— Да зачем нужна вода, как зеркальце?

— Пусть осеннее Солнышко в неё поглядится. Пускай птицы перед отлётом на себя поглядят. Да и мы, метёлки, наглядимся вволю, налюбуемся сами собой!

— Батюшки мои, пожар!! Батюшки мои, горим!.. Откуда-то дым страшный валит!

— Вона, из грибов. Только и всего.

— Ай, и верно! Из грибов-пузырей дым повалил! Это что же творится-то, милые мои?!

— А ничего. Лось проскакал. Грибы-дождевики растоптал.

— Дак почему ж они дымятся-то?!

— Тьфу ты! Да потому, что спелые! Это не дым валит, это споры грибные, семена грибные, по ветру летят!

— Ну, тогда вали, дым, гуще, грибов будет пуще!

Шёл Морозко первый раз по лесу и ноги промочил. На земле ещё осенние лужи были, в болотах — воды полно, а лесные озёра от ливней даже из берегов вышли.

А у Морозки ноги в валенках. Неспособно шлёпать.

Зачихал Морозко, носом захлюпал. А потом рассердился и начал рукавицами друг о дружку похлопывать. Как хлопнет — так ледяная крышка готова.

Для луж — маленькие крышечки понаделал,

Для болот — побольше крышки.

Для прудов и озёр — совсем большие крышки, крепкого зелёного льду.

Взял их Морозко в охапку и пошёл воду запечатывать.

— Сейчас, — говорит, — всю эту слякоть прикрою.

Наклонился над лужицей, крышечку примеривает.

А из лужицы слабенькие голосишки:

— Морозко, Морозко, не запечатывай лужу, не опускай крышечку!

Смотрит Морозко, а в луже всякой живности полно: тут и жуки-плавунцы, и жуки-водолюбы, и жуки-вертячки, тут водяные паучки, блошки да личинки... Снуют-суетятся!

— Хватит! — сказал Морозко. — Отжили. Всем вам крышка!

Примерился — хлоп! — и вмиг лужу запечатал.

Дальше идёт. К болоту выбрался.

— Сейчас, — говорит, — и здесь воды не будет. Подберу крышечку!

А из болота голоса слышны:

— Морозко, Морозко, не опускай крышку, не запечатывай болото!

Глянь — и тут жителей полно: лягушки, тритоны, улитки копошатся.

— Хватит! — сказал Морозко. — Отжили. Всем вам крышка!

Примерился — хлоп! — и вмах болото запечатал.

Дальше идёт. На озеро вышел.

— Сейчас, — говорит, — самую большую да толстую крышку подыщу!

А из озера голоса слышны:

— Морозко, Морозко, не опускай крышку, не запечатывай озеро!

Глянь — рыб в озере полно. Тут и щуки, и окуни, и пескари, и мелюзга всякая, мальки-сеголетки.

— Хватит! — сказал Морозко. — Отжили! Всем вам крышка!

Примерился, прицелился — хлоп! — и легла на озеро толстая ледяная крышка.

— Вот так! — Морозко говорит. — Теперь моё времечко — по лесам да полям разгуливать. Захочу — помилую, а захочу — так всех погублю!

Похваляется Морозко, идёт по лесу, ледком похрустывает, по деревьям постукивает.

— Я один тут властелин!

И невдомёк Морозке, что все водяные жители живы-здоровы остались.

Жуки да личинки на дно опустились, в мягкий ил закопались.

Лягушки в тину зарылись, улитки вход в раковину известковыми дверцами закрыли.

Рыбы яму отыскали поглубже, улеглись рядком, спят.

А для тех, кто не спит, люди прорубь во льду устроили.

— Дышите себе, — говорят, — на здоровье!

Конечно, не слишком весёлое житьё подо льдом. Но ничего. До весны дотянуть можно.

А весна придёт — все Морозкины крышечки распечатает!

— Все звери от холода в норы попрятались, все птицы от голода чуть живы сидят. Одна ты, Ворона, во всё горло раскаркалась!

— А может, мне хуже всех?! Может, это я «кар-раул» кричу!

Дятел — Красная Шапка сел на кривую ёлку, хвостом подпёрся, башкой размахнулся:

Тук-тук! Тук-тук! — застучал носом.

Вдруг из-под ёлки, из-под корня-выворотня рычат сердито:

— Эт-та что за стук? Эт-та что за бряк? Кто это мне спать мешает?

— А сам-то, — Дятел спрашивает, — ты кто?

— Медведь. А ты Дятел, что ли?

— Дятел.

— Пошёл вон! Зима на носу, я в нору забрался, спать навострился. Нечего тут мешать! — кричит Барсук.

— Чего расстучался, длинноносый?

— Жуков да личинок ищу.

— Ступай отседа. Я уже в берлогу завалился, спать наладился, мне покой нужен. В другом месте стучи.

Делать нечего, полетел Дятел — Красная Шапка в другое место. На горелую сосну прилепился, хвостом подпёрся, носом заработал:

Тук-тук-тук!

Вдруг из-под сосны, из тёмной норы, кричат недовольно:

— Кто это трещит, кто барабанит?!

— А ты сам кто?

— Барсук я! Барсук! А ты, не иначе. Дятел, пустая твоя башка!

— Чего злишься? Я жуков да личинок ищу.

— Пошёл вон! Зима на носу, я в нору забрался, спать навострился. Нечего тут мешать!

Взмахнул Дятел крыльями, полетел в другое место. На трухлявую берёзу сел.

Тук-тук-тук-тук-тук!

А из-под берёзы, из ямки между корней, пищат злым-презлым голоском:

— Кто колотит?! Кто звонит?! Кто барабанит?! Это Дятел, да? Ах ты, пустозвон, нос у тебя долог, да ум короток!

— Ох, батюшки... А ты сам кто?

— Ежик я! Еж!! Ёжище!!! Убирайся прочь сейчас же! У меня тут норка, я в листья закопался, спать собрался. Не смей будить!

— Да что же это? — Дятел говорит. — Здесь не стучи, там не стучи. А как мне кормиться-то?!

— Если спать не умеешь, — Ёжик отвечает, — так веди себя тихо, смирно. Других не буди. Нельзя сейчас трескотню разводить. Все умные звери спят!

— Вот не везёт, вот не везёт!

— Почему тебе. Лось, не везёт?

— Думал, снегу в лесу насыплет повыше, буду до сосенок доставать, макушки обкусывать...

— А снегу-то высоко насыпало!

— Да что толку, если я в него проваливаюсь?!

— Р-расступись, народ! Р-разбегись! Это я, Лесная Мышь, по лесу иду!

— Чегой-то ты грозная такая?

— А я у Медведя в берлоге живу!

Стояли зимние дни хмурые, тоскливые: рассветает поздно, темнеет рано, света белого не видать, Будто тянутся сплошные, долгие сумерки...

И вдруг улыбнулась погодка: выпал чистый мягкий снежок, с неба тучи ушли, солнышко проглянуло. И так-то сделалось славно в лесу! Сахарный снег блестит-переливается, все деревья цветными сделались: ёлки — с коричневой шкуркой, сосны — с жёлтенькой, осинки — с зелёненькой, берёзки — с пёстренькой, будто в родимых пятнышках. И над всем лесом голубое небо сияет!

Развеселились лесные жители, игры затеяли. «Хоть на денёк,— думают,— зимнюю скуку стряхнём!»

Одному лишь старому Ворону нет охоты веселиться. Какое старику веселье? На белый снег посмотрит — глазам больно. На голубое небо взглянет — голова кружится.

— Экая дрянь, — говорит, — кругом! Пестро, шумно... Спокойно подремать не дадут!

Снялся с берёзы и полетел местечко потемней да поглуше искать.

У лесного ручья присел в первый раз отдохнуть.

А вдоль ручья Енотик бежит, да как-то странно бежит: и подпрыгивает, и приплясывает, и лапами притопывает.

— Ты куда? — спрашивает Ворон.

— Да никуда, — Енотик отвечает. — Так просто. Бегу, и всё.

— А зачем?

— Да ни за чем. Я вот на следочки гляжу... Наступлю лапой — и вот следочек. Отсюда поглядеть — голубенький. А отсюда — розовенький. Интересно!

— Экой дурень, — Ворон бормочет. — Погоди, сейчас накаркаю на твою голову... Чтоб не дурил. Кар-р-р-р!.. — И говорит:— А ты поближе к берегу ступай. Там следочки ещё интересней будут!