Пролог

Когда мы понимаем смысл жизни? В какой момент приходит осознание важности и нужности своего существования? Что движет нами? Какое топливо кормит не тело, а душу? Ведь для того, чтобы было желание жить, этого должна захотеть именно душа. И если ты нашел ответы, как удержать эту путеводную звезду, обретшую суть, смысл и важность? Маяк, что ведет вперед. И что делать, если всё это ты в один миг потерял?

Я рвал пространство, рассекая воздух огромным телом черного Зверя. Мне не было дела, что встречается на моем пути: растения, реки, города, леса, животные или люди. Я миновал их быстро, едва замечая. Разрушал, сносил, убивал и не понимал этого. Меня гнал страх. Хлестала ярость. Пришпоривала разъедающая нутро боль. Интар обещал, что заберет меня и Ариадну из священной рощи через два дня, но так и не объявился. Мне нужен Скользящий. Он переместит меня на Землю. Я заберу Ариадну обратно. Ариадна…

Моя лимгара сбежала от меня! Как она могла!? Нас связали не просто Духи, а сам Харн! Он не мог отпустить ее. Никто не может покинуть Харн, если его привяжут. Как это удалось Ариадне? После ритуала она принадлежала мне. Не физически, нет. Ее душу спаяли с моей. Каковы бы ни были ранее желания и стремления Ариадны, после обряда Связи, ей никакими ухищрениями невозможно бросить меня! Как такое может быть? Как она сбежала!?

«Сбежала… сбежала… сбежала…», – вторили каждому удару тяжелых лап о землю острые камни-мысли, до болезненного треска вонзаясь в воспаленный за пять дней череп. Я бежал, соревнуясь с ветром, стараясь его обогнать. Останавливался лишь раз в день, чтобы передохнуть, и бежал дальше. Не спал, почти не ел и не пил. Только бежал.

До Чиндара удалось добраться в рекордные четыре дня. Но даже это не отложилось в моем сознании. Лишь цель – риал брата. Лишь гнев и боль. Лишь непонимание и бесконечный круг одних и тех же мыслей. Роща сурбандов промелькнула смазанным пятном, а огромный серый замок предстал невнятной кляксой. Я влетел в тяжелые высокие врата, не обратив внимания – открыты они или закрыты. Запах Интара вел наверх. К нему примешивался легкий шлейф горечи и металла.

Лестница. Галерея. Коридор. Светлые двустворчатые двери со сложной геометрической абстракцией, вырезанной будто на пожелтевшей кости. Хлопок, и прочные на вид деревянные панели слетели с петель.

Просторная спальня купалась в тенях, пронизанных золотыми стрелами Лорна из неплотно прикрытых темно-изумрудных портьер. Напротив входа, на широкой кровати, вытесанной из платиново-серого камня, лежал бледный, как раскаленное светило в зените, Интар. На его щеке и подбородке четырьмя уродливыми бороздами истекали кровью глубокие шрамы, продолжающиеся на груди и вспарывающие живот. Сидевшая рядом и промакивающая розовой тряпкой раны брата Софи испуганно вскрикнула и чуть не опрокинула глубокий таз с красноватой жидкостью. Пахло травой стипу́рой, имеющей обеззараживающее и заживляющее действие.

Интар поднял на меня воспаленный взгляд и успокаивающе сжал крохотный кулачок своей лимгары. В его глазах читалась усталость, а в голове мелькали обрывки слов про визромов, трагедию Харна и как бы спрятать Софи от надвигающейся беды. В мыслях же девы творился настоящий хаос, начиная от желания сдержать слезы перед вайгаром Чиндара и жалости, до ужаса перед ворвавшимся мной в обличии Зверя.

– Софи, поменяй воду, – сипло произнес Интар, ласково ущипнув лимгару за подбородок. – Это Рэйгар. У тебя нет причин для страха.

– Созывая Совет, ты также говорил. И смотри, к чему это привело, – несмотря на то, что дева умирала от страха, она всё же строго свела брови и укоризненно придавила своего вайгара взглядом.

– Иди, Софи. Рэйгару нужно обернуться.

В этот раз дева спорить не стала, лишь хмуро глянула на меня, взяла таз и ушла в смежную комнату, где располагалась купальня. Как только она скрылась за дверью, я усилием воли успокоил сознание, разливая по позвоночнику холод. Тело привычно заковывало льдом, а после рассыпало звериную сущность, возвращая свой истинный облик. Я дышал тяжело. Не от бега, от захлестывающих меня эмоций.

– Надень штаны, – указал подбородком Интар в сторону, за мою спину.

Развернувшись, я быстро подошел к каменному круглому столику со стеклянной столешницей и двумя стульями. На одной из высоких спинок висела пара мятых штанов. От напряжения и злости мои челюсти свело так, что о разговоре пока не могло быть речи.

– Предвосхищая твои вопросы, касающиеся моего внешнего вида, скажу, что сделал это Ма́ртрон, – очень ровным тоном просипел брат, наблюдая за моим облачением.

Мартрон – Видящий. Из грайдеров Видящие контролируют своих Зверей лучше, чем кто бы то ни был. Что могло произойти такого, что вывело вайгара риала Линтиро́п настолько, что он решил порвать Интара? Столь почти невозможное событие даже отвлекло меня от неудержимого желания немедленно заставить брата перебросить нас в Дикий лес, а оттуда на Землю.

– Мартрон убит, – бросил Интар короткую емкую фразу, прибившую своим мертвым грузом.

Видящий убит? Интаром? Невозможно. Я развернулся, непонимающе посмотрев на лежащего в окровавленных простынях грайдера.

– Убит Советом, – мрачно продолжил брат, смотря на меня тяжело и многозначительно. – В него вселился визром. И мы его видели. На Совете присутствовали все вайгары, кроме тебя. Я рассказал то, что поведал мне ты. Что еще один прорыв визромов может стать последним для Харна. Про твои Дары умолчал. Сказал, что ты находишься в священной роще, проходишь обряд связи. Вайгары, конечно, возбудились, испугались, что ты потерял свой Дар. Но я убедил их, что ничего не потеряно. Они поверили. Голосованием решили отправить к Разлому двоих Видящих – Мартрона и Ка́йта, пока я с О́ртиром и Тенга́сом будем обсуждать эту проблему с аармонами.

Вчера, после Совета, я и другие Скользящие отправляли вайгаров по своим риалам. Осталось переправить еще двадцать семь, как перед Мартроном вспыхнул яркий свет. Он даже вскрикнуть не успел, как свет вошел в него. А потом… Потом случилось то, что никто из нас не ожидал. Мы поняли, что это визром вселился в вайгара. Но всё происходило не так, как обычно. Мартрон не орал. Его не ломало и не выворачивало в агонии. Он на несколько секунд затих. Мы растерялись. Понимали, что визром в нем, и если бы это был любой другой вайгар, а не Видящий, давно бы напали и разорвали на куски. Но Видящий!.. Потерять Видящего… Мы просто впали в ступор. Никто не решался даже дернуться в его сторону. Пока Мартрон не открыл глаза, светящиеся так ярко, что нас ненадолго ослепило. А потом он обернулся… Первым погиб Грицу́н, за ним Алта́рм, третьей жертвой стал Урга́б. Следующим должен был быть я, но мы, хвала Цайнару, пришли в себя. Мартрон успел слегка меня зацепить до оборота. Мы действовали слажено. И несмотря на то, что он дрался один против двадцати пяти вайгаров… Он убил еще четверых, Рэйгар. Шестеро тяжело ранены. Эта мразь еле подохла! Нам пришлось практически разорвать тело Мартрона на куски, чтобы эта паскуда вышла, а после полегло еще трое, пока мы разрывали осязаемый дух. Визром светился и имел плотность. Почти у всех Зверей обожжены морды и лапы. Десять риалов остались без вайгаров… Что это за тварь, Рэйгар?

Рассказ Интара удивил меня, но вся их возня казалась такой далекой и бестолковой, словно он пересказал страшную сказку, прочитанную на досуге. Я видел раненого брата, знал, что все его слова – правда, но мне было абсолютно всё равно. Какое мне до этого дело, если смысл моего существования находится в другом мире? Арка Света разрушена, и никто из аармонов не способен построить портал. Меня они больше не интересовали. Как не интересовали визромы и погибшие вайгары. Только способны ли Скользящие выстраивать проход в другой мир.

– Ариадна сбежала, – вместо ответа, отчеканил я, едва разжав ноющие от напряжения челюсти.

Интар настолько сильно изумился, что даже не обиделся на мое равнодушие к его истории. Он смотрел на меня не мигая, а в голове его суетливо бились покрывшиеся инеем мысли: «Сбежала?.. Сбежать невозможно… Ее же привязали к нему… Если сбежала она, может ли сбежать Софи?.. Как ей удалось?.. Поэтому он так погано выглядит… Должно быть умирает…».