Автомобиль подъехал к одноэтажному, цвета песка коттеджу. Особой подъездной площадки не наблюдалось: дорога проходила мимо дома и уходила дальше в лес. Машину припарковали прямо напротив веранды, на ухоженную, очищенную от сорняков, сочно-зелёную лужайку.

Фёклу мягко растолкали, пробуждая ото сна. Девушка умильно потянулась и оглядела картину, нарисовавшуюся за лобовым стеклом.

На веранде, в теньке от разыгравшегося солнца их уже встречали родители. Две хохотушки толковали о чём-то своём. Как Бумажка поняла, то были мамы женихов. За спинами женщин стоял высокий мужчина в шортах-парашютах и майке; его накаченные мышцы груди рвалась выйти на свободу, порвав сосками хлопчатобумажную ткань одежды. Отец семейства смотрел в никуда своими мёртвыми глазами, глазами Евдокима.

На заднем сиденье сладко потянулась Марго. Зевнув, директриса произнесла:

– Фёкла, ты готова выйти из машины?

– А ты? – вопросом ответила трудяжка.

– Я с ними уже знакома. Ну так что?

– Д-д-д… – вдохнула поглубже, успокаиваясь, – да. И всё же я думаю, что они не обрадуются, когда увидят, кого вы привели…

– А кого мы привели? – спросил Денис.

– Девушку из публичного дома. В этой одежде так некомфортно, я же полуголая… – бурчала героиня, поправляя одежду.

– Бумажкина. – Обратил на себя внимание гендиректор, менеджер повернула к нему голову. – Как только ты покинешь салон, ты больше не Фёкла. Ты Аделхеит Ронненкампф Ивановна, любимая девушка, невеста и судьбоносный выбор моего брата. Ты нанятая нами актриса. Надевай маску и играй.

– Да! Развлекайся, малыш! Сейчас твой звёздный час! Когда ещё выпадет возможность жить под чужой личиной? Твори что хочешь. – Денис похлопал Бумажку по плечу, – ну не раскисай. Или ты не справишься с этой работой?

– Конечно, я со всем справлюсь! – нахмурилась менеджер. Взять её на слабо – плёвое дело.

– Тогда дамы и господа, отстёгиваем ремни безопасности, выходим и начинаем наше представление. Да начнётся игра! А-ха-ха-ха-ха! – Денис раскинул в стороны руки насколько позволял салон (Марго с каменным лицом уклонилась от ладони креативщика) и сатирически захохотал. Фёкла поёжилась, ущипнула себя за ляжку и взялась за дверную ручку автомобиля.

Четвёрка прошла на веранду. Высокий, статный мужчина – глава семейства, смерил Фёклу оценивающим взглядом чёрных глаз.

С мамочками дело обстояло лучше: женщины как женщины, милые даже для своего возраста, в лёгких развевающихся на ветру костюмах, с минимальным макияжем на лице, одна кудрявая кареглазая блондинка, другая синеглазая брюнетка. Вопрос: в кого пошёл неформал Денис? Похоже, его просто подкинули, пришла к быстрому выводу героиня.

– Приве-е-е-ет! Я та-а-ак по вам соскучилась, мои малыши! – кудрявая женщина с радостными воплями кинулась всех обнимать и зацеловывать, в том числе и Бумажкину.

Понятно, Дениса не подкинули, манера растягивать слова явно передалась ему от этой мамочки. Неформал представил невесту родителям. На имя пассии своего сына пожилая семья даже бровью не повела.

– Пройдёмте в дом. Не надо веселить соседей. – Сказал отец, пропуская всех вперёд, поочерёдно всем пожал руки.

Ладонь Фёклы была последней в очереди на рукопожатие. Сжимая её, отец семейства, вложил немало силы: косточки заныли, однако трудяжка продолжала лицемерно улыбаться под взглядом-рентгеном. Да, я фальшивка. Но за деньги я готова и роль колобка на день пекаря играть. Меня тебе не сломать, старик. Мужчина ухмыльнулся, будто прочитал мысли девушки.

В доме было не протолкнуться, не от количества народа, их как раз немного, а от захламлённости помещений: всевозможные статуэтки, маски, шарфы, фонари, ретрорадиоприёмники, расписные огромные швейные машинки, торшеры, накрытые вязаными накрахмаленными салфеточками, картины из битого разноцветного стекла, персидские ковры – всего и не перечислить. Предметы располагались порой друг на друге, видимо, не помещались в огромные резные шкафы из красного дерева.

– Нравится? – приняв ступор невесты сына за восторг, спросила кудрявая блондинка с глупой искренней улыбкой. – Это всё я привезла! – женщина гордо выпятила свою пышную грудь.

– Да-да, Варя у нас довольно наблюдательная: из каждой своей поездки привозит что-нибудь ценное и редкое. – Хвалила свою подругу вторая мамочка семейства – Венера. Блонди расплылась в улыбке и полезла обниматься к брюнетке.

Всё это происходило в узком коридорчике прямо перед трудяжкой. Пройти мимо них не представлялось возможным. Бумажка пищала благим матом в душе, как обезумевшая от происходящего мышь в логове котов, в то же время лицо её застыло лицемерной любезной корочкой. Отец же всё время стоял в сторонке и не сводил с невесты младшего сына свои тусклые глаза, будто ждал, когда «невестка» развернётся на выход, помахав на прощанье рукой.

– Ма-а-ам, вы смущаете малыша! – подал голос откуда-то из глубины, за горами хлама Денис.

– Смущаем? – с нескрываемым сарказмом в голосе переспросил отец. – Я думал, сотрудники публичного дома не знают, что такое стыд, скромность и… смущение. – Почему-то все члены семейства пропустили мимо ушей едкие слова старшего мужчины.

– Ой, и правда, прости А-а-а… родная, – брюнетка быстро сдалась в попытке вспомнить имя пассии сына. – Просто страсть в наших старых костях ещё не утихла. А-ха-ха-ха.

– Ничего, мама, я всё понимаю. – Ответила Фёкла. Ей тоже было влом вспоминать имена родни своего жениха.

– Пройдёмте к столу! – блонди увела всех в столовую.

В столовой дела обстояли лучше: полы не заставлены безделушками. Только стены изнасилованы любительницей раритета и старинности – увешаны картинами, тарелками, гобеленами и прочими «редкостями».

Сквозь витражные окна проникал тусклый, пёстрый свет. Углы помещения полностью утопали в темноте и рассмотреть, что там накидано в творческом беспорядке, не представлялось возможным.

Застоявшийся пыльный воздух угнетал и давил своей массой на плечи.

Сидя спиной к окну, их ждал ещё один человек – младшая сестра братьев. Разноцветный свет играл в её укороченном каре светлых волос. Дерзкий, острый взгляд ярко-карих глаз пронзал трудяжку насквозь. Дочь семейства восседала на плетёном стуле, закинув ноги на стол.

– Мария, это Аделхеит – моя невеста. Малыш, это – Мария, наша младшая сестра.

– Добро пожаловать в музей! – сестра встала и подошла вплотную к Бумажке, протягивая ладонь для рукопожатия. Трудяжка, проигнорировав клешню, резко дёрнулась вперёд и обняла девушку.

– Пливет, моя сладкая. – Часто старательно сглатывая «Р», Фёкла изо всех сил изображала немецкий акцент. Гнусавя, из её горла выходили низкие, булькающие звуки.

Марго тихо кашлянула на фоне, сглатывая смешок.

– Охренеть, реально Аделхеит. Ты где её подобрал? В миграционной службе длинноногих моделей? – морщась и отстраняясь, спросила Мария.

– Обо всём за столом! Садитесь-садитесь. – Хлопотала мамочка-блонди. Все послушно расселись за длинным дубовым столом.

За обедом, беседа текла непринуждённо, сама собой. Только отец семейства молчал, прикладываясь время от времени к бутылке горячительного.

– Родная, а расскажи, как вы познакомились. А то этот оболтус ведь совсем ничего никогда не рассказывает, только перед фактом ставит. Прока-а-азник. – Блонди покачала шутливо указательным пальчиком, пристыживая сына. – Такую красавицу от нас прятал!

Прожевав шампиньон, выковырянный из салата, менеджер начала нести бред:

– Мы познакомились, когда я плиехала в из голод.

– А-ха-ха-ха… Куда? – развеселилась, хмурая до этого младшая сестра.

– Когда она приехала в город ***. Мария, что смешного ты находишь в её словах? – приструнил строгим тоном сестричку Евдоким. Та сразу осеклась и опустила голову к своей тарелке.

– А дальше? – включилась в разговор мамочка-брюнетка.

Подкинул продолжение Евдоким:

– Она потерялась в нашем аэропорту. Плакала от безысходности в туалете.