То, чего «Джерри и сыновьям» недоставало в стиле и вкусе, они компенсировали своим элементарным существованием: это была одна из немногих закусочных в округе.
Фэйрхоуп был настолько маленьким городом, что найти его можно было только с помощью микроскопа, карты и больших усилий. Он был таким маленьким, как член самого ужасного бывшего. И еще этот город был настоящей капсулой времени.
Здесь была всего одна школа, где обучались дети в начальных и средних классах, один супермаркет, одна заправка и одна церковь. Все знали всех. Ни один секрет не ускользал от группки пожилых тетушек, которые каждый день играли в бридж под руководством миссис Андервуд.
И все знали, что я растяпа.
Паршивая овца.
Блудница, безрассудная, порочная женщина.
Полагаю, в этом и заключалась главная ирония Фэйрхоупа – он был несправедлив и не давал никакой надежды[3].
Боковым зрением я заметила Круза Костелло, занимавшего диванчик со своей подружкой месяца, Габриэллой Холланд. У Габби (она ненавидела, когда ее так называли, поэтому я именно так и делала, пусть и в своих мыслях) были невероятно длинные ноги, каждая шириной со спичку, цвет лица как у новорожденного младенца и, возможно, такие же интеллектуальные способности.
Ее блестящие черные волосы длиной до пояса делали ее похожей на потерянную Кардашьян (Кабриэлла, как вам?), кроме того, она была столь же требовательной, внося эксцентричные изменения в заказываемые блюда.
Например, тройной говяжий бургер в стиле Элвиса[4] с большой порцией сырного картофеля-фри превращался в бургер с органическими вегетарианскими продуктами свободного выращивания с пониженным содержанием жира, без булочки, без картофеля фри, с дополнительными листьями рукколы и без заправки.
Как по мне, ни один просвет между бедрами не стоил того, чтобы есть как хомячок. Но Коултер все равно соглашался со всеми требованиями, потому что Габби всегда причитала, если на ее тарелке от съеденной еды оставалось масляное пятно.
– Да брось, Неряшка Несси. Подними вилку, и продолжим, – прошипел подросток, выводя меня из ступора.
Мои щеки вспыхнули.
Пока Круз сидел ко мне спиной, Габриэлла, как и остальные посетители закусочной, напряженно наблюдала за мной, ожидая развития ситуации. Я бросила еще один взгляд на Джерри, затем вздохнула, решив, что не стоит из-за этого увольняться, и наклонилась, чтобы поднять вилку с пола.
Две вещи произошли одновременно.
Сначала я почувствовала, как этот придурок ущипнул меня за зад.
Затем увидела сзади вспышку камеры телефона, потому что кто-то меня сфотографировал.
Я обернулась, отмахнувшись от его руки, мои глаза горели так, будто я только что открыла их в бассейне, полном хлорки.
– Какого черта? – прорычала я.
Парень со злобной ухмылкой смотрел на меня, жуя соломинку от молочного коктейля.
– Я слышал истории про тебя, Неряшка Несси. Ты любишь проскальзывать за трибуны с мальчишками, да? Могу отвезти тебя обратно на место преступления, если ты скучаешь по былым временам.
Я уже готова была вот-вот потерять самообладание, работу, свободу и действительно убить этого пацана, но его спасла (южная) красавица.
– Официантка? Эй, можешь мне помочь? – Габриэлла помахала рукой, небрежно тряхнув блестящими волосами.
Я ткнула в пацана пальцем:
– Надеюсь, ты подавишься этой соломинкой.
– Надеюсь, ты подавишься моей соломинкой.
– Которая, полагаю, такого же размера, как и та, что у тебя во рту.
– Тернер! – рявкнул Джерри, внезапно обратив внимание на нашу перепалку.
– Ладно, ладно, – пробормотала я.
Единственное, что меня утешало, так это то, что с таким лицом и пикаперскими фразами пацан в толстовке Дрю наверняка останется девственником до тридцати лет.
Тем не менее то, что я должна была сохранить эту работу, чтобы иметь возможность обеспечивать Мишку, было отвратительно. Найти работу в Фэйрхоупе было нелегко, особенно с моей репутацией. Но втайне я всегда хотела накопить достаточно денег, выучиться тому, что мне нравится, и найти другое место.
Я направилась к диванчику Габриэллы и Круза, слишком злая, чтобы почувствовать привычное волнение, которое всегда возникало при общении с любимчиком нашего городка.
Круз Костелло был и всегда будет кумиром Фэйрхоупа.
Когда мы учились в средней школе, он написал письмо президенту, да такое красноречивое, такое обнадеживающее, такое трогательное, что он и его семья были приглашены на церемонию Дня благодарения в Белый дом.
В старших классах Круз стал квотербеком[5] и вывел старшую школу Фэйрхоупа в финал чемпионата штата – один раз за всю историю школы.
Он также был единственным жителем Фэйрхоупа, который когда-либо учился в университете Лиги Плюща.
Великая Надежда Фэйрхоупа (Ага. Я взялась за каламбуры. Смиритесь.)
Он был тем, кто принял роды у Дианы Хадженс в грузовике под звуки бушевавшей бури в канун Рождества и заслужил фотографию в местной газете, на которой с улыбкой держал на руках плачущего ребенка, а кровь стекала по его мускулистым предплечьям.
Ко всему прочему, после окончания колледжа Круз пошел по стопам вышедшего на пенсию отца и стал любимым семейным врачом в городе.
Он, судя по всему, был святее воды, по которой ходил Иисус, добродетельнее матери Терезы и, что, пожалуй, самое страшное, сексуальнее Райана Гослинга.
В закусочной.
Высокий, поджарый, гибкий. Со скулами, которые, честно говоря, нужно было запретить.
У него даже были порноусы, которые, к его абсолютному неведению, придавали еще больше сексуальности. Во всем городе не было ни одной женщины, которая не хотела бы увидеть свои соки на них.
Даже одежда слепого главного бухгалтера, а именно брюки цвета хаки, безупречно белые носки и рубашка поло, не могли отменить того факта, что этот мужчина до неприличия подходил для позы наездницы.
К счастью – я использую этот термин не совсем точно, потому что в моей жизни не было ничего счастливого, – я была настолько в ужасе от самого существования Круза, что оказалась практически невосприимчива к его привлекательности.
Я остановилась у их столика, прислонилась бедром к потертому диванчику и принялась громко жевать жвачку, чтобы скрыть нервную икоту, возникшую от прикосновений того пацана. Всякий раз, когда у меня возникало желание постоять за себя, я вспоминала, что в этом городе мои перспективы получить работу тоньше, чем талия Габби. Воспитание тринадцатилетнего подростка обходилось недешево, и, ко всему прочему, переезд к родителям даже не рассматривался. Я не ладила с мамой Тернер.
– Доброго вам утречка. Чем могу помочь команде «наглых и красивых» Фэйрхоупа?
Габриэлла недовольно сморщила курносый нос. На ней были обычные узкие джинсы, дорогая белая кашемировая шаль и неброские украшения, что придавало ей шикарный непринужденный (и, возможно, французский) вид.
– Как дела, Несси? – спросила она, почти не шевеля губами.
– Что ж, Габриэлла, каждое утро я просыпаюсь не на той стороне капитализма, уверена, что моя машина вот-вот умрет, да и спина не молодеет. В общем, все неплохо, спасибо, что спросила. Как сама?
– Я только что заключила большой контракт с косметической компанией, который, вероятно, принесет моему блогу большую популярность, так что все очень хорошо.
– Замечательно! – проворковала я, изо всех сил стараясь не замечать Круза.
Габриэлла занималась тем, что выкладывала в социальные сети свои фотографии и видео, в которых пробовала новые продукты и заставляла людей верить, что они могут выглядеть как она, если тоже будут ими пользоваться.
Она протащила свою тарелку по столу, как будто на ней лежала дохлая крыса.
– Слушай, я не хочу быть тем самым человеком, но я не думаю, что мой бургер с индейкой… ну, знаешь…
