Стоял сухой, но хмурый полдень.

   На крыльце бастиона мировой скорби резались в карты четверо дюжих, неопрятных лакеев, ещё трое наблюдали и комментировали игру не самыми лирическими фразами.

   - Вы к кому, мэм? - соизволил поинтересоваться самый седой и бакенбардистый, пока его сосед тасовал колоду между партиями.

   - К тому, кто здесь живёт - к вашему хозяину.

   - Наш хозяин уж давно не живёт, а только мается. Не велено никого пускать.

   - Оставьте парня в покое! - прибавил смуглый усач с такой страстью, словно имел в виду самого себя.

   - Мне, собственно, нужен не сам лорд, а его доктор.

   - Занят он. Своих заводите, - отрезал чёрствый старик.

   - Но необходима немедленная медицинская помощь моему... гражданскому мужу, замечательному человеку и поэту!

   Привратник возвёл глаза и руки к небу:

   - Нет поэта кроме милорда...

   - И мистер Х.- редактор его! - вклинил самый молодой и рыжий.

   - Подите себе с Богом, мэм... от греха подальше...

<p>

***</p>

   Можно ли было отступить? Мне несказанно повезло: обогнув неприступную виллу, я обнаружила отрытое окно на первом этаже и с ловкостью, которой даже не ожидала, влезла в него и очутилась в самом зачарованном, задымлённом и захламлённом месте на свете, служившем, однако, кому-то спальней. Кровать без полога - бесформенная куча обрывков самых разных тканей и мехов - находилась в трёх шагах от окна, и среди этой пестроты в глубоком сне лежал Джордж, красивый, как изваяние Челлини, и мокрый, как рыба. На нём не было ничего, кроме трёх амулетов, татуировок и клочка шоколадного бархата. Его рука покоилась на спине бладхаунда. Более чуткий в своей дрёме пёс приоткрыл красные, мутные, словно пьяные глаза и снова закрыл. Я осмелела, шагнула к постели и тут над животом сони поднялась драконья голова стаффордширца и грозно зарычала, окончательно пробуждая боле ленивого стража. Оба ринулись на меня, но хозяйские руки со змеиной скоростью перехватили их за ошейники.

   - Кто здесь?! - прокричал Джордж. Можно было подумать, что он ждёт убийц.

   - Это я, Мэри.

   - Какая Мэри!? - упор на первое слово.

   - Последняя!...

   - Как вы угодили в этот вертеп?

   - Мне нужна ваша помощь...

   - Это уж точно. Вон там, в углу на стуле - мой халат. Серый с отливом, да-да.

   - Сколько ему лет?

   Я не без робости взяла непонятного происхождения дерюгу и приготовилась бросить ему.

   - Нет, - поменял он мои планы, - Оботрите им свои руки, и хорошенько.

   - Зачем?

   - Выполняйте.

   - Вы хоть когда-нибудь отдавали это в стирку?

   - Нет, и скоро вы поймёте, почему. То же самое - с шеей.

   - Это уж слишком!

   - Не кричите.

   Возмущаясь, я всё-таки делала, что он велел.

   - Нет, этого мало. Наденьте его.

   Я обрядилась в балахон, сердито закатала рукава.

   - Ну, что теперь?

   - Теперь - знакомьтесь, - и отпустил собак.

   Я взвизгнула, прижалась к стене, не помня себя от испуга. Звери подбежали. Резвый осторухий вскинул мне на грудь тяжёлые когтистые лапы, его товарищ вертелся вокруг и вдруг лизнул мою руку. Первый тоже норовил скорее обнять и расцеловать меня, чем покалечить. Опасность миновала, и ничто не мешало мне громогласно оскорбиться:

   - Вы - просто хам!

   - Разумеется! - Джордж соскочил с ложа, чуть не падая, шагнул ко мне и глянул в упор, - Ведь я непрошено проник в ваши покои и теперь с презрением созерцаю наготу вашего нелепого, ущербного тела!

   Он держался как хороший трагический актёр и смотрел на меня так, будто и впрямь это я перед ним стояла голая. Я отвернулась и села на стул, машинально трепля по затылку собаку, а та, услышав голос хозяина, покинула меня, и другая тоже.

   - Что там интересного? Сюда смотрите, - не унимался уязвлённый, - Любуйтесь!...

   - Прекратите! - бешено закричала я, топая ногой.

   Как и следовало ожидать, явились слуги - втроём - и тупо разглядели меня в анахоретском рубище поверх модного прогулочного платья и своего хозяина в эзотерических символах на торсе и арабских письменах на руках и ногах. Он стоял, прислонившись плечом к дверце платяного шкафа (можно представить, что он там хранит!), подбоченившись и ожидая приветствия.

   - С благополучным пробуждением, сэр!

   - Спасибо.

   - Что прикажете насчёт дамы?

   - Принесите ей выпить и помогите раздеться.

   - А вашей светлости?

   - Мне, - изящный самодемонстрационный жест, - вроде дальше некуда...