В серебряных зрачках Джи Мейлин видела только собственное отражение: девочка, у которой нет ни отца, ни дома, девочка, которая никому не доверяет. Девочка, которая должна спасти Эрдас с одной лишь пандой.

Мейлин закрыла глаза и уткнулась головой в мягкую черно-белую шерсть Джи.

Когда девочка разомкнула веки, Джи исчезла, а сама она находилась в каноэ, качающемся на волнах. Небо было лавандовым – цвета любимого кимоно из шелка ее служанки Куши, солнце зашло, и несколько звездочек только-только начали сиять в небе. Ее ноги болели, а в руки, казалось, вонзили множество маленьких игл. Она поняла, что, засыпая, уткнулась лбом в татуировку духа зверя.

Она села, растирая предплечья; Роллан оглянулся на нее, укладывая весло в лодку.

– Рад, что ты немного поспала, – сказал он. – Похоже, тебе это было необходимо.

Мейлин не ответила. Она бы предпочла бодрствовать неделю, если бы смогла избежать этого сна.

А теперь он будет преследовать ее вечно: залитое кровью лицо отца, кричащего «Вон!» и «Не моя дочь!» – в окружении обломков ее детства.

Она обняла руками ноги и прикрыла глаза, твердо намереваясь не плакать.

Это просто сон.

Разве что… в последний раз, когда она говорила с Джи во сне, панда ей помогла очнуться и обнаружить, что она бродит во сне под дождем по крыше Башни Рассвета.

Так что же означал сон?

Что ужасного может произойти?

Что Джи пыталась ей сообщить?

Кинжальный мыс оказался вытянутым и узким, оканчивавшимся цепочкой острых камней полуостровом, который вонзался в море, словно нож. Это была самая северная точка самого южного острова из состава Ста островов, и местами прохладное голубое море было таким спокойным, а отражения облаков такими чистыми, что любому, пожелавшему здесь нырнуть, показалось бы, будто он летит сквозь небо.

Конечно же, Роллан не собирался ничего такого делать.

Он был здравомыслящим человеком, который предпочтет оставаться на суше так долго, как только возможно. В отличие от других, которым явно нравилось плыть по океану верхом на гигантских дельфинах.

Прищурив глаза, он посмотрел на Конора и Абеке, приближающихся к берегу вместе с Калани на ее дельфине, и пришел к другому заключению. Конору, судя по его виду, заплыв точно оказался не по душе.

Между тем обнаружился повод для радости: пока Конор соскальзывал со спины дельфина в море и с помощью спутниц двигался к мысу, Роллан успел заметить в его руках черную раковину.

– Им удалось, – сообщил он Мейлин. Уперев руки в бедра, та стояла на самом остром камне в конце мыса и смотрела вдаль, на волны, а ветер трепал ее собранные в конский хвост длинные темные волосы.

– Естественно, удалось, – сказала она, не поворачивая головы.

– Тебе кто-нибудь говорил, что у тебя проблемы с доверием? – поинтересовался Роллан.

Мейлин лишь фыркнула.

Ленори была на берегу, рядом с каноэ, которое она привела, и пеплом от ставшего табу каноэ – его пришлось сжечь. Она ждала, пока Абеке, Конор и Калани шли, пошатываясь, преодолевая сопротивление волн. Они были слишком далеко, но Роллан увидел, как Ленори прошла им навстречу и сказала что-то Калани. Молодая королева отступила на шаг и сделала движение руками в сторону Кинжального мыса. В сторону Роллана и Мейлин.

И Тарика, стоявшего позади мальчика. Тарик положил ладонь на плечо Роллана.

– Она отвращает зло, – объяснил он просто.

– Здорово, – проговорил Роллан. – Мы всего-то побывали на проклятом острове и вдруг стали злом?

– Ты ощутил, что это за место, – продолжал Тарик. – И ты знаешь, что дело не в обычном суеверии; они правы, что боятся острова. Нельзя взваливать на Калани груз табу. Она должна заботиться о целом племени. И ей лучше побыть вдали от нас.

Роллан вновь задрал голову, желая полюбоваться Эссикс, которая парила кругами высоко в небе. Он просто знал, что никогда не захочет снова побывать на Острове ночных теней. И если бы можно было забыть о том кошмаре, когда он глядел в злобные глаза Ково, это тоже было бы здорово.

– Прощай, – услышал он шепот Мейлин.

Он проследил за ее взглядом: Калани и ее дельфин, уже принявший нормальные размеры, уплывали прочь. И задумался о том, способна ли молодая королева защитить своих людей, когда столько захватчиков так близко.

Конор выразил словами эту его мысль, неловко перебираясь через высокие камни по направлению к ним. Роллан расслышал, как он спрашивает у Ленори: «Но разве захватчикам неизвестно, что именно она нам помогла? Вдруг они ее покарают?»

«Калани мудрая и сильная королева, – уверяла его Ленори. – Она сможет защищать их, насколько ей хватит сил». Заключения мысли так и не последовало, но додумал его сам: «Лучший способ помочь ей – остановить Пожирателя раз и навсегда».

Роллан протянул руку, чтобы помочь забраться на соседний камень Конору.

Выразив благодарность улыбкой, тот сказал:

– Так понимаю, вы, ребята, теперь тронуты духом тьмы или типа того.

– Не шути, – пригрозил Роллан. – Я могу случайно прикончить тебя, когда ты будешь спать.

Улыбка Конора увяла, и Роллан осознал, что это не так уж и смешно, ведь в их команде есть предатель, который однажды может так и сделать.

– Извини, – добавил он. – Шутка. Э… так как там на Солнечном острове?

– Страшновато, – признался Конор. – Но Абеке и Ураза были великолепны.

– А сам он нашел раковину, – заметила Абеке, и они обменялись улыбками.

«Если бы я мог сказать, что и у нас с Мейлин был связующий опыт, – подумал Роллан. – Но это больше было похоже на разобщающий…» Потом, который раз, он вспомнил, как переплелись их с Мейлин пальцы, как ее узкие, крепкие плечи опирались на его руку. Он не мог с уверенностью сказать, были они тогда близки друг другу или далеки друг от друга больше, чем сейчас. Вряд ли она произнесла более пяти слов с тех пор, как они покинули Остров ночных теней, не помогли даже его попытки откровенно глупого подшучивания, рассчитанного на то, чтобы вызвать ее ответные поддразнивания.

Словно отозвавшись на его мысль, Мейлин развернулась и пошла по камням к ним, сохраняя равновесие и прыгая так же грациозно, как дикая кошка.

Абеке нахмурилась, всматриваясь в ее лицо.

– С тобой все в порядке? – поинтересовалась она.

– А что, должно быть иначе? – огрызнулась Мейлин.

– Ты просто… ну, выглядишь… словно увидела привидение, или… словно привидение отрубило тебе руку или вроде того. Так что я подумала… если чем-то хочешь поделиться…

«А вот это пугающе близко», – подумал Роллан. Ему вспомнились чьи-то слова о том, что потерять духа зверя хуже, чем лишиться руки или ноги. Он снова запрокинул голову, желая убедиться, что Эссикс по-прежнему парит у него над головой.

Мейлин метнула в Абеке испепеляющий взгляд.

– У меня нет надобности чем-то своим делиться с тобой, – проговорила она. – И ни с кем другим из вас. – Мейлин со злобой в глазах оглядела Тарика, Конора, Ленори и Роллана. – Никто не хочет об этом говорить, но все мы знаем, что среди нас предатель. Один из нас помогает врагу. Кто-то из нас сообщает ему о нашем местонахождении – а значит, этот некто привел захватчиков к нам в Цонг. Кто бы ни был предателем… – Она взглянула на Абеке в упор. – Он именно тот человек, который убил моего отца.

– Мейлин… – тихо произнес Тарик.

Абеке выглядела так, будто ее ударили ножом.

– Так что – нет, мне не хочется доверительно беседовать о наших чувствах, – продолжала Мейлин. – Я хочу позвать этого Кингрэя, встретиться с Коралловым осьминогом и завершить это глупое путешествие до того, как захватчики снова к нам подберутся. – Она выхватила белую раковину из рук Роллана и, глядя на Конора, дважды щелкнула пальцами: – Готов?

– Э… – Конор неуверенно повертел черную раковину, наконец поднес ее к губам и кивнул.