Тем временем советские войска, размещенные в Польше, а также польские войска, находившиеся под командованием маршала Польши К.Рокоссовского, стали перемещаться к Варшаве. В ответ польское правительство стало мобилизовывать силы внутренней безопасности.
В ходе переговоров, которые, как признал Хрущев, шли "в резких, повышенных тонах", Гомулка постарался заверить Хрущева и других членов советской делегации в верности Польше дружбе с СССР. Он попросил Хрущева остановить передвижение советских войск. Очевидно, заверения Гомулки и других руководителей Польши подействовали на Хрущева и других членов советской делегации. Было сказано о приостановке движения войск. Тем временем, Гомулка был избран первым секретарем ЦК ПОРП.
Однако, вернувшись в Москву, на другой день Хрущев вызвал к себе Микояна на дом и сообщил ему, что решил все же ввести советские войска в Варшаву. Микоян возражал и добился отсрочить решение вопроса до заседания Президиума ЦК. Тем временем в Польше продолжалось движение Северной группы советских войск в направлении Варшавы. Маршал Польши Рокоссовский объяснил это движение плановыми маневрами. В этот день на заседании Президиума ЦК было решено: "покончить с тем, что есть в Польше. Если Рокоссовский будет оставлен, тогда по времени потерпеть. Пригласить в Москву представителей компартий Чехословакии, Венгрии, Румынии, ГДР, Болгарии (очевидно для обсуждения польского вопроса)". "В Китай может быть послать представителя от ЦК для информации".
В этот же день обсуждался вопрос в положении в Венгрии. Еще 12 и 14 октября посол СССР в Венгрии Ю.В.Андропов сообщал о нарастании антиправительственных настроений в этой стране. Было выражено мнение о необходимости направить в Венгрию Микояна, но никакого решения принято не было.
На другой день, 21 октября, было получено сообщение о том, что Рокоссовский не был избран в состав нового Политбюро ПОРП. Тогда Хрущев изменил свою позицию. Он заявил: "Учитывая обстановку следует отказаться от вооруженного вмешательства". Одновременно он предложил согласиться с требованием Гомулки отозвать из Польши советников от КГБ СССР. В ответ же на требование Гомулки повысить продажную цену польского угля, поставляемого в СССР, Хрущев сказал: "Чем раньше откажемся от польского угля, тем лучше". На 23 октября было намечено совещание руководителей СССР, Китая, ГДР, Чехословакии, Болгарии, Румынии, Венгрии по польскому вопросу.
Однако 23 октября уже было не до Польши. На заседании Президиума ЦК вечером 23 октября Жуков сообщил о демонстрациях в Будапеште, которые переросли в восстание. В этот день на улицы Будапешта вышли десятки тысячи демонстрантов, главным образом молодых.
Демонстранты свергли статую Сталину. Они настаивали на отставке Э.Герэ с поста руководителя партии и возвращения Имре Надя на пост премьер-министра. Полиция не справлялась с демонстрантами и Э.Герэ обратился за помощью к советскому правительству. На заседание Президиума ЦК был вызван находившийся в Москве бывший руководитель Венгрии М.Ракоши. Когда тот прибыл в кремлевский кабинет, Хрущев сообщил ему, что на сторону восставших перешли части венгерской армии. Хрущев просил совета у Ракоши: есть ли необходимость во вмешательстве советских войск". По его словам, Ракоши заявил: "Необходимость в этом безусловно есть и притом самая незамедлительная".
Судя по записям заседания 23 октября, за ввод советских войск выступили Хрущев, Булганин, Молотов, Каганович, Первухин, Жуков, Суслов, Шепилов, Кириченко. Возражал лишь Микоян. Он заявлял: "Без Надя не овладеть движением… Руками венгров наведем порядок. Введем войска – попортим дело". В итоге было принято решение ввести советские войска в Будапешт, а в Венгрию направить Микояна и Суслова.
Не в силах справиться с кризисами сразу в двух странах, Хрущев предложил пока "настроиться на контакт" с Гомулкой. Он сообщил о желании Гомулки встретиться с ним 8 ноября. В то же время он предложил не печатать последние выступления Гомулки.
24 октября вызванные в Москву руководители компартий приняли участие в работе Президиума ЦК по польскому вопросу. Новотный выражал раздражение тем, что Польша резко сократила поставки угля в Чехословакию. В.Ульбрихт предупредил, что надо проявлять осторожность в отношении Польши, так как там "открывают двери для буржуазной идеологии". Лю Шаоци одобрил действия СССР в отношении Польши и счел пребывание Рокоссовского в этой стране "узловым моментом".
Тем временем в ночь с 23 на 24 октября на экстренном заседании
ЦК ВПТ было принято решение назначить Имре Надя премьер-министром страны. 24 октября в Будапешт вошли советские танки. Правительство Надя заявило, что "вчерашняя молодежная демонстрация превратилась в контрреволюционную провокацию", что оно "просит советские войска в интересах безопасности поддержать меры по подавлению кровавого нападения. Советские бойцы рискуют жизнью, чтобы защитить жизнь мирного населения. После восстановления порядка советские войска вернутся в свои казармы. Рабочие Будапешта! Встречайте с любовью наших друзей и союзников!". Однако вооруженное сопротивление советским войскам не прекращалось. В ходе боев было убито около 600 венгров и около 350 советских солдат. Прибывшие в Будапешт Микоян и Суслов сообщали в Москву, что правительство Венгрии не контролирует положение. Отовсюду стали поступать сообщения о расправах над членами правящей партии и работниками венгерской службы государственной безопасности (АВО).
25 октября Герэ ушел в отставку с поста первого секретаря ВПТ. Его место занял недавно введенный в руководство партии и освобожденный из заключения Янош Кадар. В своем выступлении в тот же день Кадар призвал рабочих и коммунистов к защите государственного строя. Президиум Венгерской Народной Республики объявил амнистию тем, кто сложил оружие, но никто из повстанцев не стал этого делать.
В Москве росла обеспокоенность положением в Венгрии. 26 октября на заседании Президиума ЦК Булганин заявил, что "Микоян занимает неправильную позицию, неопределенную, не помогает руководителям покончить с двойственностью". Его поддержали Молотов и Каганович. Последний предложил "создать Военно-Революционный комитет", который бы занял место правительства. Маленков: "Ввели войска, а противник начал оправляться". Жуков: "Т.Микоян неправильно действует, толкает на капитуляцию". Осудили поведение Микояна Шепилов и Фурцева. Хрущев присоединился к мнению большинства, заявив: "Т.Микоян занял позицию невмешательства, а там наши войска. Новый этап – не согласны с правительством. Послать подкрепление – Молотова, Жукова, Маленкова. Лететь тт. Молотову, Маленкову, Жукову". Хотя это решение не было реализовано, оно свидетельствовало о поражении Хрущева. После того, как Хрущев в течение двух лет доказывал некомпетентность Молотова и Маленкова в вопросах государственного управления, он был вынужден обратиться к ним за помощью в минуту международного кризиса и признать беспомощность его главного союзника – Микояна.
Тем временем 27 октября Имре Надь ввел в состав правительства Золтана Тильди и Белу Ковача, руководителей еще недавно запрещенных партий. Вечером 28 октября Имре Надь заявил о переоценке характера восстания. Теперь восстание было объявлено не контрреволюционным, а народным. Он заявил, что правительственные войска прекращают огонь против повстанцев, а правительство начинает вести переговоры с СССР о выводе советских войск. Нападения на коммунистов и сотрудников АВО учащались. В этот день в Президиуме ЦК Хрущев признал: "Положение осложняется. Настроение Кадара – повести переговоры с очагами сопротивления". Молотов: "Дело идет к капитуляции. Микоян успокаивает". Каганович: "Активизируется контрреволюция". Ворошилов: "Американская агентура действует активнее, чем тт. Суслов и Микоян". Хрущев: "Говорить с Кадаром и Надем… Огонь прекращаем".
