– Она была такая несчастная, – жалобно проскрипела Туманова.

– И потом, у нее сохранилось рекомендательное письмо покойной жены московского градоначальника, – продолжил ее муж. – Знаете, в ней чувствовалась школа прислуги из хорошего дома: умение понимать, что хозяевам нужно, предупреждать их желания. Хорошо вышколенную прислугу нынче днем с огнем, как говорится.

– Вышколенную, значит, – кивнул Шугарин. – Другими словами, раз девушка без документов, то сунем управдому красненькую, чтобы не совался, а ей заплатим крохи. Пусть будет счастлива, что хоть крыша есть над головой. Будет ерепениться, сдадим в милицию.

– Как вы смеете! – взвился Туманов. – Я буду жаловаться.

– Да, пожалуйста, закон дает вам на это право.

Следующие десять минут Шугарин стоически выдерживал крики хозяев. Он узнал, что Туманов очень важная фигура в Наркомфине и он не позволит непонятно кому так с собой обращаться.

Шугарин предложил еще раз показать свои документы, чтобы Тумановы перестали считать его непонятно кем и убедились, что он начальник опергруппы уголовного розыска при исполнении служебных обязанностей и имеет право задавать им вопросы во время расследования преступления, которое произошло в их квартире. Он также сказал, что может прямо сейчас перестать беспокоить хозяев и их гостей, а вместо этого вызвать их повестками в качестве свидетелей. Причем, повестки он может доставить каждому из них на рабочее место.

Туманов горячо заверил товарища начальника, что и он и его гости будут рады оказать всю посильную помощь следствию. В повестках не было нужны, особенно в тех, которые доставлялись прямо на рабочее место.

– Вы своих гостей хорошо знаете? – спросил Шугарин.

– Это всё очень порядочные люди, – категорически заявил Туманов.

Шугарин заметил взгляд хозяйки дома, брошенный в сторону. – Вы, я вижу, не согласны с мужем.

– Все гости бывали у нас много раз, кроме Павла, не помню его фамилию, который пришел с некоей Викторией Лернер. Может быть, вы слышали?

– А должен был?

– Она известная женщина.

– Чем же она известна?

– Она такая… эффектная женщина, – пояснил Туманов. – Из тех, что сразу привлекают внимание.

– Эффектная? – оживился Шугарин. – Интересно как. Покажите мне ее.

Он распахнул дверь в комнату, где гости сдавали Костанжогло свои рисунки. Тумановы оглядели присутствующих.

– Здесь ее нет, – заключила жена.

– Куда же она могла деться?

– Куда угодно, – махнула рукой Туманова. – Тут был настоящий сумасшедший дом. Все были на нервах, кричали так, что у меня голова разболелась.

– Расскажите мне о ней, – попросил Шугарин. – Что она делала, откуда куда выходила, словом, все, что помните.

– Она пришла с этим Павлом.

– Фамилию которого вы не помните, – сказал Шугарин, и оба утвердительно кивнули. – Тогда как же вы его пригласили? И зачем?

– Он работает в одной конторе, с которой у мужа дела. Мы пригласили его только потому, что он обещал привести Викторию. Иначе зачем он нужен?

– Значит, и он и она были в вашем доме впервые. Что они делали?

– Виктория сначала пела за роялем. У нее такой приятный чувственный голос, – сказал Туманов.

– Голос как голос, – поправила его жена. – Ничего особенного. Потом вошли эти бандиты и взяли ценности.

– К двери она не подходила?

– Какой двери?

– Входной.

– Зачем? – удивилась жена.

– Затем, что на вашей двери несколько замков и ни один из них не взломан, – пояснил Шугарин.

Муж и жена переглянулись.

– Вы что же, полагаете, что кто-то из наших гостей открыл дверь грабителям? – спросил Туманов.

– Я не исключаю такой возможности. У Виктории этой что-то взяли?

– Да, у нее было кольцо на пальце. Кажется, в виде бабочки. Я помню, еще хотел подойти поближе рассмотреть.

– С каких пор ты интересуешься кольцами? – прищурилась его жена.

– Твои намеки совершенно неуместны, дорогая. Ты же знаешь, что я люблю только тебя. – Он взял ее руку и поцеловал ее. Мадам Туманова немного оттаяла.

– Что было потом? – продолжил Шугарин.

– Все забегали, начался совершеннейший бедлам. Кажется, она вышла в эту комнату. Больше я ее не видел.

Шугарин огляделся. – Это что? – Он показал на тяжелые портьеры.

– Дверь в наш будуар.

– Разрешите полюбопытствовать?

– Да, конечно.

Шугарин отодвинул портьеры, аккуратно приоткрыл дверь, затем распахнул ее и вошел в комнату. Отсутствовал он не больше минуты.

– Окно настежь. Второй этаж, невысоко. Значит, говорите, эффектная женщина, – удовлетворенно заключил Шугарин. Он хотел что-то добавить, но его прервал Коля, который вбежал в квартиру с криком:

– Дежурный сообщил: Вася Тишинский гуляет в «Аркадии».

ГЛАВА ЧЕТВЁРТАЯ

В фойе ресторана висел телефон. Он был скрыт от глаз праздной публики, и номер его был известен немногим. Почти всегда звонок означал неприятности.

Так было и на этот раз.

Повесив трубку, метрдотель взмахом руки подозвал Яшу-официанта и отправил того к столу, где четверо мужчин, они же банда Васи Тишинского, неторопливо поглощали ужин. Ресторан славился внимательным отношением к клиентам, особенно постоянным и состоятельным.

Яша подлетел к столу и, сложившись пополам, шепнул на ухо главарю. Тот кивнул и одним махом допил остатки водки. Промокнув губы салфеткой, он сделал знак достать деньги из-под ножки стола. Яша нырнул и протянул деньги в угодливом поклоне. В ответ Вася обвел рукой зал:

– Это за ущерб.

Яша кивнул и удалился. Все четверо встали из-за стола, и Вася скомандовал:

– Моня, музыку.

Блеклый блондин Моня выстрелил в потолок. Одни гости замерли, не донеся ложку до рта, другие привычно нырнули под столы. Женщины отреагировали дружным визгом. Три дамы весомых достоинств пытались уместиться под одним столом, при этом каждая обвиняла двух других в том, что они мнут и пачкают ее лучшую юбку.

Банда направилась в сторону кухни.

Официант Яша аккуратно собирал со столов хрустальные рюмки. В салфетке, которую он носил на левой руке, оказался подходящий по размеру карман, куда он и складывал добычу.

Шугарин, Коля, Костанжогло и еще трое агентов ворвались в зал. Они увидели бандитов у противоположной двери.

– Стоять! Уголовный розыск! – крикнул Шугарин.

Вася обернулся и выстрелил – пуля чиркнула по стене чуть выше голов преследователей. Шугарин ответил двумя выстрелами. Он целился по ногам убегающих, но промахнулся. Массивная колонна приняла в себя пули, чихнув каменной крошкой.

Посетители продолжали дрожать под столами. Сверху на них лилось рекой содержимое разбитых вдребезги графинов, падали осколки тарелок и остатки еды.

Семен Карагач продолжал ужин, как ни в чем ни бывало. Он подцепил вилкой маринованный гриб, отправил его в рот, прожевал, удовлетворенно кивнул и осведомился у официанта Яши, который сидел под соседним столом:

– И часто у вас так?

– Когда раз в месяц, когда два.

– Мне говорили, что в столице интересная жизнь, – восхитился Семен. – Но чтобы прямо так, с вокзала на шухер – мои аплодисменты.

Трое бандитов уже скрылись за дверью, когда Череп, шедший последним, начал беспорядочно палить во все стороны. Шугарин со товарищи были вынуждены залечь. Рядом с Карагачом взвизгнула пуля.

– Вот этого я не люблю, – сказал он, выхватил револьвер и одним выстрелом уложил стрелявшего. В зале стало тихо. Семен положил оружие рядом на стол и снова взял вилку. Такие отменные грибочки грех было оставлять.

В наступившей тишине агенты угрозыска вылезли из укрытий. Шугарин осмотрел всех. Кажется, никого не зацепило. Он осторожно приблизился к неподвижному телу, которое перекрывало проход на кухню. Вытащив у него из руки револьвер, Шугарин положил его себе в карман, после чего перевернул тело на спину.

Тонкая струйка свежей крови выползла изо рта стрелявшего, взгляд из живого становился стеклянным. Несколько хрипов отделяло его от вечной тишины. И вот они прозвучали.