Получилось на твёрдую четвёрку. Кавалеристы французские полегли все за жопами погнавшись, извращенцы чёртовы, а вот мушкетёры смогли частично отступить за хлипенькую городскую стену. Вернее, за остатки этой стены. Её построили, когда город маленький совсем был, а сейчас подрос, и выплеснулся за стену, и при этом кучу новых дорог организовали «специсты». Специалисты? Спецы? Но организовали, часть стены разобрав. Она теперь фрагментами. Никто её в порядок не приводил, кусты всякие росли и поверх и из щелей торчали. Даже деревца молоденькие. Из батальона мушкетёров французских за стену смогло спрятаться не больше сотни. Ну, с этими завтра утром снайпера из Слонобоев снова пообщаются, хотя можно и сдаться предложить. Офицеры бежали впереди лавы этой и полегли первыми. Если и остались в Специи французские офицеры, то их мало совсем и они в панике.

С фейерверком, как получилось, неизвестно. Не подойдёшь же и не спросишь с пирса, camarade, статистику дайте, сколько убитых, сколько раненых? А ещё чего у вас с командирами?

Завтра с самого утра, по холодку, сначала пойдут парламентёры из местных к мушкетёрам, потом они же и плюс мажордом королевы бывшей, что тоже захвачен в плен. Предложат почётную сдачу и высадку в Марселе. С оружием и знамёнами. Да, даже с барабанами. А! Моряки же, ну тогда пусть рынду с собой забирают. Классная картина получится. Эдакий усатый французский боцман спускается с трапа в Марселе и рынду впереди на вытянутых руках несёт надраенную до блеска, солнышко от неё так и брызжет зайчиками. И надпись на ней: «Эндомтабль»*.Красиво. Эх, нужно фотоаппарат изобрести.

^{Эндомтабль — двухпалубный 80 пушечный корабль французского флота.}

Глава 22

Событие пятьдесят шестое

Людям, решившимся действовать, обыкновенно бывают удачи; напротив, они редко удаются людям, которые только и занимаются тем, что взвешивают и медлят.

Геродот

Не прямо всё время везёт, а так, фрагментами. В этот раз точно повезло. Утром сами сдались французы, которые сухопутные. Их осталось сто семьдесят человек живых, из которых половина почти — раненые. Опять дефицитнейший йод и прочие корпии с бинтами пришлось не на своих солдатиков тратить (слава богу), а на противных противников. Больше всего жаба давила, когда небольшие, в целом, запасы аспирина, из ивовой коры немецкими химиками добытого, на врагов пришлось истратить. Потом делегация из местных руководителей и мажордома королевского, а так же двух французских пехотных офицеров сходила в порт и передала морякам ультиматум Брехта. Либо сдаётесь, и вас домой отгрузят (бараньи котлетки), либо сейчас начнём зажигательными гранатами стрелять и сожжём оба ваших корыта прямо тут на пирсе. А бросившихся в воду просто будем баграми бить по голове с причала и топить. Есть такая, мол, всем известная любимая русскими забава. Дикари, чего с них взять. Они даже с медведями на ярмарках борются, а топить баграми плавающих в полынье зимой — это как зарядка утренняя.

Испугались или благоразумие проявили, но сдались оба корабля. «Неукротимый», он же «Эндомтабль», оказывается, вчера серьёзно пострадал, из команды в три с лишним сотни человек в живых осталось чуть более сотни, а офицер всего один цел и невредим, да и тот мичманок — энсин линейного корабля второго класса. Есть ещё два тяжелораненых офицера, но они по большей части в беспамятстве прибывают.

А вот команда и офицерский состав трёхпалубного корабля пострадали меньше. Живых и почти здоровых в итоге оказалось без малого двести человек и жив, и лишь ранен в руку, капитан корабля — Capitaine de vaisseau. Это типа нашего капитана первого ранга, как понял Брехт.

Но везение не в этом, а в том, что только поднялся Пётр Христианович на борт этой громадины, как чего-то французы закричали и забегали. Капитан Жером пояснил королю Петру, что случилось, с вороньего гнезда передали, что в гавань направляется корабль под испанским флагом.

— А суетитесь-то чего? Это военный корабль? — Брехт зажмурился, пытаясь сложить два плюс два в голове. Испанцы точно воевали за Францию, даже в кино про девицу эту с поручиком Ржевским там был, кажется, пленный испанский офицер под Москвой. И Нельсон расчихвостил их соединённый флот. То есть, по любому — плывут враги. Если корабль военный? Вроде бы, плохо, когда не знал, да ещё забыл, у торговых судов и военных разные флаги.

— Капитан! Пусть галдёж прекратят и доложат, как положено. Это военный корабль или торговый?

— Kauffahrteiflagge. Торговый флаг. — Почти сразу ответили с вороньего гнезда.

— Как пришли к этому заключению. — Обмануть ведь могут. Станется с французов. Брехт взял трубу у вахтенного офицера.

— Флаг торгового флота Испании, выбранный их королём лет двадцать ещё назад, это жёлтое полотнище с двумя светло-красными полосами. Полосы горизонтальные и располагаются по двум сторонам от центрального жёлтого участка. За ними сверху и снизу ещё две жёлтые полосы. — Морщась от боли в руке пояснил мазуте сухопутной капитан (Capitaine de vaisseau).

Нет, не видно ещё.

— Ладно. Поверю на слово. — А ведь на самом деле это подарок судьбы, решил Пётр Христианович. Ему нужно отправить в Испанию королеву Этрурии бывшую с сыном. Она же дочь короля Испании Карла IV. Пусть пока позаботится дедуля о чаде. Может, и дадут на Венском конгрессе ей с сынком какую-нибудь захудалую область во Франции или Италии, обозвав герцогством.

Корабль на самом деле оказался подарком. И хрен бы с ним с королём. Груз был замечательный. Это были бруски железа из Толедо. А зачем привезли? И тут оказалось, что Специя — это не только замечательный порт, который нужно к Баварии присоединить, но и просто кузнеца европейская. Из десяти тысяч жителей почти половина, так или иначе, связана с металлургией. Нет, домен и мартенов никто не строит. Тупо топлива не хватит. Тут другая металлургия. Чуть не тридцать процентов армии Наполеона, а до этого армии Священной римской империи немецкой нации вооружены холодным оружием, произведённым в Специи. Сабли, штыки, тесаки, кортики, офицерские шпаги, да много чего здесь изготавливают. И не только ширпотреб всякий, но и очень хорошее и дорогое оружие, как раз из толедского железа. И это не одно большое предприятие. Это три крупных, можно назвать их заводами, где работает по сотне и более человек и десятки средних, от пяти — шести рабочих до нескольких десятков. А есть ещё сотни кустарей, которые в маленьких кузнецах и мастерских работают над шедеврами всякими.

Остальная половина города тоже не мух ловит. Есть торговцы со своими кораблями, правда каботажными, дальше Испании не ходят, есть рыбаки, виноделы, каменщики. Кожевников тоже хватает, но они, как и кузнецы, выселены на окраины города. Пованивает у них в котлах, где квасятся кожи.

Городской Совет, состоящий из двух палат, хоть и не единогласно, но проголосовал за процветание в составе Великой Баварии, а не за разграбление проклятыми французами. Правда, потребовали гарантии. Боятся, что как только Брехт с войском уйдёт, на них сразу французы мстительные накинутся. Такие гарантии как дашь?

— Мы же на Милан идём. С той стороны точно никто не придёт. — Попытался съехать Пётр Христианович.

— А Генуэзцы? — правильный вопрос.

— В принципе… Скорее всего… Может, и заглянем в Геную. Но даже если и не зайдём, то вы им объясните при встрече, что со мной не надо ссориться. Я, если они чего предпримут, просто сожгу их.

— А если не послушаются? — кричали с разных концов зала собраний в ратуше.

— Войско оставить не могу. Я к ним парламентёров пошлю. Брата своего. Он им доходчиво объяснит, что я их освободить могу от власти французов, а могу сжечь. Должны они выбрать правильную сторону. А, раз пошла такая пьянка, режь последний огурец. Оставлю вам трёх егерей, трёх гренадёр и трёх артиллеристов. Они будут вашу молодёжь учить. Такое же сильное войско из желающих сделают, как у меня. Содержание этого войска беру на себя, с городского совета не возьму ни копейки. — Брехт дождался бурных оваций и продолжил. — Про развитие города уже сказал. Будет главным портом Средиземноморья и перевалочной базой для товаров из Африки и Ближнего востока (Леванта). И я буду корабли с товарами из России отправлять. Расширять придётся причал и пирс (ещё бы знать, чем отличаются). Это по торговле. Теперь плюшки по вашим оружейникам и кузнецам. Помогу вам сталь улучшить. Сейчас вам продемонстрируют, что наши клинки лучше. — Продемонстрировали, рубанули шашкой из шведского железа с цементацией по толедской сабле офицерской французской. Зарубка на дербентской шашке и переломанная местная. — Осознали⁈ Пришлю специалистов. Научат. Закупать будет российская армия и баварская. И химический университет у вас построим. Нужно же научить специалистов премудростям изготовления таких клинков. Да, чуть не забыл, первые пять лет налогов с граждан Специи, а значит и Баварии, вообще брать не буду, вы их на своём Совете сами решайте, во что вкладывать. Могу посоветовать общественную больницу и школу при ней, где будут лекарей готовить. Учителей тоже пришлю.