Судя по размеру парковки и количеству столов, здесь может разместиться более ста человек. Сейчас время обеда. Почему не занят ни один столик?

Сальваторе кладет руку мне на спину, направляя меня к столику, расположенному сбоку от сада, рядом с лимонным деревом, посаженным в красный терракотовый горшок. Он выдвигает для меня стул и садится напротив.

— У них проблемы с бизнесом? — тихонько спрашиваю я.

— Нет. А что?

— Ну, у меня сложилось впечатление, что для ведения ресторанного бизнеса нужны гости.

— У них больше клиентов, чем они могут обслужить, — говорит Сальваторе и берет меню, которое принес официант. — Что будешь пить?

— Лимонад.

— Лимонад и минеральную воду, — заказывает он официанту. — И скажите Джонатану, что мы будем те блюда, которые шеф-повар уже приготовил.

Официант кивает и исчезает.

— Минеральная вода? — Я приподнимаю бровь.

— Я не пью за рулем. — Он наклоняется над столом и протягивает ко мне руку.

Приятная дрожь проходит по мне, когда он проводит по моей коже так же, как делал это, когда мы ходили на «свидание». И как и раньше, я не убираю руку, хотя мне очень хочется.

— Итак, если здесь обычно много народу, где все? — спрашиваю я, оглядываясь вокруг.

— Они ушли.

— Ушли? Куда? Зачем им?.. — Я вскидываю голову и пристально смотрю на него. — Ты выгнал из ресторана целую толпу людей?

— Ты сказала, что тебе было бы неудобно, если бы они смотрели на тебя. — Он притягивает мою руку ближе. — Теперь не будут.

Сердце у меня забилось быстрее. Это самое романтичное, что когда-либо делал для меня мужчина.

— Значит, сотне или более людей пришлось уйти посреди трапезы из-за моих шорт?

— Нет. Им пришлось уйти, потому что никто не имеет права заставлять тебя чувствовать себя неудобно.

Я опираюсь на локти и приближаюсь к его лицу, нас разделяет всего несколько дюймов.

— Я не чувствовала себя очень удобно, свисая вниз головой с твоего плеча, пока ты так любезно нес меня к машине, как мешок картошки. По правде говоря, это был довольно неприятный опыт, Сальваторе.

— В таком случае я скажу по-другому. Никто, кроме меня.

Уф. Я закатываю глаза и откидываюсь в кресле.

— Скажи мне, ты на самом деле рубишь людей ради забавы? — спрашиваю я.

С самого начала этот вопрос не давал мне покоя. После того как Анджело рассказал, что Сальваторе отправил тело Энцо обратно в трех пакетах, я предположила, что парень агрессивный и жестокий и делает такие вещи в безумной ярости. Но Сальваторе совершенно не похож на тот образ, он чрезвычайно спокойный человек, который сейчас наблюдает за мной с другой стороны стола. У меня сложилось впечатление, что он и глазом бы не повел, если бы посреди ресторана приземлилось гребаное НЛО.

— Нет, — говорит Сальваторе и тянется за своей водой.

— Я так и знала, — ухмыляюсь я. Конечно, он так не думает. Я всегда хорошо разбиралась в характере человека.

— Я делаю это, потому что ничто не послужит лучшим сигналом, чем отрубленная голова, доставленная к твоему порогу, Милена.

У меня отвисла челюсть. Меня выдали замуж за сумасшедшего.

Сальваторе наклоняет голову набок и буравит меня взглядом.

— Теперь ты боишься меня, cara?

Я окидываю взглядом его крупное тело, непринужденно откинувшееся на спинку стула, и янтарные глаза, буравящие меня. Услышав это заявление, я должна вскочить со стула и с криком убежать. Но я этого не делаю. Наверное, со мной что-то не так, потому что по какой-то необъяснимой причине я его не боюсь.

Два официанта подходят к столу, неся огромные овальные тарелки в каждой руке, спасая меня от ответа Сальваторе. Ставя их на стол, оба они изо всех сил стараются не встречаться взглядом с Сальватором. Думаю, это понятно. Люди стараются избегать зрительного контакта с теми, кого считают сумасшедшими. Но меня озадачивает то, что ни официанты, ни менеджер, который приветствовал нас, когда мы пришли, ни разу не взглянули на меня. Почему они избегают смотреть на меня? Я же хороший человек.

Задумавшись, делаю глоток лимонада и кашляю. Сколько лимонов они выжали, целый фунт?

— Простите? — обращаюсь я к стоящему рядом официанту.

Он замирает, расставляя тарелки на столе, затем поворачивает голову к Сальваторе. Почему он так делает?

Сальваторе кивает ему.

Официант выпрямляется и, наконец, обращает на меня внимание.

— Да, миссис Аджелло?

— Можно мне немного сахара, пожалуйста? — спрашиваю я и снова опираюсь локтями на стол, глядя на мужа, который все это время наблюдал за мной. Я жду, пока официанты уйдут, затем приподнимаю брови. — Что это было?

— Что именно?

— Этот кивок. Со стороны выглядело так, будто ты даешь официанту разрешение обратиться ко мне.

— И что в этом плохого?

— Ты серьезно?

— Он не из семьи, Милена. Поэтому ему не позволено смотреть на мою жену, если я не разрешу.

Мне нечего ответить, поэтому молча смотрю на него.

— Что бы ты хотела поесть? — Он кивает в сторону тарелок и тонны еды, стоящей на столе передо мной.

— Я не привередлива. — Я пожимаю плечами и кладу на свою тарелку что-то, похожее на рис и зеленые листья, вместе с огромным куском рыбы.

— Разве ты не хочешь сначала узнать, что это такое? А вдруг тебе не понравится?

— Кто-то потратил время, чтобы приготовить эти... как бы ты их ни назвал. Их приготовили и принесли. Мне не пришлось ничего из этого делать. — Я запихиваю ложку еды в рот. — Так что же тебе не нравится?

— Ты на самом деле ненавидишь готовить.

— Ага. — На одной из тарелок лежит что-то похожее на жареные луковые кольца. Я беру кусочек, а потом вскрикиваю. Они обжигающе горячие.

— Дай мне посмотреть. — Сальваторе берет мою руку и поворачивает ее ладонью вверх.

Я пытаюсь вырвать руку, но он держит ее крепко. Мое сердцебиение учащается, а в животе снова порхают бабочки, когда Сальваторе подносит мою руку к губам и целует кончики пальцев. Как только его хватка ослабевает, я быстро убираю руку и делаю вид, что поглощена едой. Почему он продолжает это делать? Разве соблазнение не должно предшествовать браку? Он уже заставил меня выйти за него замуж, так что я не вижу в этом смысла.

Он может продолжать пытаться. Я не буду с ним спать. Лучше умереть, чем с ним спать. Я откусываю еще кусочек и медленно жую, пока дьяволица во мне насмехается.

«Такая врунишка. Врешь и не краснеешь! Ты представляла секс с ним. Гадая, будет ли он также властен в постели. Ты несколько дней тайно разглядывала его, как конфетку, и...»

Я кладу вилку на тарелку и стискиваю зубы.

«Умолкни! — кричу на свое внутреннее «я». У этой сучки ужасный вкус на мужчин. - Просто... остановись, черт возьми».

— Милена, тобой все в порядке?

Я поднимаю голову.

— Да, — бормочу я и продолжаю запихивать еду в рот. — А что?

— На мгновение у тебя появилось очень интересное выражение лица. Похожее на... разочарование.

— Ну, Сальваторе, я вынуждена быть с тобой. Разве ты не был бы разочарован, если бы кто-то заставил тебя проводить время с самим собой?

Он наклоняется над столом и берет мой подбородок, заставляя меня посмотреть на него.

— Это действительно так ужасно? Проводить время со мной?

Нет. И именно поэтому я так расстроена.

— Да, — говорю я.

Он проводит большим пальцем вдоль моего подбородка и до нижней губы. Если бы увидела где-нибудь его фотографию, я бы сказала, что он до безумия красив, и все. Но изображение не смогло бы передать силу его присутствия в живую. Я быстро отстраняюсь от его прикосновений и снова сосредотачиваюсь на еде, поедая еще немного вкусной пищи. Я изо всех сил стараюсь на него не смотреть. Это не помогает, потому что даже если я не смотрю на него, все равно чувствую на себе его взгляд.

Почему он настаивал на женитьбе на мне? Уверена, что я не в его вкусе. Он похож на ходячую рекламу «Армани» или «Прада», или другого дорогого дизайнера, в своем безупречно сшитом сером костюме и черной рубашке. И эти зачесанные назад темные волосы с белоснежными прядями, пробивающимися то тут, то там, так и манят провести по ним пальцами. Я не знаю, почему он меня так привлекает. Мне нравятся светловолосые парни. Крис Хемсворт. Брэд Питт. Типажи с ангельской внешностью. Я бросаю быстрый взгляд на Сальваторе и усмехаюсь. Он мог бы дать Сатане чертову фору. Ему не хватает только чертовых рогов и вил.