Кот с утра как ушел на улицу, так и не появлялся до вечера, пользуясь последними днями бабьего лета. Явился он весь в сухих еловых иголках, пах грибами и мокрой землей. Комарик, одев шелковый халат, качался в кресле и что–то лихорадочно писал. Думается, его посетила муза Эвтерпа, или Евтерпа (др. – греч. Εὐτέρπη «увеселяющая»). Кактус Вася и Жгучий Перец обсуждали прокладку новой системы дренажа в пансионате Перца.

Ночью Орхидей опять наблюдал ту же самую картину. Только кофеварка не включалась. Хозяйка днем отвезла аппарат в ремонт. С самопроизвольно включающимся агрегатом шутки плохи. Но возвращения таинственных посетителей кухни Орхидей не дождался, Он устал за день и задремал.

А незнакомые посетители вернулись из кухни и вскарабкались на подоконник. Раздался испуганный мяв Кота. Он аж подлетел в воздух. Цветы проснулись и загомонили. “Что, что такое? Что случилось?” – спрашивали они друг друга.

Кот смущенно сказал:

– Сон странный приснился. Меня кто-то с размаху в бок пнул.

Кот смущенно замолчал, а когда все успокоились и затихли, Кот тронул лапой Орхидея и шепнул:

– Слушай, наверное, я заболел. У меня глюки… Мне показалось, что пнули меня новенькие орхидеи. Они мимо меня шли, и одна говорит: “ А дай я этому меховому в бок двину! Вечно он наши кашпо сдвигает. Последний раз мне чуть листья не сломал”.

Орхидей тихо ответил Коту:

– Ты следующей ночью не спи, притворись только. Я тебе кое-что покажу.

Ближе к полуночи все в доме затихли. Кот старательно делал вид, что спит и так громко захрапел, что Альфредик вылетел из горшка со словами:

– Котя, я тебя умоляю! Это невыносимо! У меня мигрень, только задремал, как ты со своим храпом! – и, заламывая крылышки, юркнул обратно.

Старые часы с кукушкой со скрежетом пробили двенадцать. Орхидей слегка тронул листом Кота:

– Смотри, – указал листом на кашпо с новенькими.

Новые орхидеи подтянулись на листьях, перекинули корни через бортик и спрыгнули на подоконник. Поскольку в вазах не было никакого грунта, они легко и бесшумно приземлились и стали красться на кончиках корней в сторону кухни. Когда они шествовали мимо Кота, он инстинктивно сжался, ожидая получить очередной пинок в бок, но орхидеи прошли мимо и юркнули в приоткрытую дверь кухни.

Кот спросил Орхидея:

– Что это было?

Орхидей подумал и ответил:

– Горшки у них без грунта, вот они и научились вылезать. Бродят по ночам. Видно им воды не хватает, они на кухне попьют и обратно. Слышишь, из крана закапало?

Кот зашипел:

– Ну, сейчас они за этот пинок получат!

Спрыгнул и направился к кухонной двери. Он лапами дотолкал пуфик, стоящий около стены и подпер кухонную дверь.

– Посмотрим, как они теперь вернутся.

Изнутри раздались толчки, но дверь не поддавалась. Пуфик был слишком тяжелый для орхидейных листьев.

Утром Хозяйка нашла три орхидеи валявшиеся на полу кухни. Она было очень удивлена, как они туда могли попасть? И что она подумала? Конечно, Кот! Кто кроме него мог ходить по дому? Собака ночует на улице в будке. Кот был пойман и ему было сделано внушение. Он возмущенно шипел и пообещал: «Раз они хотят жить в открытой системе, то он, Кот, откроет им весь мир. Он выкинет эти новые орхидеи на улицу».

Днем, когда Хозяева куда-то уехали, молодняк повыпрыгивал из кашпо и направился к Коту.

– Бро, мы не хотели тебя обидеть. Чего ты, в самом деле, давай мирно жить. А вылезать из горшка мы давно научились. Нас на складе держали в открытой системе. Только забывали вовремя напоить, пришлось самим решать свои вопросы.

И новенькие орхидеи протянули дружески листья. Кот отвернул морду в сторону. Сверху раздался хриплый смех паука Каракуртыча:

– Кот, ладно тебе. Молодые они, кровь горячая.

Кот для вида пофырчал и протянул лапу.

А чуть позже Орхидей и Савва Белый шептались с новенькими. Они тоже хотели вылезать по ночам из кашпо и гулять по дому.

Ни свет, ни заря все жители Орхидеевска были разбужены воплями кактуса Васи. Он пялился в окно всеми колючками и в восторге толкал каланхоэ.

– Васька, отвянь, – сказало Каланхоэ и уронило с десяток листьев, – не тряси, спать хочу!

– Что ты там увидел? – влез Жгучий Перец.

Он по-стариковски вставал очень рано и уже занимался делом – опылял свои белые цветочки. Пчел-то зимой нет, да и шмель Сысой впал в спячку.

– Смотрите, смотрите! – кричал Вася, – живые яблоки!

– Сам ты яблоко с колючками, – проворчала Драцена, – снегири это, птицы.

А проснувшиеся традесканции неожиданно затянули: «Я-я-яблоки на снегу!»

Орхидейный молодняк тоже сгрудился у окна. На ветках старой яблони, как розовые фонарики, расположились снегири. Они сидели, нахохлившись, и действительно походили на яблоки.

Хозяева остались зимой на даче. Это была первая Васина зимовка за городом. В городе снегирей не было.

Орхидейки хихикали. Они стучали в окно листьями и махали бутонами, приветствуя птиц, но снегири, надувшись, не обращали внимания на цветы за окном.

Шустрые синицы порхали вокруг, роняя на землю семечки, насыпанные в кормушку. По стволу сновали две белки с пышными рыжими хвостами, сбивая снежные сугробы с веток.

– Ой, как хочется потрогать снег! – сказала одна из новых орхидей, купленных этим летом, – он такой нежный и воздушный! Похож на белое облачко.

Пожилой фикус усмехнулся:

– Попроси Кота, он тебе принесет снега.

– И мне, и мне! – закричали восторженные прелестницы.

Появился Кот, заспанный и всклоченный. К шерсти прилипли пушинки и перышки. Он спал под пуховым одеялом, было жарко, но ему было лень шевелиться.

– Котя, принеси девчонкам снежку, – попросил Орхидей, – пусть посмотрят.

Кот широко зевнул. Показались мощные клыки. Неожиданно все вспомнили, что Кот – хищник, и лучше его в сад, где порхают птички не посылать. Мало ли что. Но Кот и сам не рвался. Он не любил ни снег, ни дождь. Он любил хозяйскую кровать и теплый подоконник.

Послали СобАка. Простодушный пес схватил пластмассовое детское ведерко и выскочил на улицу. Нагреб снега и быстренько вернулся. Не поленившись, добросовестный СобАк разложил принесенный снег в каждый горшок. Орхидейки завизжали:

– Ай! Жжется! Холодно!

Кот фыркнул.

– А вы как думали? Мороз на улице.

– А что такое мороз? – спрашивали первогодки, купленные летом.

Орхидеи в дом попадали в разное время года. Часть цветов, приобретенных зимой, сразу зашуршала, замахала кожистыми листьями, вспоминая ужасы доставки:

– Это когда в листьях замерзает цветочный сок! – кричали одни, – и листья становятся стеклянными.

– А потом листья становятся мягкими, мокнут и отпадают, – добавляли другие.

– Это когда корням становится очень больно! – передергивались третьи.

– Я чуть не погибла, – прошелестела красивая розовая орхидея, – я стояла у окна в офисе, а кто-то открыл окно! Мне подморозило несколько листьев. Я тех пор я могу говорить только шепотом.

Цветы опять посмотрели в окно, повернув цветочные головки. Там около кормушки для птиц бродила небольшая черная собака. Она подошла к кормушке и, подобрав что-то внизу, начала есть.

Юная мини-орхидейка, совсем еще глупенькая, спросила:

– Разве собачки едят семечки? Хозяин каждое утро белкам и птичкам семечки насыпает в кормушку. СобАк, ты же каждый день выходишь вместе с ним, Что собачка ест?

Драцена буркнула:

– Голодная она, вот и подбирает семечки.

Все разом загомонили. Жгучий перец стручком смахнул слезинку. В душе он был сентиментальным. СобАк, тихо сидевший в углу, негромко рыкнул:

– Я бы поделился своей кашей, но кастрюля в холодильнике, мне не достать, а для Кота она слишком тяжелая.

Грибной комарик Альфред, сидевший на краю горшка Орхидея, выпалил:

– Надо уличным собакам сухой корм купить!

Блоха тут же поддержала друга двойным сальто. Она промахнулась и улетела куда–то за диван, но оттуда раздался ее голос: