<p>

QW</p>

<p>

ERTY</p>

<p>

UIOP</p>

<p>

ASDF</p>

<p>

GHJK</p>

<p>

LZXC</p>

<p>

VBNM</p>

   - А что, не так уж плохо, - проговорил Холмс, - Может, по бренди?

   - Может, мне ещё усы наклеить?

   - И так сойдёте. ... Только обслужите себя сами. И меня, если не трудно.

   Они заняли наше любимое место перед камином.

   - Надо отдать вам должное, профессор: может математик и лингвист вы никудышный, зато актёр - превосходный.

   - Это да. Моя обычная воскресная забава - вместе с дюжиной собратьев вломиться в какой-нибудь работный дом под видом отряда Армии спасения с благотворительной-де постановкой Шекспира или Шеридана.

   - Армия спасения - и театр? Абсурд!

   - Тюремщики не догоняют и рады нам до смерти, ведь мы забавляем прежде всего их, а с жильцами мы немного другим занимаемся - чем?

   - Пропагандой, вербовкой, надо думать.

   - Надо. ......... Какие планы на завтра?

   - Засиживаться здесь не стоит: будет странно, если миссис Холмс остановится не у своего первенца, а у посторонних людей, потом ведь здесь, признаться...

   - Проходной двор.

   - Но куда же мне - нам податься? ......... Я привёл вас в своё жилище, дал тут похозяйничать. Позвольте нанести вам контрвизит.

   - Окажете честь, - ухмылялся Мориарти.

   - Хорошо бы ещё что-то придумать с моими руками. ... В комнате Ватсона должна быть аптечка. Вы поможете мне обработать раны?

   - Попробую, но - сами понимаете...

   - Мне придётся забрать кое-что отсюда. Что у вас в картонках и сумке?

   - Ничего. Набивайте.

   - ... Как всё это странно. Вы не только не бросили меня, но и очень помогли. Я хотел скрыться, превратиться в никого, но вы подали мне лучшую идею, лучшую из возможных, благодаря которой мы так легко вошли в этот дом, хотя и не нашли здесь искомого. Спасибо. ... Я собираюсь завтра до полудня заглянуть в Скотланд-Ярд. Хотите - я попрошу Лестрейда отпустить ваших людей?

   Мориарти отпрянул, потом вскочил, яростно вращая глазами и шипя:

   - Мои люди - вашему Лестрейду - даже не снились!

   Затем он метнул недопитый бокал в книжный шкаф и захлопнул за собой мою дверь к величайшей досаде Холмса, вложившего в свой монолог и особенно в последнюю его часть всю задушевность и дружелюбность, на какие был способен.

   Мистер Холмс погрузился в тягостные раздумья. Дело в том, что, не смотря на свой непростой характер, он никогда ни с кем в жизни не ссорился, вернее, никогда не обижал тех, от кого зависел, и теперь был непривычно озабочен скорейшим примирением с Мориарти. К счастью, незаурядный ум, блестящее знание человеческой натуры, пара трубок и доза кокаина, наконец, пять часов относительно крепкого сна помогли ему найти решение. Едва забрезжил свет, он постучал в соседнюю спальню, затем, уже приготовив отмычки, попробовал открыть простым толчкомМоего архива здесь нет, ноил ший министром иностранных дел, хочет нас обоих пришить..ц - и открыл.

   - Как вы сметет врываться к даме!? - мисс Морпл уже в полном облачении и парике брилась, набросив на грудь наволочку.

   - Сегодня ночью я наговорил вам чёрт знает чего, профессор. Понимаете, я так долго считал вам тем, кем считал, что это стало вроде старого гигантского дубового серванта в чулане, который никак не сдвинешь с места. Вы решили, что я пытаюсь вас подловить, но - уверяю! - моё предложение было чистой инерцией, неуместным, но устоявшимся рефлексом, и в свете сказанного вам следует скорее положительно оценить моё к вам отношение: даже имея в виду, что вы тот самый одиознейший тип, я готов был встать на вашу сторону!

   Мориарти растёр тряпкой щёки - кроткая старушка обернулась желчной и страдающей приливами аптекаршей, зашедшей проведать хозяйство снохи.

   - С чего начнём? С перевязки или багажа?

   - С багажа, - ответил Холмс, желая отложить мучительную процедуру, но через полчаса, когда все вещи были упакованы, он вынужден был, закусив свёрнутое в жгут полотенце, предоставить свои ладони неопытному и недоброжелательному санитару. Впрочем, Мориарти справился неплохо, после чего помог спутнику побриться и одеться, причём под свою широкую юбку Холмс надел трое брюк, а к ним привесил с боков кое-какие мелочи типа бинокля, кобуры и микроскопа. На голову он водрузил кудрявый каштановый парик, превративший миссис Холмс в молодящуюся каргу.

   Часы пробили восемь. В это время миссис Хадсон обыкновенно подавала завтрак.

   В последний раз обходя своё жилище и не зная, суждено ли вернуться, Холмс коснулся рукой скрипки, висящей на стене, и вымолвил:

   - Теперь уж, верно, до конца моих дней - далёк он или близок - мне не удастся взять смычок. Проклятые раны!