– Чтобы расслабиться, мне нужна только ты. – как же приятно говорить правду. – Но если хочешь, пойдём в лаунж. Хотя я с гораздо большим удовольствием поднялся бы наверх, – и крепче прижал желанное тело к себе, буквально сминая его в своих объятиях. В глазах Ильиничны промелькнуло что-то одновременно похожее на страх и предвкушение.

Она стояла, упираясь в меня руками и временами теряя дыхание, словно бежала куда-то. Она была так близко, что уже сейчас могла почувствовать моё дыхание. Ещё чуть-чуть и я приму благословение её губ. Я чувствовал, как она трепещет в моих руках, словно птица, пойманная в клетку. Спасти меня хотела, а кто тебя теперь спасёт?

– А вот и голубки! – раздался рядом звонкий голос. Оксана! Да чтоб её! Как не вовремя. Почувствовал, как Ильинична расслабилась в моих руках. Ничего, это только небольшой перерыв. Я уже чувствую, что ты моя. – Всё никак друг от друга оторваться не можете?

Я разжал объятия, но самую малость, достаточную для того, чтобы Ильинична смогла нормально смотреть на Оксану.

– Привет, Оксана, рада тебя видеть. – искренность, с которой она поприветствовала Оксану, поражала.

– Привет, а куда это вы… Детка! – Оксана, наконец, заметила Альбину, – Ты либо гардеробом ошиблась, либо адресом, – смерила взглядом. – В таком платье только столбы в Равале11 подпирать.

Альбина хотела что-то ответить, но не нашлась. Вряд ли она знала, что такое Раваль и с чем его едят, но смысл Оксаниных слов был понятен.

– Мы в лаунж собрались. – решил ответить на почти заданный вопрос. – Присоединишься?

Это была провокация, я ждал реакцию Ильиничны. И получил её. Она заёрзала в моих объятиях, пытаясь высвободиться. Я мягко проскользнул ей подмышку и, прижимая руку к её груди, теперь крепко держал Ильиничну сразу в двух направлениях. В ладонь бешено отдавалось беснующееся сердце. Держа Ильиничну в своих руках, я понял, что сопротивляется только её сознание, тело же таяло от каждого моего прикосновения, жаждало очередного натиска.

– Вижу, вам и без меня хорошо. – рассмеялась Оксана. – А я лучше поищу себе компанию, которая будет сосредоточена исключительно на мне. – и, махнув нам на прощание, удалилась.

– Ну, так что? – теперь я мог выпустить Ильиничну из объятий. С наслаждением смотрел, как она пытается успокоить дыхание, стараясь, при этом, сохранять невозмутимый вид. – Пойдём пить коктейли?

Ну как, Ильинична, готова продолжить спектакль перед Альбиной? Я взял её за руку, и получил улыбку в ответ. Даже виду не подала, что мои действия выходят за рамки обычной игры. Хочет доказать, что её нельзя выбить из колеи? Пусть доказывает. Она не понимает, что её хотят не выбить, а направить на нужный путь.

В лаунже завели светскую беседу, то есть говорили ни о чём. Я наслаждался вкусом любимого коньяка, Ильинична заказала Campari с апельсиновым соком, а Альбина хлестала игристое. Молодые официанты, все без исключения парни, разносили напитки и улыбались. Я понимаю, что у официантов работа такая – улыбаться. Чем больше улыбок, тем больше чаевых. Но улыбались они почему-то исключительно Ильиничне. Хотя, конечно, мне это элементарно могло показаться.

– Пойдём, пересядем. – встал с места и потянул Ильиничну за руку.

– Куда? – она искренне недоумевала. – Здесь хорошо. – это как сказать. – И бар рядом, напитки не придётся ждать. – вот именно бармены и стали последней каплей.

– Я и вижу, что рядом. Те двое за барной стойкой вместо того, чтобы коктейли делать, пялятся на тебя.

– Мне им глаза выколоть?

– Хорошая идея. Глаза выколоть и ещё отрезать кое-что не мешало бы. – Ильинична, конечно, пошутила. Зато я был абсолютно серьёзен.

Думал, что придётся долго уговаривать или даже силком утаскивать Ильиничну, но она смиренно встала и пошла за мной. Спасибо любвеобильным барменам, новое место оказалось гораздо более удачным. Если раньше втроём сидели на мягких стульях, то теперь Альбина разместилась в кресле, а мы с помощницей развалились на маленьком диване. Чем я не преминул воспользоваться.

Едва сели, проскользнул рукой между Ильиничной и спинкой дивана. Теперь я мог беспрепятственно обнимать её за талию, гладить бедро, класть руку на живот. Но старался не переусердствовать. Во-первых, она могла просто сбежать от меня. Во-вторых, я сам мог потерять контроль.

Я понимал, что Ильинична позволяет мне ласкать себя большей частью потому, что не хочет быть разоблачённой Альбиной. И больше всего я опасался, что Альбина быстро уйдёт. Мне нужно было время, чтобы желания тела Ильиничны одержали верх над загруженным ненужным хламом разумом. К счастью, Альбина уходить не собиралась.

Но, похоже, это совсем не устраивало мою помощницу. И она решила действовать. Я ждал, что она попытается разозлить Альбину, вынудить её уйти. Но то, что сделала Ильинична, стало для меня полной неожиданностью.

Она положила руку на моё бедро и её ладонь обожгла меня. Затем медленно провела рукой к колену, разгоняя огонь и пуская его в путь по всему телу. Каждая его клеточка отозвалась на её прикосновение. В штанах словно вырос вулкан, готовый в любой момент извергнуть лаву. Да что же она творит-то! Нельзя так вести себя со здоровым мужчиной! Нельзя!

Заметил, как Альбина зло сузила глаза, но упрямо продолжала сидеть. Только теперь и я хотел, чтобы она ушла. Оставаться с Ильиничной в людном месте я больше не мог.

– Альбина, а ведь я должен тебя поблагодарить. – придётся действовать самому. – Если бы ты тогда не стала права качать и требовать больше того, о чём мы договорились, – Альбина начала бледнеть, до неё начало доходить, – мы бы с Ириной никогда не встретились. Только благодаря тебе, мы вместе.

И чтобы окончательно добить Альбину, я поцеловал Ильиничну в шею. Волосы, собранные наверх, позволяли увидеть, что это был не какой-нибудь небрежный чмок, а наполненный настоящей страстью поцелуй. Но реакцию Ильиничны на мой поцелуй я ждал куда больше, чем реакцию Альбины. Да, это был не совсем то, о чём говорила старая испанка, но всё же…

Почувствовал, как вздрогнула и напряглась Ильинична, вена на её шее бешено запульсировала. Не отрывая от неё губ, я слегка лизнул такую сладкую на вкус кожу, усиливая ритм двух сердец. Я то гладил её животик, то сжимал, постепенно приподнимаясь к груди. Прервал поцелуй, но только для того, чтобы повторить его, уже за ушком. Мою коленку сжали изо всех маленьких женских сил. Я улыбнулся. Наконец-то, Ильинична была готова сдастся в плен своим… нашим желаниям.

Медленно, осторожно, она повернулась ко мне.

– Не переигрывайте.

– А никто и не играет. – абсолютно серьёзно ответил ей. Игры давно закончились. Я пристально смотрел на неё. Ждал, что она мне скажет на это. Пошлёт или примет? Ни то, ни другое не получил.

– Она ушла.

Я обернулся на опустевшее кресло. Интересно, Альбина давно ушла? Вру. Не интересно.

– Тогда и мы пойдём. – встал с дивана и протянул руку.

В лифте не произнесли ни слова. Также молча дошли до своих номеров. Остановились, глядя друг на друга.

– Спокойной ночи. – Ильинична повернулась, чтобы войти к себе. Только отпускать её я не собирался.

Схватив за руку, резко развернул и прижал к себе. Не давая ей осознать, что происходит, накрыл рот поцелуем. И молился, чтобы старуха оказалась права. Я держал Ильиничну в своих объятиях и чувствовал, как она дрожит в моих руках.

От страха? От возбуждения? От нетерпения? Как понять, если она не отвечает на поцелуй? Посмотреть ей в глаза? Говорят же – глаза зеркало души. Не хотелось отрываться от тёплых губ, но я должен знать…

Я почти прервал поцелуй, наши губы едва касались друг друга, когда она, приподнявшись на цыпочки, дотянулась до моего рта, и проникла языком сквозь приоткрытые створки губ. Словно молния пронзила меня, пальцы закололо током. Но я получил ответ на все свои вопросы. Обхватив её одной рукой, поднял над полом, другой открыл дверь, и мы ввалились в номер.