И она ставила, что Сиктур не выше тридцати метров. На эту тему в справочнике «Мирян ФОМа» указывалось, что титаны не стареют и не перестают расти, а их наикрупнейший ныне живущий представитель составляет в росте шестьсот семнадцать метров и с каждым годовым циклом немного подрастает.
Натрува знает Сиктура добрый десяток лет, и она всегда могла рассчитывать на скидку в его торговой компании. Сейчас она подводила сделку к завершению.
– Ну так сколько за всё?
– Сейчас скажу… Семь тысяч пятьсот пятнадцать карат. В этот раз без ставки постоянного клиента – сама понимаешь, товар свалился без предупреждения, поэтом тут я услугу оказать не могу.
– Ладно, договорились, – пожала плечами Натрува, не рассчитывая на лучшее.
– Товар на борту?
– Да, обойдёмся без терминальщиков?
– Конечно, так дешевле. Ребята подойдут через полчаса, я отправляю с ними зоолога, чтобы он оценил яспригая. Как отчитается мне, спишемся, и договоримся на его счёт тоже. А сейчас прошу отметку, и я переведу тебе предоплату за металлы.
Рат-Натрува глазами просмотрела договор купли-продажи на коммуникаторе Сиктура и поставила в конце свой отпечаток пальца.
Она отдала устройство обратно:
– Слушай, Сиктур, а кроме оборонительных колец на Руко-Луце ещё что-то добавилось?
– Ну управители не дают никаких особых распоряжений для фомовцев. Но станцию покинула мафия и теперь черный рынок свободен для новых инвестиций. Многие торговцы пытаются протиснуться в эту сферу пока она освободилась от монополии. Так что в моих кругах есть небольшое противостояние, но переживать не о чем, – он улыбнулся, – Клиенты – прежде всего.
– А что ты знаешь о конфликте ФОМа и Норгасаэля?
Он нагнулся к ней и сказал почти шёпотом:
– Откуда столько смелости на подобные вопросы? – он глянул на миротворца в конце квартала, потом на Натруву; его глаза оказались близко, но сам взгляд шёл откуда-то издали, казалось, через эту маленькую дистанцию Сиктур видит весь мир, это заворожило Натруву и по её спине пробежало странное чувство, – Я видел распоряжение, что всех норгасаэлей выселяют со станции, им дали три цикла на переезд, – как ни в чем не бывало закончил Сиктур.
– Это проблема, – выдохнула Натрува, сама не поняв были ли её слова вопросом.
Он снова выпрямился:
– Не думаю, – Сиктур пожал плечами, – Ко внутренней политике Норгасаэля вообще невозможно придраться, ты же знаешь, я… – он замялся, подбирая слова, – думаю, беспокоится не о чем, – он улыбнулся, – Не уверен, что Норгасаэлю вообще есть дело до подобного. Его всегда было сложно понять, но печалится он точно не станет…
Она улыбнулась в ответ, её грело ощущение, просочившееся со спины в грудь, ближе к сердцу, и вызывающее сильное желание подойти к Сиктуру как можно ближе, опуститься, подчинится… Бездна, опять!
Сиктур небрежно глянул на неё и осекся:
– Снова?
Она ничего не ответила, улыбка так и не сходила. Сиктур нахмурился, выставил перед ней руку с незамысловатым жестом и громко щёлкнул пальцами перед её лицом. Чувство пропало, будто его и не было. Натрува выдохнула и потрогала лицо, она так сильно напрягла мышцы лица, что они задеревенели. Сиктур только усмехнулся:
– Купи-ка у меня как-нибудь розовые очки, а то так и будешь липнуть каждый раз.
– Мне кажется, даже если на тебя башку яспригая надеть, мне это не поможет, – сказала она, а он только усмехнулся в ответ, но в этот раз его голос уже не вызвал таких чувств.
Титаны по природе притягательны, буквально. Сиктур как-то объяснял, что всё в их телах, от взгляда до запаха, привлекает гуманоидов других рас на подсознательном уровне. Это можно было объяснить чарами, природным магнетизмом или просто очень удавшимся набором генов, но сам Сиктур был не в восторге с этого, поэтому разрывал «чары» при каждой возможности. А Натрува как и в первый раз попадала в эту безобидную ловушку. И почему это только на мне так сильно действует? Она не видела, чтобы хоть кто-то ещё оказывался в подобной ситуации, хотя, по правде, на Рука-Луц было не так много гуманоидов чтобы это проверить.
Оправившись от гипноза, Натрува продолжила как ни в чем не бывало:
– Я так понимаю, после подобного моё предложение сходить в бар покажется тебе смешным.
– Нет, предложение хорошее, – без доли сарказма сказал он, – Но вынужден, отказать, у меня ещё много работы.
– Когда освободишься?
– Где-то через мих.
– Так долго? – чуть ли не вскрикнув удивилась она, – А ты не ссохнешься от недосыпа?
– Я сплю примерно раз в десять диров, Рат-Натрува, – улыбнулся он, – Для меня время идёт совсем по-другому.
– Что-то я подобной информации не находила… – задумчиво протянула она.
– Такое и не напишут, – пожал он плечами, – Более того, я бы на твоём месте не стал верить всему, что пишет ФОМ, – он отвлёкся на подошедших клиентов, – Мне пора, Рат-Натрува, всего доброго.
И с этими словами титан изящной походкой подошёл к паре ралундейцев, активно рассматривающих его прилавок с ювелирными украшениями.
Когда Рат-Натрува вернулась к Заре трое разумников Сиктура уже ждали её у корабля. Они быстро сгрузили все металлы на погрузчик, убедились, что вся сумма дошла до Натрувы и, вежливо простившись, удалились, забрав с собой и остатки яспригая, обещая устроить дополнительный анализ в лаборатории и выслать оплату по результатам исследования.
Рат-Натрува глянула на корабль, в глубинах которого мирно спал её Солнце.
Она тяжко вздохнула. Тёмные мысли всё также, как те неотесанные тяжелые астероиды, висели в голове и мешали спокойствию. Она направилась в бар. Нужно освежить голову…
У Рат-Натрувы было смешанное отношение к Солнцу. Он был гораздо младше неё, и она знала его с рождения, поэтому у неё сложились к нему сестринские отношения, почти родительские. Она была готова защищать его и поддерживать во всём, но в тоже время никак не могла рассматривать его в качестве кого-то большего, чем младшего брата или скорее сына?
Не то, чтобы она жаждала любви, нет, она уже не хотела её искать. Конечно, весь её свет клином не сошелся на одном только Солнце, но больше у неё никого не было – ни друзей, ни семьи, никого, кого бы она подпустила достаточно близко к себе. Она была горда, презирала слабость в себе, убеждала, что выше потребности в чужой любви, но от того только тяжелее становилось у неё на душе и она с досадой признавала, что с годами это гнетущее чувство становится только шире, объемнее и тяжелее, начинает мешать. Иногда её по-настоящему выводило, что она одна. Одна думает, как заработать денег. Одна заботится о благополучии Солнца и Зари. Одна решает проблемы. Одна планирует своё будущее. Одна всё пытается жить лучше, но одной всё также удаётся только балансировать между нормальной жизнью и выживанием. По сравнению с этим желания с кем-то разделять сон и придаваться страсти казались частицами в звёздном веществе. Она уже не видела себя с кем-то в своём будущем. Но который раз уже ловила себя на мысли, что просто хочет опустить руки, положится на кого-то и просто расслабится… Хотя бы ненадолго скинуть с себя обличье сильной и независимой, и отдохнуть от проблем, которые уже не будут принадлежать только ей, которые станут легче. Она просто хочет знать, что есть тот кто сможет позаботится о ней, пока она открывает свою хрупкую и уставшую душу, а главное, не ранить её, а аккуратно сдует все накипевшие чувства и даст силы восстановится. Только и всего. Натрува злобно нахмурилась. Забудь, тряпка! Ты же железная!
Она глубоко вздохнула. Сейчас она устала и в тоже время презирала себя за этот глупый приступ слабости. Надо просто немного выпить и спать к Солнцу. Да, так будет лучше всего… Не глупи, Нат. Ты не такая, ты лучше! Сама это знаешь…
Рат-Натрува открыла тугую стеклянную дверь и вошла в бар.
Бар «Миаверле» считался заурядным заведением. Серые стены и бетонный пол, потолок – огромная световая панель, задающая и меняющая цвет во всём помещении. Прямоугольные тёмные столы упорядочены и стоят на жёстких ножках, но вместо стульев под столешницами левитируют сиденья без опор и спинок – всё для того, чтобы в баре мог разместиться разумник любой физиологической формы и размера, только возле самой стойки стояли барные стулья очень похожие на земные. Сама же барная стойка стояла у противоположной стены от двери. За стойкой под ультрафиолетовым светом разными оттенками пестрила стена из мхов, лишайников и кистей мелких лиловых цветов на коротких ножках – кусочек флоры, что в ближайших десяти парсеков за пределами Рука-Луц встретишь разве что в «легких» кораблей.
