Я промолчала. Это и правда была трудная игра, я с самого начала не рассчитывала на победу. Но также понимала, что без меня Минори не выиграла бы и в прошлом тобаку.

– Минори, успокойся! – успокаивающе заговорила я и положила подруге руки на плечи. Её щеки покраснели, а лицо выражало смесь возмущения и расстройства. – Мы сыграем еще раз и выиграем еду. А в следующий раз обязательно отыграем твою ставку обратно!

– Моя ставка! – Минори уронила лицо в ладони. Судя по всему, она и забыла, что проиграла знания английского языка. – Я… я теперь не знаю английский…

– Как ты и сказала, здесь он тебе не нужен, – продолжила я утешать подругу. – Мы выиграем твои знания обратно, не волнуйся.

Я пристально смотрела Минори в глаза и сжимала её плечи руками. Это привело девушку в чувство и, судя по всему, придало уверенности.

– Да… Да, ты права.

Минори глубоко вдохнула и медленно выдохнула. Я опустила руки.

– Но нам все еще нужны вода и еда… – протянула я. Минори с тоской посмотрела на домик, из которого мы только что вышли.

– Я сделаю это сама, – предложила я, но мысленно надеялась, что подруга, как и в первый наш день здесь, откажется от моего предложения и пойдет со мной. Минори посмотрела на меня с сомнением, но при этом с облегчением. Прикусив губу, она произнесла:

– Ты уверена?..

Я вздохнула, так как совсем не была уверена, но кивнула, а голос прозвучал твердо:

– Да.

Минори выдохнула и робко улыбнулась.

– Тогда… удачи.

Помедлив, она отошла и присела на тротуар, опустив голову на ладони. Я проследила за ней взглядом, а потом посмотрела на традиционный домик, в который должна была вернуться. Внутри узлом скрутилось напряжение. Я играла в тобаку всего дважды, и ни разу – одна. Однако я привыкла полагаться только на себя. По крайней мере, так я себе внушала. Я встряхнула руками, словно бы стряхивая всю нервозность, и зашла внутрь домика.

Я понимала, что должна была выиграть. Не хотелось проходить через это в третий раз за день, также как и не хотелось голодать и мучиться от жажды. И, конечно, у меня не было желания потерять свою ставку.

Я поставила на кон свой навык игры на скрипке. Терять его мне было страшно. Однако я понимал, что не готова расстаться с воспоминаниями или органами чувств.

Спустя около пятнадцати минут я вышла из домика с едой и водой, которые сложила внутрь рюкзака. Так было намного удобнее.

Изнутри меня грела легкая радость, но она была не такой сильной, каким было бы разочарование в случае проигрыша. В любом случае, я ощутила, как по телу прошла волна облегчения, стоило мне разгадать все загадки в этом тобаку.

Я выбрала карту гейши. Что-то мне подсказывало: я больше не решусь выбрать карту самурая. По крайней мере, если буду играть одна.

Стоило мне выйти, как Минори тут же подскочила на ноги, едва не подвернув от спешки ногу, и подбежала ко мне.

– Получилось? – обрадованно воскликнула подруга, судя по всему, прочтя результат по моему лицу.

– Да, – ответила я. Желания говорить что-то еще не было. Мне казалось, я очень устала, но не физически, а из-за сильного стресса. Я не знала, смогу ли к этому привыкнуть… И надеялась, что не придется.

– Молодец! – Минори обняла мне за плечи и подхватила рюкзак. – Тогда давай передохнем где-нибудь, а потом можно будет еще изучить местность и найти укрытие на ночь. Завтра…

– Завтра вечером нужно будет найти дом, в котором будет проводиться кайдан, – закончила я за подругу. – Придется снова стать героями страшной истории…

– Мы справимся, Хината! – заверила меня подруга. Видимо, она уже успокоилась из-за потери знаний английского. Вероятно, рассчитывала, что мы и в следующий раз сможем сыграть в два тобаку подряд – отыграть её ставку, а затем уже взять приз. Меня такая перспектива заранее вгоняла в уныние, но я постаралась мыслить позитивнее. Постаралась…

Какое-то время мы шли молча, а после забрели в место, оказавшееся аптекой. На полках лежали разнообразные лекарства, но воспользоваться ими, как я полагала, мы не могли. Передохнув какое-то время, утолив жажду и немного перекусив, мы вновь отправились бродить по городу. Наверное, в этом не было особого смысла, мы могли нарваться на неприятности, однако сидеть без дела и просто ждать было невыносимо. Мы создавали себе хоть какую-то видимость дела. Сбегали от дурных мыслей, сосредотачиваясь на ходьбе и разглядывании местных улиц.

Но голову все равно не покидала мысль о том, что завтра нас снова ждет это страшное испытание. Испытание, существование и необходимость которого мы еще даже не поняли и не приняли. Привычная жизнь изменилась так резко, изменилась на нечто, не поддающееся логике и здравому смыслу.

Казалось, мы обе сошли с ума.

Но это была реальность. Однако я должна была вернуться в свою настоящую жизнь.

На город опустились сумерки, и в подкрадывающейся темноте разбитые стекла, прогнившие заборы и частично обвалившиеся стены были не так заметны. Если не приглядываться, можно было подумать, что мы с Минори гуляли по одному из дальних районов родного Токио.

Вот только мы с Минори были не в Токио. И это не было прогулкой.

Впереди показался островок света, и мы обе, не сговариваясь, ускорили шаг. Перспектива снова участвовать в кайдане – игре не на жизнь, а на смерть – была пугающей. Однако альтернатива представлялась одна: остаться и ждать, пока омамори не потеряет свою силу, что, как нас предупредили, означает смерть. Это еще хуже. Если уж умереть, то борясь за жизнь.

Мы не произносили этого вслух, но, я была уверена, что Минори думала точно так же.

Источником света оказался крупный комплекс зданий, огражденный высоким глиняным забором.

Пройдя через массивные ворота, мы подошли к дверям и, как я и ожидала, разглядели нужную нам вывеску, означающую, что сегодня в этих стенах, возможно, кто-то умрет.

Зайдя внутрь, мы пошли в глубь строения, пройдя его насквозь, и вышли во внутренний двор. Он оказался просто огромным: нам открылся японский сад и даже искусственный пруд, на котором небольшие острова соединялись изящными мостиками.

Неподалеку, поодиночке и маленькими группами, стояли люди, и я быстро насчитала шестнадцать человек. Минори удивленно выдохнула, а я невольно приподняла брови. После первого кайдана было немного неожиданно увидеть столько людей.

Это будет нам на руку, если мы все союзники. И это будет очень… плохо, если мы окажемся соперниками.

Я огляделась и поняла, что мы с Минори вошли через боковые сооружения, и прямо перед нами, через двор, оказалось симметричное вытянутое строение. На этот раз страшная история должна была развернуться в комплексе в стиле синдэн-дзукури[52]. Моему классу рассказывали об этом стиле на экскурсии в музее культуры Киото.

Значит, то строение, в которое мы вошли – это восточный тай[53], а напротив – западный. Это два вытянутых строения, построенные с севера на юг. Между ними, замыкая букву «П», расположен синдэн, «спальный дворец», центральная часть резиденции. Он обычно строится горизонтально с запада на восток. Соединяются боковые тай и «спальный дворец» крытыми галереями без стен, лишь с низкими заборчиками.

Прошло около пяти минут, и во внутренний двор прошло еще двое человек. Теперь участников было двадцать, считая меня и Минори.

– Давно не виделись, Химэ, – услышала я за спиной знакомый голос, и едва не вздрогнула от неожиданности. – Сказал бы, что рад тебя видеть, но предпочитаю не врать. Привет, Минори-тян, – Кадзуо обошел нас и нарочито галантно кивнул моей подруге.

Я хмуро посмотрела на него:

– Я тоже не люблю лицемерить. Так что, если не рад, иди и расстраивайся где-нибудь подальше.

– Хината… – Минори пихнула меня локтем. Я хмуро глянула на подругу.

Кадзуо, дернув уголками губ, все с той же холодной маской вместо лица шутливо поклонился и пошел дальше, по направлению к саду. В итоге, нас двадцать один человек.