Верхолазы хотели снять его, но об этом узнали рабочие и позвали Никиту Савельевича.
И кузнец рассказал про мальчика Лёньку, про то, как он поднял флаг и какое это имело значение для всеобщей забастовки.
Вскоре ремонт трубы закончили и леса убрали.
Стоит теперь труба чистая, без трещин, без копоти, а под солнцем сверкает стальной стержень.
ПЕЧАТЬ
В конце проулка Нюта увидела конных жандармов. Сквозь пыль, поднятую копытами сытых лошадей, посверкивали на солнце кокарды и литые медяшки пуговиц на мундирах.
Нюта кинулась в дом к матери. Она догадалась, что жандармы скачут к ним: ведь Нютина мама, Ольга Егоровна, — член подпольной большевистской партии.
Вскочив на крыльцо, Нюта закричала:
— Мама! Жандармы!
Мать втолкнула дочку в дом, поспешно закрыла дверь на цепочную завёртку:
— Тише… Не кричи.
В окно видно было, как жандармы разделились на две группы и начали окружать дом.
Жандармы подозревали, что в этом бревенчатом домишке, с венцовой рубкой по углам и с провисшей ветхой крышей, хранилась маленькая резиновая печать коммунистов-подпольщиков.
Ольга Егоровна отперла юфтевый баульчик, вытащила из-под шёлковой подкладки печать. Печать необходимо было спрятать.
Но куда?
Подпороть матрац и сунуть в него — найдут. Хитрость с матрацем — это для жандармов не ново. Швырнуть в поддувало печки — разгребут золу и найдут. Закатить под сундук — найдут.
Но куда же тогда? Куда?..
Нюта, испуганная, молча прижалась к столу, на котором стоял картонный коробок с вязальными спицами и клубками шерсти.
На улице у палисадника уже слышны были голоса жандармов. Жандармы спешились и привязывали к изгороди лошадей.
Ольга Егоровна поспешно вытащила из коробка клубок чёрной пушистой шерсти и сунула его Нюте вместе с печатью:
— Обматывай печать. Быстрее, доченька, быстрее, милая. А я их задержу!
Нюта схватила печать и, волнуясь и торопясь, начала обматывать её шерстяной ниткой. Нюта хорошо понимала, что безопасность мамы и маминых друзей — подпольщиков — зависела сейчас от проворства её пальцев.
…Шаги жандармов слышны у крыльца. Вот жандармы уже на крыльце.
Нютины пальцы мотают шерстяную нитку, мотают.
Громкий стук в дверь.
— Кто? — спокойно спрашивает мама.
— Откройте!
— Я не одета, подождите. — И мама подходит к окну, так чтобы её голова и руки заметны были жандармам, и делает вид, что ищет платье.
А Нютины пальцы мотают шерстяную нитку, мотают.
Жандармы подождали минуту-другую, но потом потеряли терпение и загрохотали в дверь сапогами, рукоятками шашек:
— Откройте! Немедленно откройте!
— Сейчас открою. Видите, одеваюсь…
Мама не отходит от окна и смотрит на пальцы Нюты:
— Быстрее, доченька, быстрее!
Хрустят тонкие доски, напряглась, натянулась цепочная завёртка. Из её проушины высыпаются погнутые мелкие винты — один, потом второй, потом третий… Дверь вот-вот распахнётся.
Но ещё одно мгновение — печать обмотана вся, и Нюта бросает её в картонный коробок.
Теперь пусть входят жандармы, пусть попробуют догадаться, где спрятана печать коммунистов-подпольщиков.
Нет, не догадаться им, не найти её в клубке чёрной пушистой шерсти!..
