На эти чужие документы я приобрел путевку на отдых, в это райское местечко. Завтра истекает предоставленный мне судьбой прощальный двухнедельный отпуск. Поэтому, молодой человек, уходите в свой домик так, чтобы никто не заметил, что мы встречались. А спецслужбам говорите, что вообще меня не видели. Я еще не принял решения, сдаваться мне, сопротивляться или покончить жизнь самоубийством. Перед отправкой сюда, на курорт, приобрел пистолет и даже русский автомат с большим количеством патронов. Конечно, не на свое имя. Когда имеешь деньги, у нас в стране все можешь купить инкогнито. Возможно, я просто тихо сбегу отсюда, пусть меня еще поищут. Я пока не решил, как буду действовать. Знаю одно: не хочу быть марионеткой в чужих руках. Прощайте!

Вот и весь рассказ, переведенный на русский язык Кагарлицким. А затем следовало небольшое пояснение Владимира Иосифовича. Он говорил, что на следующий день к нему действительно приходили крепкие ребята из одной серьезной конторы, интересовались соседом. Его ответу, что он вообще его не видел, кажется, поверили. По крайней мере, больше ни разу не побеспокоили. При таком раскладе я вообще стер бы запись. Почему Кагарлицкий это не сделал, а поступил ровно наоборот, отдав запись в чужие руки, я никак не могу понять. Впрочем, зачем мне понимать, ведь верно сказано, что чужая душа – потемки. А логичное объяснение такое: своему собеседнику он не поверил, решив, что это просто какой-то пьяный бред мужика, беспробудно бухающего почти две недели. Возможно, да. А может, и нет. Сотрудники серьезной конторы пустяками заниматься не будут… Похоже, Кагарлицкий все же поверил рассказу случайного собеседника, потому что сказал, что стал внимательно следить за погодой, вернее, за происходящими погодными аномалиями по всему миру.

Эти четыре рассказа достались мне в наследство от моего дальнего родственника. Я даже объяснить не могу, кем он мне приходился, настолько в этом деле ничего не понимаю: все эти кумы, сватья, золовки и прочие для меня – темный лес. Звали мы все этого родственника просто «дядя Валя», хотя звучит немного странно, имя-то, по красней мере мной, воспринимается как женское. Ну да ладно. Его жену зовут Зинаида Петровна. Дядя Валя работал в научно-исследовательском институте, руководил отделом, который потом стал отдельным малым предприятием. Зарабатывал, говорят, очень хорошо. По крайней мере, они с Зинаидой Петровной купили своим троим детям квартиры в нашем областном центре. А вот сам дядя Валя с женой жил в небольшом домике на маленьком участке, где они с удовольствием копались в земле. На участке еще стояла и часто топилась небольшая банька. Гаража не было, так как дядя Валя так и не обзавелся машиной и прав на управление автотранспортом не имел. Он помогал не только своим детям, но и всей родне. Мне, помню, на десятилетие подарил велосипед, по случаю окончания школы и поступления в вуз – мопед (они тогда в моде были). Зинаида Петровна после смерти мужа еще долго жила в нашем городке. Родственники к ней часто заглядывали, а молодые, в том числе и я, зимой снег чистили, летом огород перекапывали. Потом дети все же уговорили ее переехать к ним, в областной центр. Когда я накануне ее отъезда зашел попрощаться и поболтать, она отдала мне эти рассказы, сказав: «Делай с ними что хочешь». Были они написаны очень давно, потому как бумага, по качеству уступающая современной, привычной нам «Снегурочке» и тому подобной, была желтой. Написанные, по-моему, еще чернильной авторучкой тексты местами выцвели до бледно-коричневого цвета. Я набрал эти рассказы и безо всяких изменений предлагаю читателям. Понимаю, что они не мои, но… Зинаиде Петровне и ее сыновьям, с которыми мы по-прежнему дружим и по крайней мере пару раз в год встречаемся, я об этом сообщил. Они не возражали.

Корабль-разведчик с гордым, выбитым на всю длину вытянутого яйцевидного корпуса названием «Кор-при», что означало птицу, которая летает выше и дальше всех представителей этого рода крылатых тварей, не обладающих интеллектом расы эльверов, продолжал свой длительный полет. Он был покрыт толстым слоем специального вещества, которое не отражало излучений, известных в трех исследованных и уже колонизированных галактиках. Оно их поглощало, а умный мозг «Кор-при» анализировал полученные данные и давал экипажу рекомендации, как реагировать на эти плавающие в необозримом космосе флюиды солнц и планет, особенно на исходящие из некоторых из них искусственные сигналы, свидетельствующие, что там есть разумное начало. Это специальное вещество было нанесено не потому, что эльверы боялись прямого столкновения с представителями других рас и цивилизаций. Нет, они не сомневались в своем могуществе и превосходстве. Просто они были предусмотрительны, и не хотели, чтобы корабли-разведчики, вслед за которыми через непродолжительное время прилетят сначала военные и исследовательские суда, а затем огромные транспортники с тысячами мирных жителей, которым требовались новые земли, были обнаружены преждевременно. И такая тактика срабатывала, эльверы были всегда готовы к любому сценарию развития событий, раз за разом точно знали, что из себя представляет планета, на которой они планировали расселиться, часто потеснив, а иногда и полностью выдавив жившие на ней расы, обычно находящиеся на варварской стадии развития.

Гордая раса эльверов уже давно отказалась от искусственного сдерживания размножения, и население стремительно росло. Поэтому они отправили корабли-разведчики в уже четвертую галактику. Экипаж «Кор-при», состоящий из двух пилотов, гордился этой великой миссией. И точно так же, а может, даже больше он гордился своим кораблем. Их быстрая, хорошо вооруженная и невидимая вероятному противнику яйцеобразная машина умела очень многое. А главное, она была первой из огромного числа точно таких же галактических разведчиков. Поэтому ей дали красивое имя. На бортах остальных кораблей этого класса стояли только порядковые номера, напоминая волны бушующего океана священной родины эльверов – планеты Гу-бар.

«Кор-при» то разгонялся до скорости в сотни световых, то резко тормозил. Он совершал бесконечное множество прыжков, останавливаясь около каждой встреченной звездной системы. Если кому-нибудь пришла в голову глупая фантазия соединить их на звездной карте, то получился бы бег ку-тана, маленького зверька с планеты Гу-бар, который так стремится уходить от погони. Эти линии петляли бы под разными углами то вперед, то назад, то влево, то вправо. Но экипаж корабля, как и остальные представители гордой расы эльверов, никогда бы не стал заниматься столь бессмысленным делом, как какие-то сравнения. Все прыжки рассчитывал и учитывал умный мозг, он предлагал варианты, лучшие из которых выбирали члены экипажа.

Корабль-разведчик в очередной, наверное, тысячный раз за время выполнения миссии затормозил, подлетая к еще одной встреченной на долгом пути солнечной системе. Но экипаж никак не ощущал этого – на «Кор-при» не было перегрузок или невесомости, пилоты чувствовали себя так, словно находились на родной планете. Корабль умел читать мысли находящихся в его чреве разведчиков, если ему не запрещали этого делать на определенное время или совсем. Запрета не было, поэтому он сказал:

– Это девятьсот восемьдесят пятая из наших остановок.

Уловив недовольство одного из членов экипажа, добавил:

– За это время обнаружено шесть пригодных к колонизации планет.

Умному мозгу корабля понадобилось совсем немного времени, чтобы проанализировать ситуацию и, привлекая внимание эльверов цветовыми всполохами внутренней обшивки, машинно-металлическим голосом сообщить:

– Солнце средней интенсивности свечения, опасных излучений для вашего организма среди них нет. На орбите солнца вращаются восемь планет. Орбита и масса третьей от светила планеты соответствует показателям родины гордых и доблестных эльверов – планеты Гу-бар. Возможна, она обитаема.