Человек формируется исключительно в среде культуры. Культура – это набор информации о выживании и рациональной экономии энергии для производства благ: мама учит ребенка одеваться, ребенок не умеет это делать от рождения, обучают учителя, дети учатся от них считать и писать, т.к. это все не входит в жестко-приуроченные инстинкты, такое обучение есть продукт не рефлексов а теперь рефлексии. Любой предмет культуры является своего рода преображением мира в субъекте и отражение суть виртуальная(информационная) составляющая – продукт работы мозга, называемая опытом, который для каждого человека часть общечеловеческого опыта.

§ 4 Гилозоизм

Процессы в нервах ничем не отличаются от любых других процессов физических процессов. Обратная связь между материальными вещами как рефлекс суть единица ощущения, а так как единичная обратная связь не связывает себя ни с чем, то не может организовать сознание. Если обратные связи действий материи по алгоритмичной цепочке направленны сами на себя, а вся их общая конструкция противопоставлена как единое вне, то её внутренние взаимодействия породят сознание. Деятельность создает ощущение в множестве обратных связей действий материи, имеющих локальную, особым образом эволюцией организованную структуру, противопоставленную всему внешнему по устойчивому принципу самосохранения. Такая структура может иметь способность к анализу и самоанализу, а сам анализ суть мышление. Сознание мозга суть процессы, строго заключенные в его материальной структуре. Чем более прост процесс, тем он меньше сознается, процесс пищеварения к примеру, не сознается. Таким образом вся материя обладает ощущениями, однако лишь устойчивые сложные её структуры обладают устойчивым на протяжении времени сознанием этих ощущений – самосознанием.

Сознание суть работа мозга, основанная эволюционно по принципу самосохранения, оно возможно лишь при контакте вещей с организованной материей. Сама наша память – это устойчивые рефлексии как впечатления. Всё воспринимаемое знаками – есть работа коры мозга, т.е. абстракции, числа, слова – весь этот холодный логический анализ по принципу инстинктивного восприятия принадлежит коре. Подкорковый слой воспринимает интуицией, можно сказать его восприятие также логическое, но уже не в понятиях, а в непосредственном опыте ощущений, т.е. настроение, впечатления, эмоциональные переживания, это то, что принадлежит подкорковым структурам. Есть еще более глубокие системы мозга – вегетативные, которые отвечают за желудок, кишечник, давление, гормоны и пр., но они не сознаются из-за простоты их устройства, подобной простоте простой материи. Именно потому, что там мало рефлексов и они более направлены организовано от себя на внешнюю среду, нежели сами на себя в качестве рефлексии.

Выживание, сам концепт поощрение-наказание – основание восприятия вещей.

То, что считают реальным абсолютным миром – есть общий всем существам мир, о нём возможен договор, его называют объективным; всякое, о чем договор невозможен, именуется субъективным.

Почувствовать как существует неорганическое существо с позиции органического нельзя, это возможно лишь после того как живой организм превращается в неживую материю(умирание), однако ранее он уже состоял с неживого вещества, но вспомнить это состояние не может, потому что память это свойство живого.

***

Каждая часть материи обладает ощущением, значит, ощущает всё подряд, но лишь замкнутые по логическому принципу системы способны к познаванию самих себя, способны ощутить воспринять самих себя.

Чувства страдания наслаждения как корреляты базовых полевых взаимодействий материи подчинены законам физики и субъективно, поэтому ни одно из чувств никогда не бывает тяжелее другого без уравнения во времени, или бывает, но с последствием в виде разрушения или усложнения структуры сознания.

Всякое выходящее за поле зрения суть материя, существующая сама по себе, которая эволюционно не структурирована в функцию рекурсии, называемую в свою очередь познанием. Наше познающее существование уже дано именно ограничением материи функцией. Материя, существующая сама по себе есть действительность, начинающаяся с окончанием существования восприятия как потенциал восприятия вещи, которая может быть дана, но еще не дана. Кто ограничивает своё познание одними лишь чувствами и игнорирует эмпиризм, у него получится что материя непознаваема. Наши слова, поскольку суть нечто существующее объективно и всегда относящееся к физическим телам, а не чувствам первоначально, вторично лишь относятся к нашим чувствам, потому что реальность материальная дана прежде в знании, чем реальность внутренняя субъективная. Мы затем только познаём в мире и находим себя как сознание, лишь после того, как изучили этот мир. Таким образом, все слова относятся всегда к материальным вещам, а значит и нашим чувствам как таким вещам. Наши понятия суть нечто вторичное в познании, их не было до того, как существовал чувственный мир, следовательно, они относятся всегда к материальным вещам, а не чувствам. Однако поскольку наши чувства суть нечто материальное, то слова могут к ним относиться лишь как к материи, и тем не менее наши чувства есть лишь способ, каким мы можем воспринимать вещи для выживания. Наше восприятие вещей и есть чувства, и, хотя известно, что чувства – это материальный процесс, именно материей является наше понимание этого. Иначе говоря, мы, поскольку сами суть материальный процесс, вовлечены в мир с такой же необходимостью, с какой происходит само восприятие, и никогда не можем быть третьим лицом. Поэтому всегда следует помнить, что тот мир, который мы считаем объективным, познан в отношении нашего тела как объекта, а не нашего сознания, как процесса, ведь мы привыкли относить действия к нашему телу, а не чувствам просто потому, что здесь ясна чёткая граница между внутренним и внешним, Я и не Я, тем что синергично нам и то что противопоставлено этому. Таким образом, мы даже можем считать очень близкого человека собою, а не чем-то другим, просто потому что он синергичен нам как синергичны нам собственные процессы. Если перемещать границу внутреннего и внешнего за границы тела, то сложно понять, какое чувство должно являться нами, а какое нет, поскольку все чувства вместе взяты зачастую синергичны и всех их мы относим к единому самосознанию.

***

Эволюция – это ограничение, воссоединение ранее свободного в единое, сжатие, превращение в ограниченное состояние, а энтропия – распад, освобождение, разряжение, всё противоположное первому. Развивая тему функции, мы понимаем её как систему величин, ограниченных пределом(постоянной) и колеблющихся(переменная) в постоянном уравнении процесса мозга между позитивным и негативным, составляющих экстенсивную систему сознания. Живое существо – это органическая материальная структура, сформированная преобладанием эволюционирующей степени во взаимодействиях энергий с течением большого количества времени, эпизод которого далеко выходит за пределы тела этого существа. Это всё есть система мозга, которая состоит из взаимодействующих величин микротоков, которые в системной совокупности являются сознанием.

Относительно муравья мотивы наших действий совершенно непостижимы, поэтому он разве что может сравнить себя с нами подобно тому, как мы сравниваем себя с ураганом. Сложность бытия первого значительно меньше, а так как каждый познает по мерилу своих способностей, то так как мы невероятно многофункциональны для него, нас он воспримет как хаос, поскольку наш набор возможного поведения намного превосходит его набор. Следовательно, именно функциональность определяет уровень жизни, а не интенсивность и динамика. Но по отношению к муравью бытие камня не такое уж и неживое. Таким образом бытие камня подобно коэффициенту нулевой функциональности, однако он существует во времени, поэтому все же функции за ним прослеживаются, однако разнообразность его функций или столь велика, или столь проста, что её не отследить и поэтому проще приравнять к нулю. Материя, ограниченная функциями чувств зрения, слуха, голода, социальности и пр., есть мы сами, а набор функций какого-нибудь устойчивого неживого предмета столь велик, что превосходит вообще любую устойчивую организацию как мы, вследствие чего мы считаем его бытие не функциональным, а его неживым. Однако камень имеет силу самодержания, он сохраняет форму и объем до тех пор, пока на него не повлияет какая-либо внешняя сила, а так как любая устойчивая форма(под действием эволюции сформировавшей его устойчивую форму) есть следствие эволюционного процесса (газовые облака под действием сильнейшей гравитации и температуры), то камень имеет её, а потому также имеет относительный коэффициент жизни(в виде экстенсивности), однако нами, людьми не замечаемый, к примеру, хотя бы из-за времени. Потому мы не измеряем жизнь степенью интенсивности или динамичности, а именно возможной функциональностью, которую тем не менее можем познать лишь по собственному подобию, которая часто выходит за пределы возможного нами познания.