Взятие Бастилии 14 июля 1789 года до сих пор вдохновляет многих на то, чтобы попытаться перевернуть все вверх дном с надеждой на лучшее – а вдруг получится? У них же тогда получилось! У кого? У простых парижан, у санкюлотов, у народа – у тех, кого раньше и за людей-то нечасто считали. Но они захватили эту нависавшую над городом громадину, и меньше чем за пару лет от символа королевской власти и камешка не осталось – растаскали на сувениры.

Как же им это удалось? Ведь Бастилия была построена именно для того, чтобы контролировать Париж. И на протяжении 400 лет весьма хорошо выполняла свое предназначение. В свое время занявшие ее фрондеры ружейным и артиллерийским огнем отогнали королевские войска. У кого крепость – у того и город. Как же спустя полтора столетия простым горожанам удалось то, что не удалось Анне Австрийской и кардиналу Мазарини?

История началась 12 июля 1789 года в Пале-Рояле – там обычно собирались все свободолюбивые и праздношатающиеся тогдашнего Парижа. На этот раз они взволнованно обсуждали отставку министра финансов Жака Неккера, популярного среди третьего сословия, и вероятность ввода королевских войск в город. И тут заявился Камиль Демулен, нацепил себе на шляпу зеленую ленточку и призвал всех к оружию, пока не поздно. И все, тоже нацепив зеленые ленточки, а кому не хватило, каштановые листики, побежали за оружием.

Его добывали два дня, грабя оружейные лавки, а потом Арсенал, правда, прока от приобретения было немного. Это в наши дни все просто – купил винтовку, к ней упаковку патронов, начитался Библии и пошел расстреливать попадающихся на глаза грешников. А в конце XVIII века патронов еще не было, пули – отдельно, порох – отдельно. И находился он как раз в Бастилии.

Да, охранявший крепость гарнизон был небольшим – 82 инвалида и 32 швейцарца, но солдаты располагались на высоких толстых стенах, вооруженные артиллерией (30 пушек), а против них выступили горожане фактически с палками (незаряженными ружьями). Так что же произошло?

Сначала крепость штурмовать и не собирались. Отправили представителей на переговоры – отдайте порох по-хорошему. Комендант крепости маркиз де Лоне пригласил их на обед. Пока одни обедали, другие стояли у закрытых ворот и ждали. От голода настроение портилось. Кому-то померещилось, что к амбразурам подвели пушки, чтобы якобы стрелять по толпе (хотя де Лоне приказал как раз пушки отвести). Потом прошел слух, что представителей арестовали. Восставшие сумели опустить наружный мост (никем не охранявшийся) и ворвались во внутренний двор. У де Лоне нервы не выдержали, и он приказал открыть огонь. Результат – 98 убитых и 73 раненых у нападавших и один раненый у защищавшихся. Таковы народные успехи.

А тут еще новость – к крепости идут войска. В общем, не судьба Камилю Демулену через пять лет отправиться на гильотину – останется он в Бастилии! Ну хоть какой-то политический заключенный, а то на момент штурма в застенках томились лишь четыре фальшивомонетчика, два сумасшедших и один убийца.

Но войска, оказывается, шли на помощь не защищавшим Бастилию, а тем, кто на нее напал. На сторону восставших перешли солдаты полка Французских гвардейцев – 61 человек. Они приволокли с собой пять пушек, захваченных в Доме инвалидов, и предприняли штурм по всем правилам тогдашней тактики: к стенам крепости подогнали телеги с подожженной соломой и под прикрытием дыма начали обстреливать прямой наводкой с трех направлений главный подъемный мост. Что против этого мог сделать гарнизон, большинство солдат которого – инвалиды, во главе с комендантом-истеричкой? Через два часа он поднял белый флаг. За время обстрела никто не погиб.

Так кто же взял Бастилию? Горожане, санкюлоты, вооруженные незаряженными ружьями и пиками, или лучшие профессиональные вояки тогдашнего Парижа – Французские гвардейцы, чей полк был основан еще в 1560 году Екатериной Медичи для охраны своего сына Франциска II и набирался именно из французов-простолюдинов, потому что дворянам, шотландцам и швейцарцам королева-мать уже не доверяла? И сразу появляется следующий вопрос – почему те, чьей основной обязанностью была защита французских королей, предали одного из них? Чем он им так не угодил?

У Французских гвардейцев, что брали Бастилию, было два командира – Жакоб Жоб Эли и Пьер-Огюстен Гюлен. Их биографии многое объясняют.

Эли родился в 1746 году. В 1766-м поступил в Аквитанский полк, в 1769 году участвовал в Корсиканской кампании, в 1770-м – в обстреле портовых городов Туниса. В 1774 году ушел в отставку, но в 1781-м вернулся на службу, уже в полк Королевы, и в ноябре стал сержантом, а в 1788 году – так называемым знаменосцем. Итак, находящийся в армии с 20 лет и участник боевых действий, Эли в 35 лет – сержант и в 42 года – почти офицер. Блестящая карьера!

А Гюлен на момент взятия Бастилии вообще не служил в королевской армии. Он родился в 1758 году. В 1771-м (в 13 лет!) вступил в Шампанский полк, а в 1772 году перешел в полк Швейцарских гвардейцев, где в 1780-м стал сержантом. Но в 1787 году ушел в отставку и в конце концов устроился в Королевскую индустриальную прачечную – тогдашний сверхсовременный проект, поддерживаемый самой Марией-Антуанеттой. Вот это история! Гвардейский сержант стал прачкой.

А что произошло с почти офицером и сержантом-прачкой после того, как со своими товарищами и тысячей парижан они взяли Бастилию? Просто годы и звания.

Жакоб Жоб Эли: 1789 год – капитан, 1793 год – подполковник, бригадный генерал и дивизионный генерал.

Пьер-Огюстен Гюлен: 1789 год – капитан, 1795 год – шеф батальона, 1796 год – шеф бригады, 1798 год – полковник, 1803 год – бригадный генерал, 1807 год – дивизионный генерал.

Какой современный сержант за 12 лет, ну хорошо, за 23 года службы, пусть и в военное время, сможет стать дивизионным генералом? И кто не согласится ради такой головокружительной карьеры взять штурмом престарелую крепость да еще потом разобрать ее на камешки? А король?..

Про Людовика XVI сказано много, и плохого, и хорошего. И чем дальше в прошлое уходит конец XVIII века, тем больше люди склонны полагать, что он был в общем-то хорошим человеком и не без способностей – говорят, внес пару улучшений в конструкцию ножа гильотины. Да, не очень решительным, но незлым и весьма благоразумным, особенно в сравнении с английским Георгом III, просто сошедшим с ума, или с дальними родственничками испанскими Бурбонами, устроившими из своей придворно-семейной жизни мыльную оперу на потеху всей тогдашней Европе. Но этот милый король, в образе жизни совершенный буржуа, верный муж и заботливый отец, любивший столярничать, когда не охотился, оказался пленником сословных предрассудков и в 1781 году фактически подписал себе смертный приговор. Он выпустил регламент, допускавший до офицерского звания только дворян в четвертом поколении (за исключением инженеров и артиллеристов). А таким, как Эли и Гюлен, оставалось лишь прозябание в нижних чинах или успешная карьера в индустриальной прачечной. Для сравнения, Петр I, тоже любивший столярничать, еще в 1721 году выпустил указ, фактически дававший любому, достигшему обер-офицерского звания, потомственное дворянство. Все наоборот – чтобы стать дворянином, достаточно было стать прапорщиком (знаменосцем). А милый король-буржуа просто остановил социальный лифт. И где? В армии!

Текст предоставлен ООО «ЛитРес».