— А я тебе так скажу. Никого, Вася, не слушай. Будь что будет. Разобьешься — хорошо. Не разобьешься — тоже неплохо. Мы тебе еще попытку дадим. Лично мне понравилось, что он сразу не сумел себя укокошить. Лично я хотел бы продолжения… Как говорится, попытка — не пытка!

Выслушал все это Васька, кивнул послушно и еще раз прыгнул — теперь уже с разбега и с пируэтом, вперед ногами — в общем, с учетом всех замечаний.

И знаете, на этот раз удачно. Лежит, не встает. И что самое приятное, лужа крови под ним на асфальте начала образовываться.

Бурные, долго не смолкающие аплодисменты, переходящие в овацию. Крики «браво!», «ура!», «молодец!» — ну, в общем, все то, что обычно в таких случаях кричат. Общий восторг, даже почудилось, будто площадь вся осветилась и небо аж засияло… Оказывается, салют грянул. И оркестр, откуда ни возьмись, «Похоронный марш» заиграл. Удовольствие, словами не передать…

И вдруг… представьте себе, Васька наш зашевелился, всё тотчас смолкло и потемнело… Ну, не издевательство ли?.. Васька — живой, правда, в шоке, приподнялся, еле на ноги встал и опять упал бы, если б его не подхватили…

Тишина наступила зловещая, можно сказать, гробовая такая тишина.

— Извините, — говорит Васька. — Опять… не произошло!

Ну, тут такое началось, такое… Многие просто не выдержали, стали покидать площадь.

— Чтоб я еще раз пошел!..

— Лучше бы сидел дома и клюкву задом давил!

Это, конечно, наш третий сосед крикнул. И его,

конечно, можно было понять… Ему пешком домой через весь город несолоно хлебавши надо тащиться… А вот те, которые на своих автомобилях приехали, конечно, могли бы и чуток подождать… Не говоря о тех, кто приехал сюда на автобусах.

— Останьтесь! Останьтесь! — им говорят. — Еще немного потерпите.

— Нет, — отвечают. — Нам завтра на работу рано вставать. Шофер сказал, что уезжает, а нам не хочется после того, что мы видели, в общественном транспорте со всеми давиться.

Дети на руках родителей повисают.

— Еще-е!.. Еще! — просят.

А родители вредные, как всегда, не понимают своих детей:

— Хватит! Домой пошли! Поздно!.. Завтра утром по телевизору досмотрите!

Дети в плач. Некоторые родители тогда Васе в лицо стали высказывать.

— Как вам не стыдно. — говорят. — Пожалели бы хотя б наших детей… Сколько им из-за вас пришлось пережить!

А одна родительница подошла к Васе на близкое расстояние и говорит своей дочке:

— Ну-ка, дочка, плюнь на этого дядю.

Дочка плюнула, а мама — святая простота! — ей за это конфетку дала.

А другая дама сама разрыдалась — нервы-то слабые сейчас у всех…

— Как вы. — говорит, — низко пали… Я об вас была гораздо лучшего мнения…

В общем, разочаровались в Ваське почти все. Остались на площади только самые верные его поклонники. Самые, можно сказать, любители.

И что же?.. Вася еще раз пятнадцать прыгал, и ничего. Уже из его тела — сплошное кровавое месиво, а все живой да живой… Уже и ногу сломал, и руку… Для саморекламы чего не сделаешь. Ну, хочет человек выделиться — вот и допрыгался.

Ночь наступила, пришлось прожектора включать…

Никакого результата… И яйцами в него бросали, и помидорами… Корреспондент телевидения объявил:

— По техническим причинам финал переносится.

На что переносится? Куда переносится? — не сказал.

С тем и разбежались.

А что же Васька?.. Тоже куда-то на долгое время пропал… Ни слуху ни духу…

Злые языки говорят, будто в Америке он сейчас. Может, и в Америке…

Один тип недавно врал, будто встретил его в Чикаго. Здоровехонек!

— Ну, как, Василий, ответь — больше не прыгаешь?

— Нет, — говорит, — это дело, видно, не для меня.

— А что так?.. Небось, хорошо живешь и оставил мысли о самоубийстве?

— Почему оставил — не оставил… Два раза тут, в Америке, пробовал… Сначала снотворным — даже не зевнул перед смертью. Потом цианистого калия нажрался — хоть бы вырвало… Вот так, хошь — не хошь, а приходится жить… А что поделаешь?..

И засмеялся. Что ж… Если так, то… Живи, Вася!.. Вася, живи!

1980

В стране Тирании, в главном городе Тиране, жил один тиран и звали его Тиран Тираныч.

Этот Тиран Тираныч всех тиранил, но была у него одна исключительная человеческая слабость: очень он любил гладить кошечек.

У него при дворце даже был создан специальный кошачий питомник, где выращивали кошек для тиранического глажения. На все случаи жизни, для любого момента.

Например, был отряд, а в нем три разряда: утренние кошки, дневные и вечерние — для глажения соответственно по утрам, дням и вечерам. К этому отряду примыкала особая группа — кошки ночного глажения, их и кормили лучше, и ласкали больше… Сюда относились только черные гладкошерстные кошки с серебряным отсветом при луне и огромными глазами, зажигавшимися в темноте, как фонари.

Еще были кошки для битв. Этот отряд использовался только в боевых походных условиях. Причем и тут была своя субординация. Кошки, которых Тиран Тираныч гладил до сражения, и кошки, которых он гладил после. Если сражение выигрывалось. Тиран Тираныч на радостях мог перегладить до тысячи кошечек. А если… в общем, в случае неудачи мог с горя и задушить парочку кошечек. Или — больше.

Так, после битвы при Труфальдино Тиран Тиранычу пришлось бежать вместе с оставшейся в живых свитой и кошками, поскольку все до одного солдата погибли в бою. Тиран Тираныч был так расстроен, что по дороге лично раздавил 13 своих любимиц. Бедные животные, их жизнь, как и жизнь всех жителей Тирании, целиком зависела от сапога Тирана.

А в сражении при Эскудеро Тиран Тираныч одержал безоговорочную победу — теперь у противника погибли все, а у него остался в живых один солдат.

Возвращение в столицу с поля битвы было отмечено Великим праздником: в торжественной встрече победителей участвовало около миллиона кошек. Все они мяукали здравицы в честь Тирана Тираныча. Под открытым небом на стадионе был устроен феерический кошачий концерт с участием людей. Вой стоял такой, что черное небо над стадионом треснуло от напряжения, а Луна временно перескочила на другую сторону Земли, где был день, и вынужденно светила своим еле заметным отраженным светом.

На центральной площади перед дворцом Тиран Тираныч поставил бочку с валерьянкой, и каждая кошка могла выпить на радостях сколько хотела.

В общем, повеселились.

А однажды Тиран Тираныч решил жениться. Свадьбу сыграли хорошую, пышную.

И, конечно. Тиран Тираныч после свадьбы, как раз наутро, вышел на двор, чтобы погладить одну свою самую любимую кошечку.

А ее почему-то нет. Тиран Тираныч даже забеспокоился:

— Где она?.. Куда запропастилась?

Тут из спальни вылезает его жена и говорит:

— Все, милый. Больше, — говорит, — никаких кошечек.

— Как так?

— А вот так. Теперь я твоя любимая кошечка. А всех твоих… бывших… я к чертям разогнала.

Тиран Тираныч аж руками всплеснул:

— Да как ты посмела?.. Да как ты могла?

— И могла, и посмела. Теперь меня одну будешь гладить.

Тиран Тираныч не дослушал, бегом в питомник. Там пусто. И все дверцы вольеров открыты — одним словом, сбежали кошки. Кто куда. В разные стороны.

Заплакал Тиран Тираныч. Да только ничего не поделаешь. Поздно!..

А молодая жена хохочет:

— Вот так с вами, тиранами, и надо поступать.

И правда, с той поры Тирана Тираныча будто подменили. Ни войн, ни сражений.

Ни побед, ни поражений. А зачем? Нет кошек — нет и стимула бороться.

Тихий, скромный человек. Прожил остаток жизни со своей новой кошечкой и умер спокойно, нормально, и даже без пушечных выстрелов на похоронах.

Скоро люди позабыли Тирана Тираныча. Будто и не было его на свете.

И на его могилу даже кошка не пришла.