Перевернули все с ног на голову, назвав прошедшие месяцы испытательным сроком. Я даже чашку ароматного чаю не успел отхлебнуть, как вдруг ощутил тяжесть ярма на шее.
- Ловкий ты, Алексей… и соображалка быстро работает, - заявил атаман, - нам такие люди нужны.
Им-то нужны, это понятно. А меня спросили? Хотел я возмутиться, но перед глазами сам собою всплыл образ Лукича с ружьем наперевес. В ушах прозвучало эхо далекого выстрела, отчего язык к нёбу присох и не шевелился до окончания встречи. Нет, я еще не совсем спятил, чтобы атаману малажскому в его же доме перечить.
Промолчал я и когда вернулись обратно. Взял набившую оскомину книжку про приключения питерского школьника, забрался с ногами на кресло и сделал вид, что читаю. У самого же мысли ворочались: что делать… что теперь делать?! Выходит, дурачком я был, раз всерьез надеялся, что меня отпустят. В особенности после всего того, что успел узнать и увидеть. Заведение на Блинчикова было не просто автомастерской, занимающейся перепродажей ворованных тачек. Это был настоящий форпост малажских ватажников в районе Сермяжки. Если бы в криминальном мире существовало понятие диппредставительства, то это было бы именно оно с положенными функциями и штатом.
Угораздило же меня попасть в самый центр змеиного кодла, из которого теперь по собственной воли не выбраться. Атаман так прямо и сказал: «мы на тебя рассчитываем», при этом забыв уточнить в какой роли: пешки или жертвенного агнца. Да и роль ферзя в отдаленном будущем не прельщала. Помнится, покойный Михась в ближниках ходил у Малаги, за одним столом с ним сидел и чем по итогу все закончилось - безымянной могилой в степи? Права была бабушка Лизавета, когда советовала держаться подальше от этого рода-племени. Ругала их на чем свет стоит, называя лихой бедой. Предупреждала сколько раз:
- Никогда не знавайся с бандитским отребьем. Не будет добра от гнилого семени, только душу свою погубишь, так и знай.
Я это знал, и все равно умудрился влипнуть. Судьба словно издевалась надо мною, каждый раз давая не то, что прошу. Ведь если задуматься, до чего же забавная история приключилась. Гринька всю жизнь мечтал стать настоящим бандитом, которого бы боялись и уважали. Он даже учился блатному жаргону просматривая кучу фильмов, репетировал перед зеркалом тяжелый взгляд, от которого бы мелкие лавочники падали в обморок. Я же грезил обучением в академии Его Императорского Величества для одаренных. Видел в этом единственный шанс вырваться на свободу из того клоповника, где оказался волею судьбы, а по итогу… А по итогу перепутала злодейка наши нити, развела с точностью наоборот. Так я оказался на коротком поводке у малажцев, а друг в Академии. Хотя какой он к черту друг – песий сын и предатель. Уж сколько времени прошло, а таящаяся внутри злоба не затихала. Стоило только вспомнить мерзкую ухмылку Гриньки и едва тлевшие угольки ненависти разгорались с новой силой. Из-за него все пошло под откос, из-за его языка длинного! Если бы тогда не сболтнул, кто напал на Михася – глядишь, и сложилось бы моя судьба иначе. Как - не знаю, но то что по-другому - точно. Без Лукича, имеющего право распоряжаться моей жизнью, без маячившего за его спиной грозного атамана.
Воду в сите не удержишь, как не старайся. Уже на следующей неделе половина Сермяжки знала, кто есть Чижик. Не уличная шпана без роду и племени, а малажский ватажник. Однажды на рынке меня погнала одна из торговок. Сделала это больше по привычке, заметив ошивающегося у прилавка беспризорника. А соседка на неё возьми и пришикни, дескать ты чего – подруга? Знаешь, на кого с бранными словами бросаешься? Наклонилась на ушко и что-то тихонечко зашептала. Несчастная женщина аж с лица сбледнула. Округлив глаза от страха, принялась мучительно подыскивать новые слова. Уж наверняка более ласковые прежних. Только я дожидаться не стал, развернулся и быстрым шагом покинул торговый ряд.
По началу подобная слава радовала. Особенно на Асташково, где жила сколоченная братьями Сидоровыми банда. Гоп-компания, отнимающая карманные деньги у таких же малолеток, как и они сами. Самый старший из них - Санек был пятнадцати лет отроду, а младший Коржик то ли девяти, то ли восьми. С каждым годом их аппетиты росли и множились. И вот уже поползли по поселку слухи, что они пьяных обирают. Не только тех, кто вповалку лежит и лыка не вяжет, но и способных дать отпор – одному или двум, но не целой стае мелких шакалов, атакующих с палками наперевес. Первое убийство было лишь вопросом времени.
Раньше я Асташково стороной обходил, огибая по кривой дуге за две улицы, а нынче шел напрямки, чувствуя за спиною злые взгляды. Ничего не могли мне сделать мелкие шакалята, потому как знали: нападение на Чижа сродни нападению на любого из малажцев, а последние нынче в фаворе у госпожи удачи - чувствуют себя хозяевами в Центровой наравне со стригунами.
Дорого заплатила артель за оказанную услугу. Временным прибежищем их обеспечили, от гнева картеля уберегли, но и плату взяли такую, что уж лучше было бы в голой степи схорониться. Потеряли расписные свою единоличную власть, и как следствие уважение. Теперь каждый знал, что в случае опасности они сбегут, словно паршивые шавки - поджав хвосты. И что лихость их напускная, только и способная, что рыночных торговцев пугать. Другое дело – казачки, неоднократно дававшие укорот обнаглевшим бразилам. Такие и себя защитят, и район от возможного рейда. Не то что эти…
Авторитет малажцев взлетел до невиданных высот. Теперь ходили казачки по улицам поселка важными, чувствуя себя чуть ли не освободителями всего православного народу. Меня эти изменения тоже коснулись: теперь каждая собака на поселке знала, что Чижик - человек того самого Лукича. Старые знакомцы умолкали при моем появлении, а торговцы на рынке становились необычайно добрыми и ласковыми. Некоторые так и вовсе норовили угостить сладостями, говорили теплые слова, только в глазах не было и следа от той теплоты. Одна лишь настороженность и затаившаяся злоба.
Статус давил… Из тела ушла былая легкость и я уже не бегал – ходил, словно окруженный прозрачным пузырем. Стоило людям оказаться внутри него, как они тут же начинали вести себя иначе: врали, заискивали или вовсе умолкали, ожидая, когда я пройду мимо. Не было больше старого Чижика на улицах поселка – исчез он… испарился. А новый никому не нравился, и даже старые знакомцы предпочитали держаться от меня подальше.
На Новый Год я ощутил одиночество особенно сильно. Душу словно скрутило в тоскливом приступе, когда и одному тяжело и с людьми невыносимо. Чтобы хоть как-то отвлечься,решил пойти на рынок, где к тому времени установили массу развлекательных аттракционов. И уже на первом из них меня пропустили без очереди. Зазывала мало того, что предложил пострелять бесплатно, так еще и положил сверху пять дополнительных пулек. Демонстрировал натянутую улыбку, а я стоял и чувствовал, как проклятый пузырь искажает вокруг пространство. Как люди в толпе бросают тайком ненавидящие взгляды, как перешептываются за спиной, а стоящая впереди девчонка дергает за рукав отца, спрашивая:
- Пап-пап, почему этот мальчик впереди? Ведь сейчас наша очередь.
И куда бы я не пошел, куда бы не направился, пузырь следовал со мной. Слишком тесным местом оказалось Красильницкое, где все друг у друга на виду, а уж район Сермяжки тем более. Не Центровой – Сермяжки… Вот и я уже начал мыслить категориями казаков.
Хотел прогуляться в сторону Южных Ворот, поздороваться с пацанами, которых не видел несколько недель. Но здраво рассудив, решил отказаться от этой затеи. Вряд ли мнение Тоши или Малюты обо мне изменилось в лучшую сторону. Скорее наоборот - ухудшилось, особенно учитывая последние новости. Чижик теперь не сам по себе, Чижик теперь малажский – бандит, одним словом. А от последних умные люди старались держаться подальше, если только не хотели получить пером в бок или взлететь на воздух вместе с машиной… Нет, на заправку я больше ни ногой.
