Впрочем, у нее ведь было волшебное кольцо. Поворот камешка в оправе – и пришелица из дважды позапрошлого столетия исчезнет из-под носа незадачливого преследователя. Вспомнив о подарке колдуна Брюса, Анна Болотная позабыла страх. Это как раз то, чем соблазнял ее чародей – власть над природой вещей и даруемая этой властью свобода! Ощущая себя почти полубогиней, девушка сбавила шаг. Тем более что очередная арка вывела ее на набережную Императорской линии. Духота каменных теснин сменилась простором Большой Извети. Свежий ветер рванул подол платья, затрепетал уголками косынки, которую она повязала на шею перед выходом из дому. Шаги за спиной Аси не стихли, только стали каким-то спотыкающимися, но теперь они не тревожили ее. Пусть догоняет. Вероятно, это какой-нибудь местный волокита. Разбойник давно бы уже напал.
Легонько постукивая кончиками пальцев по каменному парапету, Ася неторопливо двинулась вдоль реки, любуясь нежно опаловыми переливами угасающей бледной ночи. Скользили по воде, оставляя за кормой белые буруны, ярко озаренные волшебными огнями суденышки без парусов и весел, летели над волнами голоса людей и незнакомых музыкальных инструментов. Ночь уходила, но праздник, царивший в городе, не ведал усталости. А вот гостья из прошлого – ведала. Ноги у нее подкашивались, начинала ныть спина. Незнакомец меж тем не отставал. Ася уже хотела обернуться к нему и потребовать, чтобы он убирался вон со своим волокитством, как вдруг тот сам обратился к ней. Ветер с реки унес некоторые из сказанных им слов, но девушка все же расслышала: «…в моих намерениях нет ничего дурного…» Ася обернулась, увидела осунувшееся, робко улыбающееся лицо, ахнула и схватилась за камень в перстне.
Мутная пелена времен застлала взор. Девушка поневоле зажмурилась, а когда решилась открыть глаза, то не увидела обращавшегося к ней незнакомца, да и закованной в камень набережной – тоже. Из зеленого низкого берега торчали вбитые сваи, вода плескалась у самых туфелек странницы во времени. На глади реки качались привязанные к сваям лодчонки, пузатый торговый корабль медленно двигался по течению к дельте Большой Извети, а навстречу ему под раздутыми парусами гордо входил в гавань сорокапушечный фрегат. На правом берегу исчезли серые громады зданий. Там ютились деревянные домишки городских обывателей, да высились кресты на колокольнях церквей. Ася снова очутилась в своем веке. Грядущий мир со всеми его чудесами теперь казался ей не более чем сном, который не хотелось забыть, как и глаза мужчины, взирающие на нее, словно на чудо.
Выбравшись на более высокое место, Анна Болотная отправилась домой. Господа, живущие в больших домах, еще изволили почивать. По раннему времени на улицах толклись лишь мастеровые, мелкие торговцы, да хозяйки, поспешающие к причалам за свежей рыбой, поутру привозимой рыбаками, молочники и зеленщики подвозили свои тележки к задним воротам и калиткам в ограде усадеб. Половые у дверей трактиров и приказчики у лавок насмешливо посматривали на молодую особу, растрепанную и шатающуюся от усталости, вероятно, принимая ее за кокотку, возвращающуюся после бурной ночи, проведенной в веселом доме. От позора девушку спас монах, ехавший на двуколке. Он спросил, куда ее подвезти, помог подняться на свою повозку и даже дал теплый плащ, потому что утро выдалось зябким.
Через некоторое время добрый старец остановил свою двуколку у ворот дома, где жила Ася. Она кликнула сенную девку, и та вынесла монаху пару медяков, дабы опустить их в коробку для пожертвований, что висела у него на груди. Оказавшись наконец дома, девушка потребовала горячей воды, притираний и благовоний. Вымытая с головы до ног, в свежем белье, она выпила чашечку кофе, после чего прилегла на кушетку и мгновенно уснула. Разбудили ее только ближе к вечеру. Старый слуга Трифон подал на серебряном блюдце письмо. Ася сорвала сургучную печать с оттиском в виде змеи, кусающей себя за хвост, развернула письмо и прочла следующее: «Я вижу, вы воспользовались мои даром. Похвально! Хотите приобщиться к другим чудесам? Тогда около полуночи приезжайте ко мне на Лекарскую. Спросите дом с башенкой. Там всякий его знает. Ваш покорный слуга Брюс». Девушка с негодованием отшвырнула письмо. Проклятый колдун не собирался оставлять ее в покое!
Твердо решив не ехать ни на какую Лекарскую, которая к тому же была черт знает где, на отшибе, Ася успокоилась и занялась повседневными делами. Нужно было разобрать остальную почту, ответить на все письма и приглашения. Однако чем теснее стрелки часов прижимались к цифре XII, тем беспокойнее становилось на душе у девушки. Ее разбирало любопытство. Жизнь сироту чудесами не балует, а тут они посыпались на нее как из рога изобилия. И был у этих чудес один-единственный источник, хотя и малоприятный. Покончив с письмами, Ася принялась за вышивание, но игла не слушалась ее, то и дело норовя вонзиться в подушечку пальца. И когда горе-рукодельница укололась в третий раз, она отложила вышивку и позвала Трифона, велев заложить ландо. Вслед за старым слугой Ася позвала служанок одевать ее. Никаких изысков – темное, скромное платье и плащ с глубоким капюшоном.
Битый час катило ландо по пыльным, немощеным улицам, направляясь к Лекарской заставе. Здесь были только низенькие обывательские домишки, бедные лавки, трактиры для ямщиков и проезжающих из простонародья, да длинные казенные строения – склады с провиантом, фуражом и разными лекарскими снадобьями для военных нужд. Уверяя, что в этом медвежьем углу всякий знает, где находится его дом, Брюс сильно приукрасил действительность. Прохожие каждый раз указывали кучеру в разные стороны. Наконец, когда в бледном сиянии подступающей ночи смутно забелела сторожевая будка и полосатый шлагбаум, за которыми убегал к темным лесам и чухонским болотам Полковой тракт, справа от дороги показался высокий неосвещенный дом, над которым и впрямь возвышалась башенка с куполообразной крышей. Словно сами собой отворились кованые ворота, пропустив экипаж в просторный, запущенный сад перед домом колдуна. Ни одно окно в здании не светилось, лишь отблески светлого ночного неба лежали на стеклах.
Кучер остановил ландо у парадного крыльца, помог хозяйке сойти на землю. В это время отворилась половинка двустворчатых дверей и на крыльцо вышел мужчина в черном одеянии, по которому Ася сразу узнала его. Это был сам Брюс. В руке колдун держал фонарь, покачивая им, словно подавал кому-то знак. Она не сразу догадалась, что ей. Этот странный способ встречать гостей насторожил девушку. Она замешкалась. Оглянулась на кучера, который скрючился на козлах, словно уснув. Не решившись окликнуть его, Ася шагнула к крыльцу. Снова оглянулась. Кучер не изменил позы. Видимо, и в самом деле спал. Тогда она решила все-таки подойти к Брюсу и сказать ему, что, если он задумал недоброе, она не даст себя в обиду.
– Простите меня за столь мало торжественную встречу, Анна! – в свойственной ему манере обратился к ней колдун. – Время для появления моих слуг еще не настало, так что я один в доме.
Он спустился на несколько ступеней, чтобы подать девушке руку и помочь ей подняться.
– Что же это за слуги такие, – пробурчала та, – если прислуживают своему хозяину только ночью?
– Вы их увидите, – пообещал Брюс, – и, надеюсь, они вам понравятся.
Едва они переступили порог, как Ася почувствовала странный аромат. Он витал в воздухе, дразнил ноздри, словно воскурения восточных благовоний смешивались с запахом тлена. Брюс быстро вел гостью по анфиладе комнат, которая казалась бесконечной. Смутные силуэты статуй белели между книжных шкафов и живописных полотен в тяжелых позолоченных рамах. Ни столиков, ни стульев, ни кушеток девушка не заметила, словно приехала не в частный дом, а в академию де сиянс. В одной из комнат она даже увидела огромный шар, заключенный в тяжелые медные кольца. Видимо, это был глобус. Наконец они достигли цели – обширного зала, где пылали в громадном, словно соборный портал, камине куски бревен. Окна были плотно зашторены. Возле камина стояли два кресла. Хозяин дома жестом предложил гостье занять одно из них.
