Вечерами слушаю «музицирования» младшего Гарсия. Похоже, что у Пабло наконец-то появилась «симпатия», так как все его песни относятся исключительно к серенадам, а взгляд при исполнении становится таким мечтательным, что любому сразу становится понятно, парень серьёзно влюблён. Старшие женщины семьи слушая эти «песнопения» добродушно улыбаются, а «мелкая» только насмешливо фыркает и ехидничает. Ничего, придёт время и твоё сердечко тоже начнёт замирать в сладостном предвкушении серенад посвящённых только лично тебе. Алессандро «отзванивается домой» каждый вечер. О чём-то советуется с матерью и женой, что-то втолковывает брату и несколько минут тратит на общение с дочерью.
Только для меня у него нет утешительных новостей. Агирре занят важными государственными делами и пока принять меня не может. Вечером второго дня так вообще «огорошил» меня тем, что по мнению большинства баскских политиков «столичные новости» не имеют под собой никаких веских обоснования и мой «прогноз», что в парламентских кулуарах всё-таки «озвучил» Гарсия, у парламентариев кроме равнодушного скептицизма ничего не вызвал. Никто из них в военный мятеж не верит, тем более, что все «потенциальные зачинщики» находятся за границей Испании. Впрочем, в местной прессе на эту тему тоже царит полная тишина и только в столичных газетах идёт вялое обсуждение «неудавшегося заговора».
В пятницу семнадцатого мая мы с Пабло с раннего утра копаемся в двигателе машины очередного клиента автомастерской. Сама неисправность довольно сложная, но Пабло легко находит причину, а затем быстро её устраняет. Лишний раз убеждаюсь, что этот парень очень толковый автомеханик и в случае чего, на роль авиамеханика сгодится. В начале двенадцатого часа к нам в гараж заглядывает Горрия и сделав «большие глаза» возбуждённо сообщает, что ровно в двенадцать будет передано «Важное Правительственное Сообщение» из Витории-Гастейс и диктор радио просил всех радиослушателей оповестить об этом как можно больше людей. Переглядываемся с Пабло и обтерев ветошью руки идём в дом.
Домочадцы в недоумении, но я догадываюсь о чём пойдёт речь. И не ошибаюсь. Эмоциональное выступление Хосе Антонио Агирре плохо слышно из-за радиопомех, всё-таки вокруг горы, но сам смысл выступления понятен. В Испании военный мятеж фашистов. Вспыхнули фашистские мятежи на Балеарских и Канарских островах, Испанская Гвинея осталась верна республике, но практически всё африканское Марокко ещё вчера уже полностью перешло под контроль мятежников, так как правительственные войска почти сразу же приняли сторону «санхурхадистов». Небольшая группа офицеров-республиканцев и пилотов ВВС Испании в Марокко, отказавшихся участвовать в мятеже, были тут же арестованы и расстреляны по приговору военно-полевого суда. На континенте войска мятежного генерала Франко вновь захватили порт Кадис и заняли город-порт Уэльва. Для переброски подкрепления из Африки на континент мятежники используют итальянские и германские транспортные самолёты.
Генерал Эмиль Мола возглавил фашистский мятеж в провинции Наварра, куда был «сослан» сразу после победы «левых» на выборах. Второй «сосланец», не менее одиозный генерал Мануэль Годед руководит «восстанием» на Болеарских островах. Неожиданный «сюрприз» для республиканцев преподнесли «ранее лояльные» генералы Кейпо де Льяно, поднявший фашистский мятеж в Севилье и генералы Мигель Кабанельяс и Антонио Аранда, вставшие во главе заговорщиков в Астурии и Сарагоссе. У меня складывается впечатление, что все эти «почётные ссылки» опальных генералов были заранее тщательно спланированы. Особенно поражает поразительная «близорукость» республиканского правительства в отношении генерала Кейпо де Льяно, тестя сына Алькала Самора, бывшего Президента, отстранённого от власти парламентом Республики. Генеральный инспектор карабинеров свободно разъезжал по всей стране «с инспекциями» и вёл «приватные разговоры» с начальствующим составом жандармерии, но это никого даже не насторожило.
В заключение выступления Президент выразил полную поддержку республиканскому правительству в Мадриде, свою уверенность в скором разгроме мятежа и «суровой каре» зачинщикам. Но в связи с более чем вероятной угрозой распространения «волнений» с территорий соседних мятежных провинций и во избежание провокаций со стороны «фашиствующих элементов», в Басконии вводится военной положение и объявляется о формировании ополчения из «наиболее сознательных граждан». Все воинские подразделения на территории Страны Басков в соответствии с «Законом об автономии» временно переводятся под юрисдикцию Баскского правительства. В том числе городские гарнизоны и полевая жандармерия (гражданская гвардия). После окончания радиотрансляции в комнате повисает тишина. Пабло сжимает кулаки и сурово сдвинув брови о чём-то размышляет. Донна Бетис и сеньора Ирене горестно вздыхают и переглядываются, лишь Горрия озадаченно морщит лоб и недоумённо переводит свой взгляд поочерёдно на всех членов семьи. Но тут раздаётся телефонный звонок, и девчонка первой подскочившая к телефону снимает трубку.
— Отец? Да, он рядом. — и передаёт трубку мне. — Сеньор Лапин, это отец. Он спрашивает Вас.
— Миша? Сеньор Агирре готов с тобой встретится. Выезжай немедленно. Сам понимаешь, что сейчас творится в стране. Завтра будет уже не до разговоров, но сегодня Президент тебя примет. Ты готов?
— Уже выезжаю! — кладу трубку на рычаг и выдыхаю. Что ж, через два часа всё решится.
* * *
Судя по большому количеству вооружённых людей в самом городе, вокруг здания парламента и выщербинам в стенах домов от пуль, в Витории также не обошлось без «пострелушек». Но в отличие от моего прошлого, мятеж заговорщиков в столице Страны Басков провалился. Для обеспечения правопорядка во время первой сессии Парламента в город со всей провинции была стянута Гражданская Гвардия сформированная из басков, к тому же городской гарнизон и пограничная стража также были сформированы по территориальному принципу, то есть состояли в основном из уроженцев Басконии. Во время мятежа практически все баски за редким исключением приняли сторону Республики, только что даровавшую «широкую автономию» этому народу. На что надеялись заговорщики, мне совершенно непонятно. На въезде в город меня встречает Алессандро и мы медленно едем в сплошном потоке из возбуждённых горожан обступивших наши машины и шагающих к центру города. Колышаться флаги политических партий и транспоранты с призывом защитить Республику. Слышатся радостые возгласы прославляющие Республику, здравицы в честь членов Кортесов, а из рук в руки передаются бутылки и бочонки с вином и пивом. У народа Праздник! Мужчины и женщины пьют вино и громко хохочат, юноши и девушки смеются, обнимаются и целуются, совсем юные подростки и девчонки визжат от восторга. Сегодня они приняли свой первый бой и сумели отстоять родной город. Мне в окно стучит горожанин и смеясь показывает на бутылку в руке, в другой руке вижу у него тромбон. И как не погнул-то в такой толпе? На минуту притормаживаю и откидываю верх кабриолета.
— Эй, Музыкант! Давай залазь в салон, а то инструмент потеряешь!
— Сеньор, так я не один? Нас шестеро!
— Запрыгивайте все, прокачу с ветерком! Сыграете что-нибудь по дороге для поднятия настроения.
Музыканты радостно рассаживаются в салоне, приводят инструменты в порядок и через пять минут моя ласточка превращается в ипровизированную сценическую площадку. На подножки запрыгивают молодые парни растягивают и держат над салоном автомобиля какой-то транспорант. Так мы и движемся, со скоростью пешеходов, но с весёлыми песнями, транспорантами и флагами. Хотя в колонне демонстрантов кто-то умудряется на ходу даже танцевать. Веселье так и захлёстывает толпу. Но неожиданно смех и веселье начинают стихать, мы проезжаем перекрёсток и видим разбитую пушечными снарядами баррикаду. Видимо здесь шёл тяжёлый бой, запах от сгоревшего дерева до сих пор витает над площадью. Флаг Республики на баррикаде изрешечён пулями и осколками, но раз устоял, значит фалангисты здесь не прошли. Вокруг уже не слышен смех и лица демонстрантов становятся угрюмыми и суровыми. Здесь погибли товарищи, а может и родные тех, кто сейчас в колонне идёт к зданию парламента на митинг. Неожиданно за моей спиной раздаются звуки знакомой песни. Музыканты играют «Варшавянку»? Но нет, слова этой песни совершенно другие. Спустя минуту приходит узнавание и понимание, что это испанский вариант будущего гимна анархосиндикалистов «A las barricadas», но сегодня песня «На баррикады» просто одна из наиболее популярных песен революционной Испании. Песню подхватывает шагающая колонна, а я подпеваю демонстрантам на русском языке, хоть слова совсем другие, но разве сейчас это важно?
