— Самоубийство? — задумчиво произнес Чикуров. — Ну и ну… Тело нашли?

— Нет. Хотя обшарили дно и берега речки на многие сотни метров вниз по течению… Ищут до сих пор.

— А как в райотделе узнали, что он работник «Интеграла»?

— Так ведь в одежде были паспорт, командировочное удостоверение и другие документы. Так что нетрудно…

Игорь Андреевич зашагал по комнате. Все было настолько неожиданно, что он не мог сразу собраться с мыслями.

— Давайте проанализируем, — остановился он возле Дагуровой. — Когда убили Ростовцева?

— В ночь с двадцать пятого на двадцать шестое, — ответила Ольга Арчиловна. — Труп обнаружили двадцать седьмого.

— Когда уехал в командировку Банипартов?

— Двадцать седьмого утром. Добрался до Теберды двадцать восьмого. И в двенадцать часов сорок две минуты, согласно его предсмертной записке, он бросился в горную речку.

— Что вы обо всем этом думаете?

— Да, есть над чем поразмыслить, — вздохнула Ольга Арчиловна. — Смотрите, что получается… С самого начала мы решили, что Баулина хотели убить. Но сдается, тут имела место попытка самоубийства. Так?

— Я все больше склоняюсь к этой версии, — кивнул Игорь Андреевич.

— Пойдем дальше, — продолжала Дагурова. — Ростовцева убили, хотя и пытались замаскировать под самоубийство… Преступник скорее всего — Банипартов… Теперь же он «самоутопился»! Неужели и с ним загадка? Неужели придется биться и над этим?

— Насчет возможных инсценировок вы правы, — усмехнулся Чикуров. — Как в хорошем спектакле… Может, Василий Васильевич решил и третий акт выдержать в том же духе?

— Вы думаете? — недоверчиво посмотрела Дагурова на коллегу.

— Этот Вась–Вась не тот человек, чтобы добровольно переселиться в мир иной! Слишком уж любит он получать земные удовольствия! Причем на грешные деньги! — убежденно сказал Чикуров.

— Вы еще не сказали, за что он раньше сидел, — напомнила Дагурова.

— О–о! — протянул Игорь Андреевич. — Преступная группа, в которой состоял Банипартов, а вернее — Рубцов, творила крупные дела! На Горьковском автозаводе… Сам Вась–Вась работал снабженцем в Новгороде, а другие соучастники занимали различные должности на автозаводе… Расхищали запчасти, приборы, отдельные агрегаты от «Волг». Дошло до того, что ухитрялись вывозить целые машины. Потом, естественно, реализовывали их налево.

— Целые автомашины? — не поверила Дагурова. — Это ведь не часы, даже не холодильники или, там, стиральные машины!

— Система у них была хорошо продумана… Вы знаете, что Горьковский автозавод строил в тридцатых годах Генри Форд — основатель американской династии автомобильных королей?

— Читала об этом, — кивнула Дагурова.

— Так вот, сточные промышленные воды убираются с территории предприятия по системе труб большого диаметра… Это и использовали преступники. Они сооружали из досок нечто вроде плотиков, крепили на них детали и узлы «Волг» и пускали по этим трубам. А там, где вода выходила за пределы завода к очистным сооружениям, другие соучастники преступной шайки эти плотики караулили и вылавливали. Собрать из запчастей целую машину было уже делом техники… Ловко?

— Лихо! — покачала головой Ольга Арчиловна.

— Члены банды получили по суду большие сроки. Рубцов — десять лет. Но отсидел не полностью. Выйдя на свободу, видимо, решил, что под своей прежней фамилией не удастся пристроиться туда, где можно было бы ловить рыбку в мутной воде…

— Новые «плотики», — поправила с улыбкой Дагурова.

— Вот именно, — тоже улыбнулся Чикуров. — Где и как он стал Банипартовым, пока неизвестно… Честно говоря, я не верю этой якобы предсмертной записке такого оборотня. Подобные люди обычно с собой не кончают, они лишь меняют личину…

— И что же вы собираетесь предпринять? — Проверить, что произошло на самом деле на берегу Теберды. В этом мне поможет Латынис. Он здесь?

— Вчера звонил мне, что приедет в Березки сегодня, в середине дня. У него масса интересных сведений.

— Заодно послушаю, что удалось разузнать Яну Арнольдовичу в Куйбышеве по поводу Гридасовой, а также других, попавших в клинику за взятку. Люблю получать информацию из первых рук… Но до этого мы с вами, Ольга Арчиловна, произведем обыск у Банипартова. А чтобы ускорить — разделимся: я — на квартире, а вы — в служебном кабинете… Идет?

— О чем речь! — откликнулась Дагурова.

Дом коммерческого директора «Интеграла» был куда скромнее ростовцевского и даже баулинского. Ранний приход следователя Чикурова вместе с участковым инспектором Манукянцем и двумя понятыми вверг в еще большую растерянность и без того убитую горем жену Василия Васильевича. Симпатичная полная женщина, в траурном платочке на голове, безмолвно взирала на действия Игоря Андреевича, поминутно вздыхая и вытирая слезы. Чикурову было жалко ее. Он думал: слава богу, что соседка успела отвести близняшек–малышей в детский сад. Видеть их было бы еще тягостнее.

Обыск в доме не пролил света на то, причастен ли Банипартов к убийству Ростовцева. Не дал он результатов и по части того, как Рубцов превратился в Банипартова. Ценностей не нашли. И вообще, на удивление Игоря Андреевича, обстановка была довольно скромной.

Но зато, когда следователь стал осматривать баню, расположенную на приусадебном участке, она поразила его своей роскошью.

Тут была и прихожая, отделанная ценным деревом, и парилка, и большой бассейн с подогревом, облицованный импортным кафелем. Особенно богато была обставлена самоварная, где красовались на стенах вышитые полотенца и стоял на полках чайный гжельский сервиз. Красавец самовар сверкал отполированными медными боками и витиеватыми ручками.

Банипартова, заливаясь слезами, поведала о том, что сауна являлась единственной страстью мужа. Он считал, что париться куда полезнее всяких трав, диет и лечебных голоданий. По ее словам, Василий Васильевич все свои деньги вбухал в любимое детище. Если бывал в Москве, то не вылазил из Сандуновских бань.

Игорь Андреевич облазил все закоулки бани, сантиметр за сантиметром простучал стены — никаких тайников.

Потом он допросил Банипартову. Бесхитростная, наивная женщина и ведать не ведала, что ее муж носил когда–то другую фамилию, был судим и сидел в колонии. Его рассказ, что до женитьбы он довольствовался скромной жизнью простого снабженца и холостяка, видимо, вполне удовлетворил ее. Чикуров видел, что женщина не притворялась. Она все время повторяла:

— Как это Василий Васильевич мог оставить двух сирот?

И даже теперь, после сообщения о его самоубийстве, Банипартова питала к мужу безграничное уважение, называя только по имени и отчеству.

Заканчивая допрос, Игорь Андреевич осторожно поинтересовался, высказывал ли раньше Банипартов мысли о самоубийстве. Вдова решительно заявила, что ничего подобного от него не слышала…

А тем временем Дагурова проводила обыск в кабинете Банипартова.

Бумаги, бумаги, везде официальные бумаги. В них, как в зеркале, отражалась кипучая деятельность коммерческого директора объединения. Приказы, инструкции, запросы, копии телеграмм с просьбой выделить, отгрузить, выслать или же принять груз. Ничего личного. Разве что поздравления из различных городов страны по случаю праздников. И еще — умоляющие послания об отправке «Бауроса».

Напоследок Ольга Арчиловна заглянула в корзину для мусора, стоящую возле стола коммерческого директора. Следователя заинтересовал скомканный чистый лист. Показалось странным — чистый, а выброшен. Приглядевшись получше, Дагурова заметила на нем оттиски печатных букв. Словно машинистка забыла заправить в пишущую машинку ленту.

Рассмотрев бумагу под разными углами, Ольга Арчиловна разобрала несколько слов. И разволновалась. Этими словами были — «Чикуров», «Орлова» и «Ростовцев».

Следователь изъяла листок. В гостинице показала его Чикурову, тот решил, что находку надо немедленно послать на экспертизу для восстановления, по возможности, полного текста.

Позвонил Латынис. Трубку взял Чикуров.