– Но почему он сделал это именно сегодня? – подумала я, как вдруг, почувствовав моё присутствие он открыл глаза и сразу заговорил. Очень волнуясь, отец неожиданно признался, что всё это время, выдавал себя не за того человека, которым является на самом деле. Но поклялся, что пошёл на обман лишь с одной целью – спасти меня, спасти дочь той, которую безумно любил и любит до сих пор. Взяв с меня обещание, никогда никому не рассказывать то, что я сейчас услышу, он начал свою исповедь.

– Помнишь, ты говорила, что я похож на офицера? Так вот, ты не обманулась.

Я, Лавров Александр Владимирович, потомственный дворянин, офицер русской царской армии и сын генерала Лаврова.

Далее я услышала, что двадцать лет тому назад, будучи молодым офицером, любимцем женщин и наследником огромного состояния он встретил Катеньку Вострякову, мою мать, а тогда, шестнадцатилетнюю служанку Петербургского купца первой гильдии. Покорённый её красотой и неподдельной скромностью он влюбился в неё. Это не было очередным увлечением – это была настоящая любовь, овладевшая им всецело, без остатка. Оказалось, не он один был влюблён в эту девушку. Чувство ревности и соперничества не давало ему покоя до тех пор, пока он не узнал, что всем остальным Катя предпочла именно его, их чувства были взаимны. Но судьбе было не угодно соединить их законным браком, и моя мать вышла замуж за другого человека, который и стал моим отцом. Закончив это повествование, после короткой паузы он вдруг сказал с трудом проговаривая слова.

– Машенька, прости! Прости меня, милая девочка, я тебе не отец.

Глядя на моё изумлённое лицо виноватыми глазами, теряя силы он продолжил говорить, он торопился. Понимая это, я не смела его перебивать, я только слушала.

После расставания с моей матерью, для него оказалось не возможным связать свою жизнь с какой-либо другой женщиной, потому что ни одну из них он не смог полюбить так, как любил её.

Шли годы. К власти пришли большевики, ненавидящие всех, кто служил прежней власти и оставался ей предан. Отречение царя от престола ввергло армию в хаос. Некоторые из офицерства, ради сохранения жизни перешли на сторону большевиков, другие бежали за границу, а он решил продолжить борьбу, вступив в армию генерала Деникина. Вернувшись в своё имение, чтобы забрать дорогие ему вещи, он был застигнут врасплох и схвачен бандой отщепенцев. Избив до полусмерти, они бросили его в канаву. Но Лаврову повезло, его случайно обнаружил сын управляющего. Поняв, что барин ещё жив, он переодел его в крестьянскую одежду, и на телеге отвёз в госпиталь, где работал профессор Гольданский, большой друг семьи Лавровых. Именно он спас отца от смерти, и он же, в целях конспирации, уговорил его притвориться человеком потерявшем память, что после перенесённой им травмы головы было вполне правдоподобно и не могло вызвать подозрения. После выписки, профессор достал ему документы на фамилию Арсеньев и устроил на работу в архив госпиталя. Целыми днями находясь в подвале, отец приводил в порядок больничный архив, переписывая своим красивым почерком, истории болезней, оставшихся в живых пациентов. Ну а дабы не быть узнанным, ему пришлось носить бороду и длинные волосы.

Затем, он напомнил историю его встречи в госпитале с парализованным стариком на коляске, который рассказал обо мне. На самом деле всё было по-другому.

Это Лавров узнал того человека. Это был муж его Кати, мой настоящий отец – Александр Васильевич Дементьев, дворянин, владелец Петербургского банка. Когда-то испытывая к этому человеку огромную ненависть, теперь, глядя на него больного и беспомощного, Лавров не смог отказать ему в просьбе, разыскать его дочь. Предчувствуя скорую смерть, он очень хотел увидеть меня, однако сказал, что ежели этой встречи ему не суждено будет дождаться, то он просит передать мне то, что Лаврову принесёт его человек. Так и случилось. Уже через несколько дней к нему пришёл пожилой мужик и назвавшись слугой барина Александра Васильевича Дементьева, сообщил о его кончине и передал свёрток. Ещё он добавил, что барин мол письмо хотел написать, да его скрюченные параличом пальцы отказывались держать карандаш. Поэтому просил передать на словах, что просит он у дочери прощения, и выполняя волю моей матери-его жены, передаёт мне её серьги, изготовленные им на заказ, ко дню их свадьбы. А от себя дарит картину с изображением моей матери Екатерины Степановны Востряковой – Дементьевой. После этого Лавров попросил приподнять ему голову, откинуть диванный валик и достать оттуда свёрток.

Увидев картину, я ахнула от восторга! Но и расстроилась немного, так как поняла, что совершенно не похожа на свою мать. Заметив грусть в моих глазах Лавров сказал, что я очень красивая, но другая, так как похожа на отца. И желая утешить добавил, мол в народе поверье есть – коли дочь выдалась на отца похожая – быть ей в жизни счастливою!

Продолжая разглядывать картину и лежащие на моей ладони изумрудные серьги с бриллиантовыми бантиками, я догадалась, почему именно эти камни были выбраны отцом в подарок моей маме – они были так же прекрасны, как её зелёные глаза.

Наш разговор затянулся. С каждой минутой самочувствие Лаврова ухудшалось. Я пыталась его остановить и успокоить, но противясь этому он продолжал говорить. Он не старался оправдаться, нет. Ему было крайне важно объяснить причину, по которой он пошёл на обман. Так вот, узнав о смерти господина Дементьева, Лавров решил забрать меня из детского дома, назвавшись отцом. Это не составило труда. Не спрашивая документов, подтверждающих родство, заведующая с радостью согласилась отдать меня, лишь бы избавиться от лишнего рта.

– Я очень любил твою мать, и она когда-то любила меня. Ведь ты могла быть моей дочерью. Не мог я тебя там оставить.

После этих слов у него начался сильнейший приступ. Он уходил. Рыдая на его груди, я успела сказать, что люблю его, что он самый лучший отец на свете и я благодарна ему за всё. С трудом улыбнувшись, он из последних сил поцеловал меня в лоб, после чего впал в беспамятство и не приходя в сознание скончался на рассвете. Мне не довелось узнать, почему при живом отце я оказалась в приюте, и где похоронены мои родители? И что воспрепятствовало браку Лаврова с моей матерью? Эти вопросы очень долго не давали мне покоя. Не находя ответа, я запретила себе о них думать. Однажды, случайно оказавшись на городской толкучке, я пожалела пожилую даму, купив у неё кожаный саквояж. Придя домой, я обнаружила в нём двойное дно, что оказалось очень кстати. Этот тайник стал изумительным пристанищем для картины и серёг. Таким образом, мне удалось сохранить эти вещи и мало того, благодаря их существованию я всё-таки получила ответы на мои вопросы, но случилось это много лет спустя…

Часть 3

«МАТЬ»

– Когда же это случилось? И кто смог ответить на твои вопросы? – украдкой посмотрев на часы спросил Волжанов. Была глубокая ночь. Он испугался, что Маша захочет прерваться и как в детстве отправит его спать. Но этого не произошло. Позабыв о времени, она продолжала рассказывать о чём молчала много лет.

– Это произошло во время войны. По сей день для меня остаётся загадкой – была ли эта встреча случайностью или повелением судьбы? Шёл 1941-ый год. Вот уже двадцать два года как я счастливая жена и не менее счастливая мать девятнадцатилетнего сына, студента Московского медицинского института.

Ты же знаешь, я человек сдержанный, не люблю людей, выставляющих напоказ свою личную жизнь, не верю я таким. Любовь надо доказывать делами и поступками, а не болтовнёй о высоких чувствах. Коля доказывал свою любовь ко мне и сыну, изо дня в день делая для нас всё, что было в его силах. Мы очень любили друг друга, любили по-настоящему, и скрывать от него правду о себе, даже имея на это вескую причину, мне было очень нелегко. А причина эта заключалась в том, что Коля довольно быстро поднимался по карьерной лестнице, и зная его как человека исключительно честного, я понимала, что своим признанием могу ему только навредить. Нет, он не был карьеристом. Одержимый своей мечтой, он сумел воплотить её в жизнь, став поистине талантливым инженером. А открывшееся родство с дворянкой могло запросто зачеркнуть его карьеру. Да что там карьеру, в таком случае его на заводе даже рабочим бы не оставили. Время то какое было – доносы, аресты… Поэтому неоднократно собираясь сделать признание, я каждый раз останавливала себя.