Коробки я ненавидела больше всего. Сначала нужно было их разорвать, потом сложить, чтобы они стали плоскими, и только тогда выбрасывать в контейнер. Разрывать их было не так легко, как кажется. Я уже забыла, что такое длинные ногти. После того как я сломала себе ноготь, выполняя эту работу, решила, что отрезать их будет более благоразумно и менее болезненно, чем ломать.

В 6:30 я справилась с этой нелегкой работой и опять зашла в ресторан, чтобы получить новое задание. Два других работника утренней смены, Лея и Крис, уже тоже пришли.

– Привет, – помахала я Лее.

– Привет, девчонка! Как у тебя сегодня дела? – Лея всегда в хорошем настроении.

– У меня все хорошо. А как у тебя дела? – это было обычное американское формальное приветствие.

– У меня все просто великолепно! – улыбнулась Лея.

Примерно так же я поприветствовала Криса. Ему 30 лет, у него есть дочь, но он живет один. Каждое утро он выглядел так, будто пил всю ночь, но он смеялся, притворяясь счастливым. До конца так и не понятно, что происходило у него внутри.

Крис не спеша резал помидоры, а Лея готовила суп чили, танцевала и подпевала песне, которая доносилась из радиоприемника.

– Don’t you wish your girlfriend was hot like me? Don’t you wish your girlfiend was freak like me? – пела Лея, произнося каждое слово очень чувственно.

Это была довольно популярная песня, которая доносилась ото всюду. Дома, когда меня никто не слышал, я тоже пела эту песню вместе с радио. До сих пор не могла понять, что означает слово «freak». В словаре сказано, что это переводится как «наркоман», «урод», «извращенец». Как кто-нибудь может хотеть себе такую девушку?

Я бы тоже с удовольствием присоединилась к компании Леи и Криса, а не возилась с мусором под палящим солнцем.

– Джина, что я должна делать дальше? Я выбросила весь мусор, —

спросила я, очень надеясь на что-нибудь более интересное.

– Вымой контейнеры от печек картошки фри, – быстро ответила Джина, не поднимая головы от бумаг в своем крохотном офисе.

«Это несправедливо! – возмущенно подумала я, – Крис, мужик, режет помидоры, а я должна таскать эти тяжелые железки». Но это был всего лишь крик души. Я уже поняла, что здесь нет такого понятия, как мужская или женская работа.

Вначале я ждала, что какой-нибудь парень из рабочего персонала поможет мне поднять мешки с мусором или тяжелые железные контейнеры, но такого ни разу не произошло. Я перестала ждать, но все равно никак не могла привыкнуть к такому подходу.

В 7 часов все было готово, Джина открыла дверь, и народ повалил. Теперь меня поставили на картошку фри. Мне нужно сначала зажарить замороженные кусочки картофеля в том масле, которое я только что залила в контейнеры, и потом разложить их по красным картонным пакетикам разного размера.

Позади меня, на станции сэндвичей, стояла румынка Моника. Она говорила по-английски намного лучше меня, поэтому ей дали более ответственное задание. Она постоянно должна следить за монитором, который показывал все заказы клиентов по сэндвичам.

Мне казалось, это очень сложно – можно запутаться. Кроме того, некоторые заказывали сэндвич с определенным названием, но не хотели, чтобы туда клали, например, соленые огурцы, а вместо этого просят добавить бекон или помидоры. Нужно постоянно быть начеку.

Мне нравилась Моника. Она так же, как и я, приехала сюда на лето по рабоче-студенческой визе. К большому моему удивлению, она оказалась членом той же церкви, что и пастор, которого я встретила в самолете. Она говорила, что ежедневно читает библию и ходит в церковь каждую неделю. Это необычно для девушки моего возраста. Моника очень добрая и открытая. Казалось, у нее не было никаких проблем.

Тот пастор тоже был необыкновенным. Мне казалось, что даже название их церкви звучало поэтично – «Адвентисты седьмого дня». Я вспомнила о том, что мне говорил пастор. Может быть, он правда знал то, что неизвестно мне.

– Моника, могу я задать тебе вопрос? – повернулась я к станции сэндвичей.

Моника резко повернула голову в мою сторону. Если бы у нее на голове не было прозрачной пластиковой шапки, черная толстая коса ударила бы меня по щеке.

– Конечно, давай, – Моника сказала это с той же скоростью, что и поворачивала голову, но продолжала работать.

– Знают ли члены твоей церкви, что случится в будущем? – промямлила я.

– Что ты имеешь в виду? – нахмурилась она.

– Ну, когда люди заранее знают, что случится через несколько дней, месяцев или лет.

– О-о-о, – кажется, она поняла, но почему-то громко засмеялась. Ее карие глаза заблестели еще больше. – Нет, они не знают. Мы обычные люди, Вика. Может кто-то и знает, но я таких не встречала. Если хочешь, пойдем со мной в церковь в субботу. Я представлю тебя своим друзьям.

– Но я же не член твоей церкви.

– Ничего страшного. Люди в нашей церкви очень добрые и всегда рады общению.

«Так, я не работаю в эту субботу», – пыталась я организовать свои мысли. Постоянно работать очень тяжело и скучно. Аню и Диму я видела редко, они тоже постоянно работали. Других друзей у меня не было. Я бы пошла куда угодно, чтобы хоть немного разнообразить свою жизнь, даже в церковь. Главное, чтобы она не оказалась сектой. Моника и тот пастор казались нормальными людьми. Я надеялась, остальные окажутся такими же.

– Я пойду, – на мгновение я даже забыла, что должна работать.

– Супер! Мы с друзьями заедем за тобой в 9 утра.

– А в какой одежде я должна быть? Платок на голову нужен? – спросила я, чтобы потом не попасть впросак со своим внешним видом.

Моника по-доброму улыбнулась:

– Ничего особенного надевать не надо. Когда мы идем в церковь – это счастливый день. Надень что-нибудь для такого настроения.

Сцена 12. С-М-О-Т-Р-И!

– Скорее, скорее! – кричала Лора, мой менеджер в «Макдоналдс», в то время, пока я отчаянно пыталась выяснить последовательность приготовления «Биг Мак» сэндвича.

Моя работа на кухне включала выполнение абсолютно всех обязанностей: начиная от мытья полов, заканчивая готовкой сэндвичей. Лора – очень яркая красивая латиноамериканка с короткими каштановыми волосами и зелеными глазами. Она обладала отличным чувством юмора и тяжелейшим характером одновременно. Лора ненавидела ленивых людей, и я постоянно пыталась доказать, что не принадлежу к их числу.

В рабочее время не разрешалось стоять и ничего не делать. При отсутствии клиентов и, соответственно, заказов, ты был обязан протирать столы, подметать пол, даже, если он блестел от чистоты: ведь существовала огромная вероятность, что ты найдешь хотя бы одну крошку!

Я уже прожарила три круглых куска хлеба для Биг Мака. Сверилась с листком со всеми рецептами приготовления, который висел над кухонным столом прямо перед моими глазами.

В мои обязанности входило выполнение первого этапа – подготовка хлеба и соуса. После этого Адан, студент из Румынии, выполнял свою часть работы – добавлял овощи. Следующим этапом Мо (афроамериканец, который постоянно шутил) добавлял мясо, заворачивал сэндвич в оберточную бумагу и выкладывал на железный стол. Далее Анка, девушка из Румынии, либо перекладывала готовый сэндвич на поднос, если клиент кушал здесь, либо в бумажный пакет, если посетитель желал взять еду с собой.

Но сейчас я замерла, так как не знала, что делать дальше. Мои глаза бегали по бумаге с рецептами, но я не могла найти необходимый мне сэндвич. Лора грубо отпихнула меня в сторону, при этом что-то сказала (я не совсем поняла, что именно, но думаю что-то вроде «Медлительная!»), а затем начала улыбаться. Показывая указательным и средним пальцами сначала на свои глаза, а потом на мои, она громко закричала:

– С-М-О-Т-Р-И! – Лора намазала майонезом хлеб и передала его следующему сотруднику, Адану.

– Понятно, мамочка? – приблизив свое лицо к моему, Лора продолжала улыбаться.

Я кивнула.

В этом момент Адан быстро схватил сэндвич, выполнил свою часть обязанностей и передал дальше, при этом он выглядел очень нервным.