— Есть сомнения?

— Вы уже сорок четыре раза сказали «мило» и двадцать шесть — «весьма мило». Вам не нравится? Маги Искусства очень старались…

— Оно и видно, что старались! Как студенты, они старались! А не творили с душой, как профессионалы! Хотя, даже студенты, и то справились бы намного лучше, — фыркнул Тахеомир Третий и внезапно остановился.

Огромное зеркало на стене коридора, ведущего в Тронный зал, выглядело… необычно.

Проследив за разъяренным взглядом, Патриций съежился, прижал руки к груди… и в очередной раз втянул голову, когда Император недовольно дотронулся до зеленого растения, вьюнком обвивавшего золоченую раму старинного артефакта.

— Это что за пастбище? — брезгливо приподняв двумя пальцами веточку растения, тут же ее опустил. Листья безвольно поникли. — У нас праздник Дня Смены Года, или мы чествуем победителей в конкурсе «Лучшие надои на Западном континенте»? А это что? — указал на куст роз в черной кадке, зависший в воздухе возле золоченой мраморной лестницы. — Перекус для усталых коз? Официанты, надо полагать, будут одеты в костюмы пастухов? Или фавнов?

Патриций нервно хихикнул.

— А, по-моему, весьма… мило… Ой…

— Мило. Мило! А должно быть волшебно, ошеломительно, завораживающе! Это должно быть зимней сказкой, а не весенним анекдотом! Если у Конниса проблемы с идеями, так мы ему на помощь Архимагистра ви Форо позовем! Удивлен, что он сам об этом не догадался.

— Так он же не Страж Идеи… — пролепетал Патриций.

Император изогнул бровь.

— Объясни мне, Патриций, почему я ЛИЧНО должен инспектировать подготовку к празднику? — Тахеомир Третий продолжал распекать нерадивых и, к счастью для них, отсутствующих подчиненных. После чего открыл портал и вышел уже в другой части Дворца. Патриций последовал за ним.

Боясь прервать повелителя, секретарь только согласно кивал: лучше переждать бурю и остаться живым, чем бросаться на амбразуру. Тем более, что Патриций был полностью солидарен с Его Величеством — украшение Дворца могло быть и получше! А повелитель… часто бывал вспыльчив, но также и быстро отходчив. И кому, как не ему, Патрицию, об этом не знать? Как обычно, стоит лишь немного подождать.

Секретарь стал мысленно считать до десяти.

— Потому что Вы можете, Ваше Величество! — на счете «восемь» поклонился.

В ответ устало вздохнули.

— Могу! Но не хочу. Я много чего могу, Патриций, очень много… Но это уже перебор! Я хочу чувствовать гармонию и удовлетворение от того, как украсили Дворец, а не принимать успокаивающий отвар, от того, что у меня дергается глаз! От всей этой нереальной красоты.

Еще раз критически окинув окружающую «красоту», безапелляционно припечатал словом и взглядом. — Так! Чтобы Страж Искусства и Страж Идеи через двадцать минут были у меня! А пока я позавтракаю, — добавил, уже успокоившись.

— Прикажете накрыть в кабинете или в малой столовой? — Патриций поклонился и приготовился исчезнуть, дабы исполнить любую волю Императора.

— Зачем? — отмахнулся Тахеомир Третий, — я тут поем.

И взмахнул рукой в сторону желтой двери, которая виднелась невдалеке.

— П-простите? — секретарь даже начал заикаться. — Здесь?

— Ну, да.

— На Кухне?! — еще немного, и Патриций был готов упасть в обморок.

— Именно, — развеселился Император. — Тебя удивляет, что я знаю, где у меня во Дворце находится Кухня?

Ошарашенный секретарь только молча развел руками.

— Я тут вообще-то частый гость. Еще с детства. Меня успокаивали вкусные запахи, которые здесь всегда присутствуют. Странно, я был уверен, ты в курсе, — Император с сомнением посмотрел на своего собеседника.

— Ваше Величество, если Вы этого не хотите, никто и никогда не узнает о Ваших тайнах. Мне ли этого не знать, — опечаленно откликнулся Патриций. За что получил ободряющий хлопок по плечу от Императора.

— Ну-ну, не расстраивайся. Пригласи-ка лучше Стражей! — напомнил Тахеомир Третий.

И уже на пороге Кухни обернулся.

— Взять тебе пирожков?

***

Было так ленно и немного сонливо, что я несколько раз потянулась в любимой постели. Взбодриться, хотя бы внешне. Ибо мысленно получалось лишь петь оду наслаждению и безделью.

Ах, мое благословенное пуховое одеяло, мои восхитительно пахнущие горными цветами подушки. Не хочу вставать!

Но надо…

И с грустью посмотрела на пустующее место рядом, которое еще хранило тепло Тина, втайне ото всех проведшего эту ночь со мной здесь, в родительском доме. Было весело (когда мы дурачились), информативно и полезно (когда я рассказывала Тину про Бальзатара) и очень горячо (когда Тин раз за разом доказывал мне, как сильно он по мне скучал). А я была только «за».

Пара воображаемых пинков и две оплеухи помогли бодро и с песней вскочить с кровати. Ринуться к окну в надежде полюбоваться на зимний сад… но… снежные вихри, проносящиеся по пустынным дорожкам слегка остудили эстетический пыл. Перед глазами мгновенно пронеслась такая же морозная, но солнечная аллея в Императорском парке… и меня моментально обдало кипятком.

Тахир.

Странно… Странно, что за время, проведенное рядом с Тином, я ни разу не думала о музыканте, хотя до этого вспоминала о нем постоянно. Подозрительно…

И мне вдруг пришло на ум, что за все время во Дворце и особенно рядом с Тахиром, я не думала о Константине. Неужели я такая ветреная (и когда я только успела ею стать?!) или дело тут в другом? Но, в чем?

Размышляя о непостижимом, быстро привела себя в порядок и, затягивая волосы в высокий хвост, решила («не пропадать же такой красоте?») посвятить половину дня покупке подарков, а вернувшись — пообщаться с призраками.

Есть вопросы.

***

Несмотря на выходной день, главного дознавателя Рейн принял в своем кабинете, по-рабочему собранный и полностью облаченный в официальное одеяние. Правда, вместо документов на столе одиноко стояла глиняная кружка с дымящимся отваром. Время от времени из нее понемногу отпивали.

Не очень действенно. В перерывах между питьем Глава Банка Времени заходился от надрывного кашля.

«Бедняга», — сочувственно подумал Господин Кир.

Что не помешало ему бодро прошествовать к указанному стулу и с удобством там расположиться, ожидая пока Рейн Банка Времени пригубит несколько глотков. Болезнь не отменяла допроса.

— Светлого дня и крепкого здоровья!

— Да-да, — прохрипел Рейн, и господин Кир с неудовольствием подумал, что долгого разговора может не получиться. Почему Рейн не обратился к Магам Жизни? А при его связях и знакомствах вполне мог и к самому Стражу Жизни. Они бы быстро поставили старика на ноги.

А пока тот сидел с покрасневшим носом, красными глазами и грел руки о горячую чашку.

— Вчера было еще хуже, — прохрипел Рейн.

Главный дознаватель участливо покивал, но листа с вопросами не убрал. Работа есть работа.

— Я думаю, Вы понимаете, почему я здесь?

— Если честно, то не совсем, господин Кир.

— Мы расследуем происшествие, недавно произошедшее в Магистериуме.

Седые брови Рейна недоуменно поползли вверх.

— Но, позвольте, причем тут Банк Времени к Магистериуму? Нас объединяет только Страж Времени и Пространства.

— Вот об этом то я и хотел с Вами поговорить…

— Внимательно слушаю!

— Господин Рейн Банка Времени, — Кир цепко уставился на собеседника, словно пытаясь прочитать мысли, — на Константина ми Кама было совершено покушение!

— Оооо…

— И взрывное устройство было доставлено посыльным, который, оказывается, работал в Вашем уважаемом учреждении.

— Чепуха какая-то! — Рейн смотрел на главного дознавателя, не мигая, но господин Кир взгляд не отвел.

— Вовсе не чепуха. Попрошу быть более осмотрительным в выражениях! Мы проверили: погибший (при этих словах Рейн поморщился) был принят к вам на работу Лазой си Кант и успешно трудился несколько месяцев в 3-м Желтом Зале.

— Посыльным? — удивился Рейн Банка Времени.

— Нет, клерком. Посыльным он пробыл один день, в Магистериуме.