– Госпожа Делкотт? – Тюремщик удивленно взглянул на меня невообразимыми глазами и поправил маску. – Пришли увольняться?

– Нет, – выпалила я. – Хотела спросить, где у вас библиотека или хоть что-то, чтобы скрасить досуг. Или, возможно, вы разрешите мне выйти в город за принадлежностями для рукоделия? Свои пришлось оставить дома.

– Библиотека? – Арман изучал меня странным долгим взглядом. – Только моя личная. И уж простите, вам туда нельзя. А насчет рукоделия – тюрьма выпустит вас, но вряд ли впустит обратно. Напишите список необходимого, я пошлю Бриста, и продавцы передадут требуемое вместе с ним.

Я покосилась на пса. После блуждания по коридорам уверенности в нем поубавилось, но и вариантов не было.

– Позволите бумагу и перо? – попросила мага. Тот подвинул ко мне чистый лист и чернильницу. Старинную, тяжелую. В столице уже вовсю пользовались самопишущими перьями, но, видимо, до Атерраса эта мода еще не дошла.

Я записала несколько цветов ниток – набор иголок, к счастью, захватила свой. Включила в список канву, цветные ленты, ножницы, пяльцы. Пока достаточно. Арман кивнул Бристу, надел на него тонкий кожаный ошейник и спрятал список за него. Пес коротко тявкнул и выскочил в открывшуюся дверь.

– А деньги? – спросила я.

– Запишут на счет тюрьмы, ваше рукоделие нас не разорит, – отмахнулся Арман. – Как первые впечатления от работы, госпожа Делкотт?

– Можете называть меня Розалин. – Я отвела взгляд. – А впечатления… Работа не так сложна, как мне показалось изначально. Одного не понимаю: как будет происходить уборка камер? Большинство заключенных не кажутся здоровыми. И вряд ли их выпускают на прогулку, правда? И потом, шестьдесят камер в день – это много. Есть ли какой-то график? Если нет, я хотела бы его составить.

Арман глядел на меня чуть удивленно. Мои щеки мигом заалели – наверное, слишком много болтовни. Но тюремщик спокойно ответил:

– Вы правы, заключенных выпускать нельзя. Я напускаю на них сон, и они не слышат, что в камере кто-то есть. Вам нужен график? Займитесь им, я не против. Разделите эти шестьдесят камер на…

– Шесть дней, – подсказала я. – И один выходной. Получается по десять камер в день.

– Отлично. Я сделаю для вас артефакт, чтобы вам не пришлось бегать ко мне каждое утро. Прислоните его к двери, и заключенный уснет, а замок откроется. Затем сделаете то же самое, и дверь закроется. Зайдете за ним утром. Или Брист занесет.

– Спасибо. А средства для уборки? Тряпки, ведра…

– Все время забываю, что в вас почти нет магического потенциала, – поморщился Арман. Это было заметно даже за маской.

– Как это почти? Вообще нет.

– Я редко ошибаюсь, госпожа Розалин, и уж точно не люблю тратить слова впустую, – все с той же прохладцей ответил тюремщик. – Так вот, зайдете ко мне утром, как и договаривались, и я познакомлю вас с другими служащими. Но предупреждаю сразу, от некоторых лучше держаться подальше.

– Поняла вас, господин Ферри.

– Тогда ступайте.

– Эм-м-м. – Я покосилась на дверь. – Понимаете, по дороге сюда мне показалось, что коридоры несколько изменились. Не уверена, что смогу найти свою комнату.

– Проблема, – задумчиво произнес Арман. – Что ж, я сделаю еще один артефакт, который позволит вам ориентироваться в пространстве. Оно здесь действительно изменчиво, а темные силы любят пошалить. А пока что Брист… Точно, он же ушел в город. Хорошо, я сам вас провожу.

– Простите, мне неловко, – пробормотала в ответ, но тюремщик уже поднялся на ноги. Он пропустил меня в двери. Только вот что удивительно: спустя десять шагов я уже была у своей комнаты.

– Вечером Брист зайдет за вами, – склонил голову Арман. – И если это все вопросы…

– Не совсем, – осмелела я. – Там, на кухне, очень странные повара.

– Вы о Тайнеке и Лиси?

У рук еще и имена есть?

– Думаю, что о них.

– О, не стоит удивляться, – равнодушно ответил тюремщик. – Они уже служили здесь, когда я только прибыл на пост, и, как выяснилось, хотели помочь бежать заключенным. Не вышло. А Тайнеке и Лиси настигло проклятие тюрьмы. Это место не любит шуток, госпожа Розалин. Учтите на будущее.

И Арман пошел прочь, а я спряталась за дверью комнаты. Сердце бешено стучало. Проклятие тюрьмы? Эти две женщины превратились в бестелесные руки. Станут ли они когда-нибудь прежними? А если я сама… Надо быть очень, очень осторожной! И не злить Армана. Да, он вел себя спокойно и вежливо, но я понимала, что это только видимость. Там, под этим напускным спокойствием, скрывается тот, кого называют пауком и чудовищем.

Страх снова поднял голову. Но вместо того, чтобы поддаваться панике, я быстро раскрутила колбу – подарок Люциана – и вытряхнула на ладонь крохотный свиток и тонкий короткий грифель. Но стоило прикоснуться грифелем к свитку, как тот увеличился до большого листа, а грифель превратился в карандаш. Я написала, что прибыла к месту. Описала странности тюрьмы и ужасную судьбу двух служанок, которая так поразила меня. Затем свернула свиток снова, и он стал крохотным. Вложила его в колбу, а когда мгновение спустя достала, чтобы проверить, он был пуст. Грифель тоже отправился на прежнее место. Без сомнения, полезный подарок. И клятву, которую взял Арман, помог обойти. Возможно, освобождение Джесси будет не таким уж сложным, как мне представлялось?

А час спустя в двери заскреблись, и в комнату протиснулся черный пес. В зубах он держал корзинку, в которой были аккуратно сложены мои покупки.

– Спасибо, – потрепала Бриста по голове. – Ты замечательный пес.

Забрала корзинку и поставила на стол, а когда обернулась, собаки уже и след простыл. Что ж, Брист такой же необщительный, как и его хозяин. А мне надо познакомиться с Арманом поближе, иначе я не смогу выполнить поручение Люциана, от которого зависит судьба брата.

Оставалось ждать вечера – и ужина, так что я принялась за рукоделие. Долго думала, что же вышить, а потом обратила внимание, что ткань больше всего подойдет для носового платка. Возможно, другой в крохотном городке просто не нашлось, поэтому выкроила десять платков, разрезала белый батист и принялась за дело. Вскоре края первого платочка покрылись узорами, а в правом нижнем углу появились инициалы А и Ф. Подарю Арману. Конечно, это не ценный подарок, но иногда даже мелочь – шаг к взаимопониманию. Сама с трудом в это верила, но повторяла себе снова и снова: Арман – не чудовище. Мне надо с ним подружиться. Надо узнать, чем он дышит, и тогда Джесси будет свободен. Мы вернемся домой.

Вечерний обход прошел куда более спокойно, чем утром. Я старалась не прислушиваться к звукам, долетающим из камер, иначе можно было сойти с ума. Просто оставляла еду для заключенных и шла дальше, твердя себе, что надо держаться. Даже руки на кухне уже не так пугали. Теперь-то мне было известно, что это женщины, на которых пало проклятие. И где гарантии, что я не разделю их участь?

Спала я плохо. Едва дождалась утра, прошла в ванную, умылась и только успела расчесать волосы, когда раздался стук в двери. За что хвататься? Я выронила расческу, потянулась к заколке, но так быстро не смогу справиться с волосами. А одежда? Поспешила одеться, наскоро застегнула платье и открыла дверь.

Как я и думала, это был Арман. Он решил не вызывать меня к себе, а зашел сам.

– Прошу прощения за ранний визит, – отчеканил тюремщик, буравя внимательным взглядом. А мне становилось жутко от его маски. Да, под ней скрывается человеческое лицо, но страх никуда не делся. Он по-прежнему был внутри меня и напоминал о себе, стоило увидеть Армана и белую ткань на его лице.

– Ничего, – ответила, пропуская мужчину в комнату. – Я давно уже проснулась.

А он как-то странно на меня посмотрел. Стало стыдно за свой растрепанный вид, и я почувствовала, как щеки заливает краска.

– Артефакт. – Тюремщик протянул мне маленького белого паучка. Тот выглядел, как живой, и я едва не вскрикнула, но когда взяла артефакт в руки, ощутила, что он металлический. – Как и говорил, для уборки камер. Но все равно будьте осторожны. Местные заключенные изворотливы. Правда, у тех, с которыми вы будете иметь дело в ближайший месяц, нет магического иммунитета. Так что вряд ли ждут серьезные неожиданности.