– Тебе не кажется, что юбка слишком коротка?

– Пусть кривоножки скрывают свои ножки! – ответила дочь и хлопнув дверью ушла.

Вскоре Танюша заметила, что, Катя без разрешения пользуется ювелирными украшениями из её шкатулки. Потребовав от дочери объяснения, мы услышали следующее.

– Да ладно вам. Подумаешь, взяла поносить.

После этого Катя стала частенько надевать подаренные ей прабабушкой серьги. Мы пришли в ужас и, естественно, попытались объяснить, почему этого не следует делать.

– Катюша. Эти серьги нельзя носить каждый день, тем более с джинсами. Ты должна понимать – это не копеечная бижутерия. Ты не боишься, что их могут отобрать у тебя вместе с ушами? Времена то нынче бандитские.

На что дочь ответила, что рядом с ней всегда есть кто-то, кто сможет её защитить.

Дальше ещё интереснее. Если до недавнего времени для Кати было недопустимо прийти домой позже десяти вечера, то теперь, она частенько возвращалась ближе к полуночи.

Но седые волосы на моей голове появились после ночи, когда – двенадцать, час, два, а её нет! Мы обзвонили всех, кого могли, а позвонив Ивану узнали ещё одну плохую новость – они расстались. Несмотря на это, в третьем часу ночи парень примчался к нам домой. Мы не спрашивали его о причине разрыва их отношений, не до этого было. Нервно набирая номер за номером, он обзванивал университетских знакомых, но, к сожалению, безрезультатно. Я подключил все имеющиеся у меня связи в городских службах: милиция, травмпункты, больницы, морги. Нет, нигде Катя не была обнаружена. Решив напоить нас чаем, Танюша пошла на кухню и там упала в обморок. Напуганный и растерянный я бросился к телефону вызывать скорую. Долго объясняя кому-то на другом конце провода возможный диагноз, повлекший за собой обморочное состояние моей жены, я услышал вопрос.

– Мужчина, вы по профессии кто?

Придя в себя от этого вопроса, я извинился и отказался от вызова. Было ужасно стыдно.

К счастью, обморок не был глубоким, давление у неё резко упало, нервы. Приведя Танюшу в чувство, я сделал ей укол, и она уснула. Не в силах больше ждать, я решил выйти на улицу, оставив жену под присмотром Ивана. Простояв там до четырёх утра и почти околев от холода, я уже было хотел вернуться домой, как вдруг увидел иномарку, заезжающую в наш двор. Машина остановилась у нашего подъезда и.…, из неё вышла наша Катя, сопровождаемая не очень молодым мужчиной. Деликатно держа под руку, он подвёл её к подъезду. Не замечая меня, они продолжали о чём-то весело разговаривать. Мужчина открыл дверь пропуская даму вперёд и тут им пришлось наконец то заметить меня, так как я стеной встал между ними.

– Мужик, ты чего? – услышал я в тот же миг.

– Папа?! – увидев меня испуганно сказала Катя.

– Да, это я. Видите ли, я тот самый мужик, который является отцом вашей спутницы, – не скрывая возмущения ответил я.

– Извините, – пробормотал он. – Я просто хотел довести Катю до двери квартиры.

– Нет, не извиняю! Так как вы должны были это сделать часов пять тому назад, – резким тоном ответил я.

– Папа! Я не узнаю тебя! Что за тон? – нравоучительно сказала дочь, решив пристыдить меня.

– Нормальный тон, тон заботливого отца, – дерзко ответил я, сам себя не узнавая.

– Но я, я совершеннолетняя, и.… – попыталась возразить Катя, но я не дал ей этой возможности.

– Иди домой, совершеннолетняя, там и поговорим! – ответил я, запихивая дочь в подъезд. После чего, окончательно осмелев, встал спиной к двери и обратился к её спутнику.

– Советую «молодой человек», немедленно удалиться, в противном случае, буду вынужден отправить вас ко мне на работу!

– Эта фраза мне особенно удалась. Эффект был потрясающим!

Волжанов даже заулыбался, вспоминая эту ситуацию.

– Будучи во хмелю, мужик долго напрягал мозги, пытаясь сообразить, какую такую работу я имею в виду, и после затянувшейся паузы наконец спросил.

– Вы-ы что, в ми-и-лиции работаете?

Стараясь не рассмеяться, я отвечал сквозь зубы.

– Нет! Я работаю в Склифосовского! Я хирург – костолом! Желаете на себе испробовать мои профессиональные навыки? – реакция последовала незамедлительно.

– И-и-звините… До свидания, – пятясь спиной к машине пролепетал мужик. Он с трудом открыл дверь, машина долго не заводилась, видимо со страха не мог попасть ключом в замок зажигания, но в конце концов уехал.

В этот момент в кабинете раздался громкий хохот. Волжанов настолько ярко и эмоционально передал атмосферу этого эпизода, что директор был не в силах сдержаться и сбросив напряжение рассмеялся от души. Вытирая очки, забрызганные весёлыми слезами, он сказал.

– Ну Дима, ты даёшь! Видел бы ты себя со стороны. Ты и угрозы? Это же не совместимо! Довели тебя дружище, довели…

– И не говори. Я сам на себя удивился. Но не скрою – остался собой доволен.

– Продолжай, продолжай. И что ж было дальше? – поторопил директор.

– Мы молча ехали в лифте. Я смотрел в глаза дочери пытаясь увидеть в них хоть немного стыда и раскаяния, но вместо этого констатировал, что она пьяна. Войдя в квартиру и увидев Ивана, Катя тут же набросилась на него.

– А ты что здесь делаешь? – кричала она, – Ты что не понял, между нами, всё кончено!

– Глядя на неё с огромным изумлением Иван хотел что-то сказать, но передумав молча оделся и попрощавшись ушёл.

– Выяснять отношения с ней тогда было бесполезно, она себя не контролировала. Меня больше волновало состояние Танюши. Предположив, что от услышанного скандала она может проснуться, глядя на дочь как удав на кролика, я устрашающе сказал:

– Не смей шуметь, иди спать. Разговора не будет.

– Но я не понимаю в чём провинилась? – завопила она.

– Протрезвеешь, объясню, а сейчас иди спать! – настойчиво ответил я, и ушёл. Мне оставалось спать чуть больше трёх часов.

– Дима! Дима! Вставай! Мы проспали! – говорила Танюша, теребя меня за плечо. Заглянув в комнату дочери и убедившись, что она преспокойненько спит, мы собрались в считанные минуты и пулей выскочили из дома. В машине ехали молча и только на полпути заговорили о событиях сегодняшней ночи. Нащупав у жены пульс и убедившись, что самочувствие её вполне нормальное, я поведал ей историю возвращения нашей дочери. Выслушав меня, Танюша заплакала.

– Боже мой, боже мой, какой ужас, какой стыд! Так дальше продолжаться не может! С ней следует серьёзно поговорить!

– И мы решили, что этот разговор должен состояться сегодня же. Высадив Танюшу у театра, я рванул на работу. Первый раз в жизни я не просто опаздывал, я опаздывал катастрофически, более чем на час. Самочувствие у меня было, как говорит великий Райкин – мерзопакостное, и внешний вид полностью ему соответствовал. Представь себе, не бритого, помятого, бледного хирурга, у которого не соображает голова, а руки отказываются что-либо делать. Кошмар! Катастрофа! На моё счастье, рабочий день оказался удивительно спокойным. После обхода пациентов состоялось какое-то собрание, даже темы не помню, так как благополучно его проспал. Операций не было, ни экстренных, ни запланированных, таким образом я отделался лёгким испугом, но нервов истрепал… Ощущая на себе недоумённые взгляды коллег, меня поедало чувство стыда, и я пообещал себе, что такого дня в моей жизни больше не повториться!

После этого признания Волжанов опустил голову и замолчал.

– Ну и …? Как показало время, этот день регулярно продолжает повторяться? Не правда ли? – спросил директор.

– Ты прав, – не поднимая головы ответил Волжанов.

– А почему я прав? Что ты предпринял чтобы изменить ситуацию?

– Да в том то и дело, – резко оживился хирург. – Мы не в состоянии что-либо изменить! Ну не бить же её? Она не идёт на контакт. Между нами стоит не пробиваемая стена. Катя смотрит на нас стеклянными, злыми глазами и орёт.

В тот раз именно так и было. Мы решили попытаться провести переговоры в спокойной домашней обстановке, без накала страстей. Поэтому приехав домой Танюша приготовила великолепный ужин и накрыла стол в столовой. Я даже поставил бутылку вина, что принято в нашей семье исключительно по праздникам. Прихода дочери ждали долго. Она опять явилась в двенадцатом часу ночи. Сдерживая эмоции и не выказывая переживаний, мы предложили ей вместе поужинать и поговорить, но ничего не вышло. Катя не дала нам и слова сказать.