– Да! Да! Отлично! – криком поддержали все собравшиеся в зале члены экипажа.

     – Гэнка! Ты мне спинку разрисуешь? – Тиви повернулась в сторону группы мужчин что-то тоже весело обсуждающих.

     Гэн Атал, инженер броневой защиты корабля, занят обсуждением вариантов проникновения на борт чужого организма. Но на призыв Тиви откликнулся.

     – С удовольствием, милашка! Ты мне за это на спине крылья чёрные изобрази. Идёт?

     – Друзья! – Файя Родис опять призвала расшалившуюся команду к тишине. – Нам сейчас надо решить важный вопрос. Кто останется на корабле, а кто войдёт в наш «экспедиционный корпус».

     – Разве это не известно? Нас же расписали ещё в момент формирования? – удивлённо подняла глаза на начальников Олла Дез.

     – Были только предварительные прикидки. А теперь у нас возникла нештатная ситуация. Эвиза Танет планировалась в состав высадки, но скорее всего ей придётся остаться. За нашим гостем надо присматривать!

     – Нет! Я не согласная! – резко выкрикнула медик. – Мой врачебный долг – быть рядом с первопроходцами. А мальчика я предлагаю взять с собой, если кто-то боится оставить его на корабле. К тому же, интуиция мне подсказывает, что он здоров, как любой из нас и не требует специального наблюдения.

     – Мальчик – ценный научный образец! – тоном не терпящим возражений, завершила обсуждение Фай Родис. – Он должен вернуться на Землю в любом случае.

     ***

     – Да, этот редактор, наверное, прав. – Пробормотал Ефремов, дочитав главу вслух. – Когда бубнишь, корявость текста коробит слух. Талант, если он и есть, то заметный только для специалиста. Учиться? Но как же тогда палеонтология? Да ну его на хрен, это писательство! Будем заниматься наукой. Все силы – науке, а там, если только… – он не договорил. Поднялся и быстрым шагом устремился в сторону института.

<p>

</p>

     3. НА ОРБИТЕ ПЛАНЕТЫ НЕСЧАСТИЙ

     5 апреля 1929 года. Ленинград. Палеозоологический музей. Препараторская при отделе позвоночных ископаемых. Иван Ефремов и Ася Свитальская.

     – Ванька, ты знаешь, что мне папа только что рассказал? – звонкий голос улыбчивой круглолицей девушки, казалось, отдавался эхом во всех углах ещё не полностью обустроенной препараторской. – Нет! Откуда ты можешь знать. Я ещё тебе не рассказывала же!

     – Ась, что ты прыгаешь, как зайчик, – Ефремов с напарником занят перетаскиванием столов и прочей лабораторной мебели. – Сейчас мы этот стол в угол задвинем, и ты мне всё расскажешь.

     – Ты работай, работай, не останавливайся. – Звенел ехидный голос. – Папа сказал, что «Горный журнал» взял твою статью к публикации. Помнишь, ты прошлой осенью про стегоцефалов писал?

     – О! Хорошая новость! – Довольно пробасил Иван. – Вась, шабаш, пойдем, посмотрим, как статья в печатном виде смотрится. Я ещё ни одной своей статьи в журнале не видел. Только смотри, осторожно! Индрикотерия не повреди.

     – Не торопись, глупый! – Ася заливается смехом. – Я же сказала – приняли в печать, а не напечатали! Журнал со статьёй ты увидишь, дай бог, осенью. В лучшем случае через пару месяцев. Папа не сказал, в какой номер статья войдёт, но даже ближайший выйдет только в июне. Вань! Ты не понимаешь! Это уже не важно. Главное, что напечатают. У тебя будет первая серьёзная публикация. Ты представь! Тебе только двадцать один год, а у тебя уже статья в серьёзном журнале.

     Имя «Вань» опять резануло ухо. Почему-то у Ивана Ефремова с этим сокращением его имени какие-то странные отношения. Стоило ему услышать «Вань», как что-то неясное, томительное и одновременно горькое, как миндаль, поднималось из глубины души.

     Вот и сейчас, когда Аська произнесла это магическое «Вань» у него приятно заныло где-то внизу живота. Девушка подошла совсем близко, ухватила рукав его чёрного рабочего халата и притянула к себе.

     –Пойдём сегодня к нам. – Прошептала она, нежно касаясь горячими губами его уха. – Папа просил позвать тебя на обед. Будет опять тебя агитировать к себе на кафедру. Вот я никак не понимаю, почему ты отказываешься?

     – На обед – это хорошо. Покушать я люблю. – Иван проигнорировал последний вопрос. Тем более что он уже несколько раз объяснял свою позицию. – Только мне вечером в порту надо быть. Баржа с солью приходит. Ребятам без меня тяжко придётся. Да и мне червонец лишним не будет.

     Орбита Торманса. Борт звездолёта «Тёмное Пламя». Иван Ефремов

     Над головой Ивана светился потолок плавно переходящий в стены. Помещение совсем не большим, не больше каюты сейнера, на котором он работал пару лет назад, когда тянул лямку матроса. Женщина-ангел по имени Эвиза привела его сюда и велела отдыхать. Это он сумел понять из её жестов. Она ещё что-то говорила и показывала руками, но он не мог, как ни старался, оторвать глаз от коричневых ореолов, просвечивавших сквозь ткань медхалата.

      «Как хорошо-то на том свете!», – пронеслась мысль в его голове.

     После встречи с женщиной-ангелом у него не осталось никаких сомнений в том, что он в Раю. Оставался вопрос, почему ангелы говорят на незнакомом языке. Ведь по логике, раз они принимают в Царствие Небесное души человеческие, то и общаться они должны с душами по-человечески. Наличие женских половых признаков тоже не соответствовало привычным представлениям об ангелах, но это почему-то Ивана не смущало. Ладно, отсутствие крылышек ещё как-то можно объяснить. Может ангелы летают силой божественной воли. Отсутствие волос на теле и даже на голове тоже понятно, так красивее, да и незачем ангелу волосья. Но для чего им женская грудь? А вот ещё странность, – зачем Эвиза проверяла его знание географии? А ведь как здорово на стене карта появилась! Такая чёткая, и с меняющимся масштабом.

     Ваня лежал в сладостном безделье и раздумывал о своей странной судьбе. Ему казалось, что прошло уже несколько часов. Сон больше не шёл. Никто к нему в каюту не заходил. Молодой деятельный мозг начал требовать каких-то действий. Проснулся азарт исследователя.