Когда девчонки мне о таком рассказывали, я скептически морщила носик. Даже попробовала с влюбленным в меня сыном родительских друзей. Но это было чисто механическое, малоприятное действие. Конечно, я и потом целовалась на редких свиданиях, еще до работы в «Иседуро». Но трепета это не вызывало. Возможно, поэтому я не доводила дело до конца.

Но сейчас в животе родилось тепло, которое медленно опускалось вниз. Мы же просто соприкасаемся губами. И языками ещё. А ещё он гладит меня по спине, от чего я выгибаюсь как Курти по весне, когда она становится такой ласковой и контактной.

— Мне нужно идти, — он оторвался от меня, по ощущениям, через час, но мне всё равно было мало и обидно.

Сердце колотилось, как бешенное. Его возбуждение выдавало тяжелое дыхание.

— Нет, не нужно, — я уткнулась лицом ему в грудь, обняла двумя руками. Как ребенок.

— Увидимся тут завтра в это же время, — он со смехом приподнял мой подбородок двумя пальцами и посмотрел в глаза.

— Я боюсь теперь сюда выходить, — капризно ответила я.

— Он больше тебя не побеспокоит, — серьёзно пообещал Рэйден. — Пока, нимфочка.

…

Когда я, воодушевленная и немного растерянная, сидела у себя в комнате, не реагируя на расспросы Рокси, ко мне без стука завалилась Марта. Надо не забывать дверь закрывать.

— Дашика интересуется, готов ли номер?

— И отрицательный ответ её не устроит, конечно же.

— Зришь в корень, — усмехнулась Марта. — Чем собралась поразить нашего правителя?

— Танцем, разумеется, — небрежно бросила я.

— Не знала, что ты умеешь.

— По крайней мере, один у меня отлично получается.

Закройщицы в количестве сразу двух штук были у меня тем же вечером. Молчаливая, чуть седовласая Миранда и её помощница Дэри. Молодая и веселая. Видимо, она и была той самой «хорошей знакомой» Дерека. Одеты они были очень скромно — в синие однотонные рунобе безо всяких украшений. Хотя, может, это их униформа.

Моим требованиям к наряду они совершенно не удивились, сделали необходимые замеры, и уже на следующий день обещали явиться для контрольной примерки.

Когда они ушли, я сдвинула стол, стулья, полностью освободив центр комнаты и, на секунду замерев, закружилась в танце. Минуты через две остановилась, удовлетворённо улыбнувшись. Тело всё помнило. Надо репетировать каждый день, утром и вечером.

На следующий день я ждала Рэйдена на том самом дереве, куда полезла за несносной треххвостой кошкой. Взобраться выше первой самой толстой ветки я не решилась, да это было и не нужно. Если не всматриваться, видно меня не было. Достаточная мера безопасности.

— Свидания на дереве у меня ещё не было, — ухмыльнулся он, усаживаясь рядом на ветку.

— Не надо опаздывать, это прерогатива девушек, — проворчала я.

Вообще-то он пришел даже раньше, просто это я не дотерпела. Как только Рэйден появился, окликнула его. Он не удивился и через пару едва уловимых движений уже был рядом. Хорошо, что не видел, как я взбираюсь на ветку.

Странно, но когда выяснился наш статус, общаться стало гораздо проще. Возможно, я на время просто забывала, что передо мной правитель целой планеты, с не самыми либеральными порядками, которые ему, волей или неволей, приходится поддерживать. Кстати, этот вопрос мы старательно обходили стороной. Говорили о детстве, родителях, друзьях, питомцах, увлечениях, но ничего о том, как он дошёл до жизни такой. Я рассказала, как стала карьеристкой. Может, и он рассказал бы мне про свои престольные дела, если бы я спросила. Но, дело было в том, что мне почему-то боязно было узнавать его с этой стороны. Со стороны императора. Я боялась, что мне это совсем не понравится. Мы встречались каждый вечер.

Однажды он поймал мой взгляд и сказал:

— Ты много о чём хочешь меня спросить, но не спрашиваешь. Боишься услышать ответы?

Я опустила глаза. Как объяснить то, что я и сама толком не понимала.

— Наверное, мне просто нравится, что мы сидим тут, как обычные парень с девушкой, болтаем о всяком. Что ты не почти всемогущий император, а я не дурочка-неудачница, запоровшая жирный контракт и нелегально оказавшаяся на от… на отдаленной планете со своеобразными порядками.

— Ваши правители не особенно стесняются, когда называют Мирай отсталым миром, так что не буду винить тебя в предвзятости, — он недобро усмехнулся. — После войны, из-за которой мы потеряли более пятидесяти процентов мужчин, могло случиться так, что женщины начали бы борьбу за оставшихся. А когда ты и так подарок судьбы, нет нужды стараться и чего-то достигать. Поэтому мой отец запретил жениться тем, у кого нет стабильного дохода и жилья не на одного человека. Чтобы мужчины не расслабились и не превратились в ленивых тюфяков, в отсутствии борьбы за женщин, им приходилось доказывать делом, что они могут претендовать на самых лучших. Так, для того, чтобы взять себе наложницу, нужно уплатить в казну немаленький налог, заплатить семье оброк, причем такой, какой она назовёт, и подписать контракт, обязывающий не забрасывать девушку и уделять ей внимание, прямо пропорциональное количеству жён, наложниц и профессионально-хозяйственных обязанностей.

— И как, интересно, этот процент высчитывается. Типа, работает он столько-то часов в неделю, спит столько-то, плюс надо покушать. А женам побольше времени положено?

Он только страдальчески закатил глаза.

— Но сейчас всё вошло в норму. Демографическая ситуация выровнялась. Почему бы не отменить эти дурацкие законы! — запальчиво воскликнула я.

— Это уже стало традицией. Мужчины привыкли таким образом демонстрировать свой социальный статус, а женщинам нравится быть под защитой, красивыми домашними богинями.

— Не всем, — возразила я. — Некоторые с удовольствием выйдут на главную площадь в мини-юбках и сожгут эти балахоны.

Я демонстративно потянула себя за ворот рунобе.

— Это уже стало национальной одеждой, многим нравится, — миролюбиво возразил Рэйден. — Всегда найдутся недовольные. Но пока рейтинг общественного мнения на стороне текущего порядка и его смена не обсуждается.

Я фыркнула и решила перевести тему с опасной на очень опасную.

— А сколько у тебя наложниц сейчас?

— Двадцать четыре.

— Значит, решил найти ещё одну для ровного счета? — с непонятным, даже для себя, торжеством завопила я и чуть не свалилась с ветки. Но была поймана за воротник.

Он чуть помедлил с ответом, обдумал что-то и всё-таки выдал:

— После двадцать пятой наложницы правитель обязан будет взять первую жену. Мой затянувшийся статус холостяка несколько беспокоит мой Правительственный совет… И моего отца.

И зачем я вообще завела эту тему?

— А сколько у тебя всего будет жен и наложниц?

— Столько, сколько смогу содержать, пока планирую остановиться на сотне, — он хитро улыбнулся.

— Дразнишь меня?

— На Кирее ты ведь тоже встречалась с парнями, которые были далеко не целомудренны, наверняка у них была целая куча бывших.

— Ну, уж не куча, — задумчиво протянула я и выпалила. — Зато, не два с лишним десятка текущих.

— Просто для интереса — сколько у меня должно быть бывших, чтобы тебя устроило?

— Да хоть сотня, если они все сдохли! — рявкнула я.

Вечер переставал быть томным.

— А тебя не испугает связаться с парнем, у которого сдохла целая сотня бывших?

По-прежнему улыбается, зараза! Я ведь не рассчитывала вывести из себя мирайского правителя, который в вопросах дипломатии съел даже не собаку, а целого дипломата.

— Предлагаю погулять, а то ты придушишь меня, скинешь с ветки, и тебя казнят за убийство императора. Следом дипломатический конфликт с Киреей, возможно, и вооруженные столкновения, кровь, множественные жертвы… И всё из-за твоей глупой ревности.

Пока я готовила хлёсткий ответ, он уже сдернул меня за ноги с дерева. Надеюсь, дырки на попе не осталось.

…

Наряд был ещё лучше того, что я готовила на выступление для родителей. Мирайские швеи знали свое дело. Серебристый шёлк самого лучшего качества. Деньги, разумеется, были стрясены с Дашики. Ещё отвалила им за молчание. А то растреплют кому-нибудь, что шили платье не госпоже, а её гувернантке.