Шел, а в мыслях раз за разом прокручивался предстоящий разговор. Интересно, Арина станет браниться? Да наверняка… Таких как она называли демоном в юбке. Сначала отругает, обзовет глупым рыцарем или накрутит сливу, а после обязательно обнимет.
Почему так? Все из-за несносности характера, привыкшего к плохому и потому не умевшего принимать добро. Это не я выдумал, это она сама так сказала. Случались у Арины приступы плохого настроения, когда она принималась ворчать не только на окружающих, но и на саму себя. Дескать слишком наивный я, привык смотреть на мир широко открытыми глазами ребенка, и не понимаю, какая она на самом деле испорченная.
Неужели она думает, что когда я вырасту - все изменится? У меня же ближе её никого нету…
Я с необычайной легкостью поднялся на второй этаж и осторожно постучал: раз, второй… На третий послышалось легкое шебуршание за соседней дверью - вредная старушенция была на посту. Да и плевать…
Я снова застучал, на этот раз с большей силой. Тарабанил так, что заломило в сбитых после тренировки костяшках. Обыкновенно в это время девушка была дома: отсыпалась после ночной или копошилась по хозяйству. Может вышла в магазин?
Громко щелкнул замок соседней двери и сквозь щель протиснулось сморщенное лицо.
- Чего шумишь, - проворчала недовольная старушка, - али не видишь, нету хозяйки.
- Нет так нет, - покладисто согласился я, - значит через часок загляну.
- И через часок не будет.
- Значит через два.
- И через два не застанешь, - не успокаивалась вредная старушенция, – сказано же, нет её. Съехала сегодняшним утром.
- Как съехала?!
- А так! Погрузила чемоданы и укатила на все четыре стороны.
Мысли с трудом ворочались в голове – плыли, цеплялись друг за друга, потому и спросил, глупо хлопая глазами:
- Куда погрузила?
Старушку мой растерянный вид порадовал. На морщинистом лице расплылась довольная улыбка.
- В такси - специальное грузовое, у нас в поселке такие не ездют, стало быть, заказала из самого города. Я все видела я все считала. Девять чемоданов погрузила – это же откуда такому добру взяться, а? Жила-то небогато, мужиков не водила, а тут чемодан за чемоданом, коробка за коробкой - туда-сюда… туда-сюда, шоферюга аж выносить устал. Я как это дело увидела, сразу хозяйке позвонила, чтобы вертихвостка эта чего лишнего не прихватила. А Степановна, ох и наивная в душе женщина. Сказала, что дескать квартирантка полностью расплатилась, потому никаких претензий к ней не имеет. А может та краники с ванной свинтила или душ? Цены то поди не маленькой стоят, в особенности ежели недавно меняли. И светильники! Уж больно на дорогие Степановна разорилась. Я ей говорю, куда такие в съемную квартиру ставишь, не для себя же стараешься - для чужих людей.
Старушка продолжала трещать, но я уже не слушал. Спустился на площадку ниже, только бы не видеть сморщенной физиономии. Уселся на голые ступеньки и принялся думать. Как назло, мысли в голову не шли, лишь дребезжал в ушах противный старческий голос:
«… укатила на все четыре стороны».
Арина не могла так просто сбежать. Она бы обязательно попрощалась или оставила сообщение… Да, точно – сообщение. Записку или устное послание кому-то из числа общих знакомых. Вот только кому? Имен хватало, и все они находились, точнее работали в одном и том же месте. В заведении, куда приходить было запрещено под страхом физической расправы. В квартале Желтых Фонарей…
При других обстоятельствах я может и мог бы рассчитывать на забывчивость человека. На то что обида истлела и поросла ковылем, но только не в случае с мадам Камиллой. Она никогда никому не спускала: будь то конкурент по бизнесу или ленивый почтальон. «Поругавшись единожды – поругался навеки» - под таким девизом жила зловредная хозяйка борделя.
Только что она сделает - прикажет охране дать тумаков? Меня за всю жизнь столько раз колотили, что парой новых затрещин не испугаешь.
До квартала развлечений добрался быстро, не смотря на ноющие после тренировки ноги. То и дело дорогу преграждали напитавшиеся влагой лужи, чья темная поверхность таила неприятные сюрпризы вроде ям. Утонуть в таких не утонешь, чай не колодец бездонный, но искупаться успеешь знатно. Несколько раз приходилось обходить настоящие озера, а один раз я был вынужден искать брод, потому как от дома до дома не имелось сухого места. Кто-то заботливый подложил доску, но увы длины её хватило ровно до середины. Вторая доска тоже имелась, но была отброшена в сторону и теперь валялась у противоположной стены. Может смыло волной от проехавшего мимо автомобиля, а может кто-то злой решил подшутить. В поселке подобного люда хватало, живущего по принципу «лишь бы другим сделать хуже».
Здание борделя встретило привычной тишиной. Темнели зашторенные окна, молчала и вывеска, имевшая обыкновение мигать, издавая сухое потрескивание. Желтые Фонари спали в преддверие очередной веселенькой ночи. Сколько дней прошло с тех пор, как я был здесь последний раз? Теперь уж и не вспомнить… Мало что изменилось с тех пор. Поселок застыл в безвременье, застыл и бордель, являющийся его неотъемлемой частью. Все те же потрескавшиеся стены фасада и дверь, своей уродливостью бросавшаяся в глаза. Ее несколько раз обливали какой-то дрянью, пилили и даже пытались прострелить. Однако мадам Камилла, известная своей прижимистостью, ни в какую не хотела её менять. Ночью следы от пуль незаметны, а днем… а днем бордель не работает.
Из этого же принципа со стороны черного входа никогда не прибирались. Свои успели привыкнуть к нагромождению мусора на заднем дворе, а другим здесь делать нечего. На то он и задний, чтобы чужаки здесь не шлялись.
Поднявшись по ступенькам, я отбил костяшками положенный ритм. Глупо было рассчитывать на то, что пароль останется прежним. Сколько воды утекло с тех пор…
В коридоре послышались звуки тяжелых шагов, а следом щелкнуло оконце. Оно находилось высоко, слишком для моего роста, поэтому пришлось подпрыгнуть, чтобы стоявший по ту сторону человек смог разглядеть лицо.
- У-ух ё, - от неожиданности выругался охранник, - Чижик, ты что ли? Чего пугаешь?
Хвала небесам, сегодня дежурил туповатый Густав, он же Гриша-Рябой. Яго на его месте не стал бы даже разговаривать, а этот открыл дверь и обрадованно уставился на меня.
- Ты где пропадал?
Обмануть деревенского Гришу было легче простого, но я решил этого не делать, честно напомнив.
- Мадам Камилла запретила появляться.
- Ах да, точно, - Гриша наморщил лоб, – извини малой, но внутрь заведения впустить не смогу. Сам понимаешь, хозяйка отругает.
- Да мне только спросить насчет Мари.
Разгладившееся было лицо Гриши снова нахмурилось.
- Насчет этой вертихвостки? Даже не начинай! Она такое учудила – ТАКОЕ!
Сердце тяжело бухнуло в груди, предчувствуя плохие новости. А Гриша разошелся не на шутку, принялся шуметь и размахивать руками, рассказывая о том, какую змеюку пригрели на груди. Оказывается сегодняшней ночью Мари обчистила мадам. Сейф открыть не смогла, зато вынесла бижутерию, хранившуюся в верхнем ящике и что хуже всего украла фамильную драгоценность в виде бриллиантовых сережек. Хозяйка имела обыкновение снимать их к концу ночи. Прятала сразу в сейф, но в этот раз то ли отвлеклась, то ли слишком устала. Положила в ящик стола, а плутовка хвать чужое и такова.
Пропажу заметили только к утру. Пока искали вора, Мари успела собрать вещи и уехать из города. Оскорбленная мадам дернула за ниточки, подключила все имеющиеся связи, но как выяснилось напрасно. Девушка не собиралась отсиживаться в городе, а сразу отправилась в аэропорт, откуда прямым рейсом вылетела в Санкт-Петербург. И ищи теперь ветра в поле! В многомиллионной столице затеряться одному не составит труда, а ежели сменит паспорт, то и вовсе невозможно.
- Паспорт? – удивился я, - а разве у Мари не забрали документы?
