– Милан, ты хочешь здесь замерзнуть? Или лучше согреешься, отдохнешь, поужинаешь нормально?

– У меня короткие сапожки! Я утону здесь, и ни за что не смогу вылезти, понимаешь? Вези меня обратно! Я тебе деньги отдам, сразу за месяц! И ты можешь больше ничего не делать!

Вот как заговорила, надо же…

– А если я не хочу денег? Что предложишь?

– Да что угодно! Только верни меня в город. Я хочу домой!

– Нет, Милан. Не получится. Домой отвезу тебя только завтра…

– Значит, понесешь меня на руках! Я не полезу туда! – Надо ей отдать должное: быстро переключилась по ситуации. Решила взять меня на понт. Правда, не тем способом.

И феечка просто не в курсе еще была, что брать меня на понт – бессмысленно.

– Хорошо. Носить тебя на руках я готов сколько угодно! Вылезай, забирайся мне на спину!

Пауза. Длинная. Мучительная такая…

– Да ну тебя, нафиг! Еще вместе в снег свалимся!

– Ты ж моя умничка. Посиди здесь немного. Я схожу за валенками. Переобуешься и спокойненько дотопаешь.

– Эй, ты куда? – Вслед мне доносились вопли и проклятия. – Я боюсь оставаться здесь одна!

Вернулся.

– Я машину не глушу, чтобы ты не замерзла. Не скучай. Если хочешь – включи музыку. Магнитола рабочая.

Достал из багажника продукты и посвистал.

Главное, чтобы феечка не психанула и не сбежала куда-нибудь… Искать ее в темноте – так себе радость…

Господи. Это ж как меня угораздило связаться с таким судаком? Он же настоящий маньяк, если не хуже!

Завез куда-то, к черту на куличики, да еще и одну здесь бросил!

И куда пошел? А если не вернется?!

Умела бы водить – угнала бы машину. Вон, ключи на месте же. Заводи и дави газ в пол. Сейчас бы ехала и подпевала «Золотому кольцу» с его идиотским ручьем…

А если здесь волки водятся? Прогрызут в машине дверь, а потом и меня сожрут? Они же, наверняка, даже сквозь железо почувствуют запах мяса!

Нет. Скорее всего, гопник вернется раньше волков. Или будет караулить где-нибудь снаружи. Как только поймет, что я уже от страха умираю окончательно, тогда и придет. И возьмет меня! Тепленькой! А я буду уже так счастлива его возвращению, что даже не стану сопротивляться!

Кому я вру, боже мой. Это можно Стефу с Юрой обманывать или самого маньяка. Только себя-то не проведешь: тянет к этому Ивану, как бабочку к огню. Такой дурак, такой странный… А коленки почему-то дрожат от каждого его взгляда.

Это все, конечно же, от скуки. И от долгого воздержания. Но вот сейчас пробегусь по колено в снегу, и все сразу же пройдет. И коленки будут трястись только от усталости!

В свете фар, которые Иван Иванович не стал гасить, мелькнула какая-то серая тень. Мороз продрал изнутри, разбежался инеем по коже. Волк? Это же волк пришел? А если он съел Ивана, а теперь явился за мной?!

Негнущиеся пальцы потянулись к ручке двери. Может быть, он, все-таки, не продерется ко мне сквозь железо?

Стук в окно со стороны водителя довел до окончательной истерики. Зажмурила глаза, чтобы не видеть свой приближающийся конец. Обрывки молитв перепутались в голове. Если выживу – надо будет выучить нормально хотя бы одну…

– Эй, кто там?

Голос. Человеческий. Не волчий.

Тень, между прочим, куда-то исчезла.

Оборотень?! Мотнула головой. Что за бред от страха в меня лезет?

– Есть кто живой, помощь нужна?

И вот что тут делать? А если это какой-то местный маньяк? Или вообще, сообщник Ивана? Может, он специально меня сюда завез, в жертву этому бородатому? Кроме густой растительности, в окне ничего и не видно. Оборотень-маньяк. Точно!

Надо было слушать Стефанию. Идти в компанию с Юрием. Он мне хоть и неприятен, так хотя бы не маньячина!

Послышался еще какой-то шум, водительская дверь открылась.

Я приготовилась погибать. Но обязательно с боем! Рванула пакет с семечками, набрала их в горсть – если что, в глаза насыплю. А там, глядишь, получится убежать.

– Ты как здесь, живая? Соскучилась? – В машину пролезла голова Ивана.

Обмякла на сиденье, как желе. Ни одна косточка больше не ощущалась. Язык превратился в толстую котлету, никак не хотел двигаться.

– Милана, ау? Не замерзла, говорю?

– А где…

– Валенки – вот они. Держи. – Как ни в чем ни бывало, он протянул мне пару огромных валяных сапог. – Можешь прямо на свою обувь натянуть, еще место останется.

– Где волк? И этот, бородатый оборотень?!

Брови мужчины полезли куда-то очень высоко, под самую шапку – мохнатую, темную. Когда уходил, ее на Иване не было.

– Черт. Надышалась выхлопами, что ли? Глюки ловишь, Милан? Открой дверь пошире, чтобы проветрить. Потом обувайся и выскакивай.

Он сел в машину, начал тыкать на кнопочки и тумблеры – погасил фары, заглушил двигатель.

– Там был мужик. В окно смотрел! И волк! Бегал тут… Это он из волка же обратился, да?

Иван посмотрел на меня… очень внимательно. Как на дуру.

– Ты это про Степана? Так вот он стоит, ждет нас. Посветит по дороге фонариком, поможет дойти.

– А волк? Он куда подевался?

Гопник издевательски заржал.

– Слышь, Степ! Покажи ей своего Тузика! – Крикнул куда-то в темноту.

– Не надо! Не надо мне никаких Тузиков!

– Да он симпатичный, смотри! – В щель просунулась морда. Мордочка даже. Маленькая, миленькая, мохнатая. Короткие лапки, которыми псинка опиралась на порог машины, были облеплены снегом. – Заходи в гости, Туз! Познакомься с девушкой!

– Ненавижу! Ненавижу тебя, идиот! – Несчастные семечки, наконец-то, пригодились: целая горсть полетела в ему в рожу.

– Какая же ты, блин, красивая, а? Нравится, когда злишься… – Он легко отряхнулся, подмигнул… Сгреб меня в объятия: обхватил за плечи, прижал к себе, впился в губы губами.

Весь адреналин, что копился во мне, нашел свой выход. Правда, как-то совсем не так, как должно было быть: хотела его укусить за язык. Хотела ударить. Избить. Мутузить от злости ногами и руками.

И поплыла, как миленькая, лишь только наши лица и руки соприкоснулись. Ресницы дрожали от удовольствия и нетерпения, от желания отвечать… Я захлебывалась удовольствием, покачивалась на руках Ивана, отвечая на жаркие, острые, голодные поцелуи.

И плевать было на Тузика, который забрался внутрь и пытался лизнуть меня за руку. Мешал, как мог. Добрый пес – пытался меня спасти от глупости. А я его помощь отталкивала.

– Ну, вы как, идете, нет? У меня там корову пора кормить. И поросята ждут… – Вслед за песиком в машину ворвался густой бас Степана.

Я дернулась, пытаясь оттолкнуть своего нахала, но он не пускал. Держал все так же – близко-близко к своему лицу. Что-то там рассматривал…

– Вань, ты давай, дома будешь миловаться, хорошо? Мне спешить надобно…

– Ты что, правда, Ваня?

– А что не так?

– Ничего. – Получив, наконец, свободу, принялась за валенки. Нужно было как-то спрятать алеющее лицо. Стыдно до ужаса. Даже в пубертате так себя глупо не вела.

– Ну, тогда обувайся и выползай. По темноте будет хуже добираться.

Брести по сугробам в валенках – тот еще квест. Не нужно никаких спортзалов. Какая-то глухая деревня на три дома щурилась на меня подслеповатыми желтыми окнами. Лаяли собаки. Тузик прыгал, ныряя в снег с головой, выскакивал с довольным визгом, носился вокруг нас зигзагами…

Какую же зависть во мне вызывало это счастливое существо…

– Спасибо, Степ. Я завтра утром зайду, если вдруг не получится завестись, хорошо?

– Да не вопрос. Я рано встаю. Помогу, если нужно.

Единственный свидетель моего позора ушел в темноту, освещенный только яркими звездами.

Иван завел меня в какую-то небольшую, неприметную избушку, помог стащить валенки…

– Добро пожаловать в наш ресторан. Я уже развел огонь, скоро будем делать шашлыки из мяса и рыбы.

– Делай, что хочешь. Я замерзла и устала. Просто не трогай меня, хорошо?

Сегодняшний день собрал в себя столько событий, сколько в моей жизни и за год не случалось. Все силы вытекли окончательно, пока я переставляла ноги в тяжеленной обуви. И след, оставленный двумя мужчинами, не очень-то и сильно упрощал задачу.