— Ещё раз извините за столь поздний и не совсем вежливый визит.

— Пустяки, — Рен отмахивается ножом, продолжая шинковать овощи на суп.

— Ты защитила наш скот, поудружка, — вторит ей Клод, перемешивающая сахар в чае.

Одинаково подстриженные под горшок прически. Одни на двоих коротенький кардиган с криво вышитыми сердечками, комбинезон и фартук. Сестёр легко спутать, если не цвет глаз. Карий правый, голубой левый — Реннет. Карий левый и голубой правый — Коллет.

— Я боялась, что и вы нападёте на Терри. Этот проказник успел натворить немало бед.

Горячая кружка греет ладони. Притрагиваться к напитку она не спешит. Агата не любит чай, но в доме сестёр совсем нет кофе.

— Если ты выбирала на мяугад к кому вломиться, то не проугадала.

— Мы одни из немноугих в Ливингстон Бэй, кто принимает отпрыска О’Малли в качестве наследника титула Ван дер Брумяув.

— Терри связал нам этот чудесный кардиган! Прауда, пур-р-релесть?

Закончив с приготовлениями, сестры расставляют еду на столе, а сами садятся в широкое кресло, сшитое из двух частей: правая его часть коричневая, а левая голубая.

— Если бы ты заявилась сюда без него, наши оувцы знатно бы пооубедали.

Реннет смеётся, довольная шуткой. Коллет, в свою очередь, более спокойно добавляет:

— Они не жаулуют незнакомцев, осоубенно чужаков.

— Лишь четверо со всегоу мира удосужились их преклонения. И троуе из них не были людьми.

Агата смотрит на плавающие кусочки мяты в кружке. В голове крутится оживший маховик мыслей. Мотающиеся мысли строят догадки. Подозрения. Встряхнув головой, Агата будто отмахивается от лезущих в голову предположений. У неё нет на это времени. Очень скоро она покинет Ливингстон Бэй. Это единственное, что имеет значение.

— Рен—Клод, у вас есть ещё ружья? Я могу одолжить одно?

— Зачем тебе?

— Хочу наведаться в Проклятый Лес.

Консервная банка с лососем, которую вскрывали сёстры, чуть не выпадает из рук. По дому разлетается аромат рыбы и лимона.

— Исключено! — хором отвечают они.

— Очемяуела совсем? — прибавляет Рен.

— Я всё равно пойду туда. Мне необходимо забрать одну вещь. От вас зависит, будет ли при мне хотя бы базовое вооружение или только голые руки.

На последних словах Агата невольно осматривает ладони. Если сёстры откажут, сможет ли она постоять за себя снова? Или последние капли испытательного препарата истратились? Рен—Клод не отвечают. Задумчиво пережёвывая рыбу, они периодически переглядываются, то кивая, то мотая головой. Снег за окном принимает форму метели. Злостные завывание сотрясают окна, стараясь прорвать плотную кирпичную кладку и похоронить жизнерадостный очаг. И без того представляющийся трудным путь всё больше обрастает новыми препятствиями. Остаётся надеяться, что пурга вскоре уляжется.

— Мы всё обсудили.

— Как… вы же всё это время молчали! — недоумевает Агата. Она опять так закопошилась в своих мыслях, что ничего не услышала?

— Хоть у нас две голоувы, но перегоувариваться мысленно нам поуд силу.

— Подкрепись, как следует, мы схоудим в амбар за вещами.

— Спасибо, Рен—Клод.

— Ты заступилась за нашего покровителя. Отказать тебе былоу бы ещё боульшем невежеством, чем твоё веролоумное проникновение на чаустую территорию.

Через десять минут кухонный пол заполонили верёвки, рюкзаки, ружья странноватые светящиеся руны и крошечные чемоданчики аптечек. Еду со стола убрали. Вместо неё расстелили карту Ливингстон Бэй. Сверяясь с записанными координатами, Агата прикидывает примерную область, в которой может находиться сброшенная посылка. К ужасу сестёр, выделенная часть охватывает не только Проклятый Лес, но и семейное гнездо Ван Дер Брумов.

— Толулько этого не хватамяую… — расстроено протягивает Клод.

— Дом Джедедии. Класс, — мрачно кивает Рен.

— Я бы не стала опасаться Деливеренса. Этот перечник только и может, что кричать до потери голоса о собственном величии.

Угрюмый взгляд быстро осаждает запал Агаты.

— Ты знаешь, кто нам сказал твоё имя?

Ответить ей не дают.

— Джедедия. Он всё видит и слышит. Это егоу земля. И его дом.

— Но, Джедедия давно мёртв…

Презрительный смешок срывается с губ сестёр.

— Он не моужет умереть. По крайне мере не так, как люди.

— Джедедия был и останется единственным хоузяином этого дома.

— Так в чём проблема? Вы не хотите показывать мне дорогу?

Девушки переглядываются. Реннет принимается трепать скатерть, а Коллет жевать губу. После долго молчания они заговаривают.

— Мы не особо любим говоурить об этом чудовище, несколуько веков осквернявшем землю.

— Терри другой, — подхватывает сестру Клод. — Если бы этот выскоучка Дейл, чтоб его собаки драли, не узурпировал место, он бы стал отличным новым мяуэром.

Агата решает заступиться за старика, оперируя реальным фактом.

— Прежде всего, с щедрой руки Джедедии ваше захолустье смогло вырасти до приличного города.

На сестёр это производит мало впечатления. Плохо скрытый враждебный взгляд устремился на нее.

— Не обмяуанывайся сказками, Агата. Нашу родовую память не притупить и не задобрить. Этот сумяушедший комок меха натвоурил много плоухих вещей, которые мы вынуждены разгребать за ним и по сей день.

Откинувшись на спинку кресла, сёстры с грустью обводят взглядом комнату.

— Не знаем, что за вещь ты там забыла, но не к доброу это, ох, не к доброу. И вправду говорят — людская любоузнательность неистребима. Всюду нос свой сунуть пытаются. А о последствиях не думают.

— И какая кошка тебя укусила, — прибавляет Рен. — Что ты там искать соубрались, кроуме мусора да сгнивших кирпичей?

Агата удивлённо вскидывает брови. Ей помнилось, что семья Ван дер Брумов разорилась, но остатки какого-то богатство у них всё же оставались. В этом её не раз убежали Терри, Бэзил, да и не стал бы Деливеренс кичиться пустотой.

— Разве от дома ничего не осталась?

— Лет стоу назад вынесли всё, что ценно было, да проудали.

— По крайне мере та часть, что Джедедии принадлежала. Слыхала, Деливеренс к этой развалине та—а—акую пристроуйку заказал. Покруче двоурца будет, да простит меня Королева.

— Даже всякие там… ну… томики с заклинаниями?

Агата до последнего не верится, что Джедедия, если верить сёстрам, будучи наблюдателем свыше, позволил разграбить собственное имение. Теорию подтверждают вздрогнувшие хозяйки.

— Упаси коше! Троунуть эти чёрные книги! Да ни за что на свете!

— Хорошоу, что никто не смог найти их. Джедедия постараулся на славу, пряча своуи бумяужные сокроувища.

— А чего боятся? Вряд ли хозяин против будет.

Рен—Клод шутку не расценили. Перегнувшись через стол, они шёпотом произносят:

— Погоуваривают, что Джедедия перед смертью наложил на свои покоуи проклятие! Если тудау пожалует не потомок Ван дер Брумов, то стая кошек прискачет с Луны и разоурвёт немилостивого гостя на кусоучки.

— Но это ведь слухи, не более.

— Кто знает, поудружка, кто знает. Доуля правды есть везде.

Вздохнув, Агата вновь устремляет взгляд на обведённую красным карандашом область на карте. В тепле, в уютном кресле, наевшаяся вкуснейшим супом, всё, что ей хочется, это лечь на кровать, завернуться в одеяло, как мумия, и проспать до обеда. «Я так устала бороться». Но, что, если ей повезло, и посылка упала рядом с домом, а не вовнутрь, проломив крышу? Мать назвала лишь предположительный радиус падения. Могла ли она знать, что этот лес называют Проклятым, а внутри него бродят монстры? Чем скорее она выдвинется в дорогу, тем больше шанс найти посылку целой.

— Помогите мне. Прошу вас, — Агата предпринимает ещё одну попытку, — в самом деле, не кружить же мне по лесу вслепую.

Сёстры мнутся, переглядываясь между собой. Хотелось бы Агате хотя бы на минутку заглянуть в их мысленную перепалку. После долгого молчания первой заговаривает Коллет.

— Мы не можем. Да ведь, сестра?

Реннет не отвечает. Потупив взгляд, она негромко произносит: