– Что?

– Не знаю. Близко не пустили, но в котловане что-то происходит. Всё, мне надо сосредоточиться, к обеду вернусь.

              Римма Генриховна отключилась. Макс посмотрел на Веронику:

– Мне ведь тоже на работу. Жизнь продолжается.

– Я с тобой.

– На работу?

– Нет. Хочу посмотреть, что там в котловане.

– Давай вместе. Времени ещё достаточно.

              Ольга прошла на кухню, поставила чайник и включила телевизор. Ника в прачечной искала подходящую одежду, когда Макс закричал:

– Все сюда! Экстренный выпуск!

              На экране появился котлован с такими же глянцевыми стенами. Тревожный голос диктора сообщал: «Вчера в Москве исчезло двенадцать домов вместе с находившимися внутри жильцами. По утверждениям очевидцев здания растворились в воздухе. Коммунальные службы и приглашённые на место происшествия сотрудники НИИ отказались дать какие-либо комментарии. В течение всего вчерашнего дня в интернете появлялись ролики с исчезнувшими постройками в других городах, но, поскольку никаких сведений от местных властей не поступало, информацию отнесли в разряд фейковой. По обновлённым данным дома исчезли в Воронеже, Ростове, Курске, Саратове, Самаре, Нижнем Новгороде, Череповце, Былинске и Санкт-Петербурге. О судьбе проживавших в них людей, находившиеся в своих квартирах в момент инцидента, ничего не известно. Следите за событиями!»

              Заставку новостей сменила прерванная передача, а люди у экрана так и продолжали стоять в застывших позах. Только Мишенька при всей своей гениальности не постиг значимости момента. Он присел перед Графом и выставил ладошку. Пёс положил на неё лапу. Выходка мальчика привела родителей в чувство.

– Михайло, что за бессмысленный порыв? Тебе пора медитировать, настраиваться на грядущий день и отправляться в сад, – выговорил ему отец.

Мишенька виновато посмотрел на Графа и ушёл за мамой в номер.

Эльвира Прохоровна заглянула в холодильник, покачала головой, надела кардиган и сменила очки.

– Мне тоже пора. Пойду в банк восстанавливать карточки.

 Макс с Вероникой вышли из маршрутки. Въезд в квартал оказался перекрыт машиной полиции. Макс зашептал:

– Ника, нас близко не подпустят к котловану. У меня есть идея. Идём в соседнюю высотку, посмотрим с общего балкона.

Вероника кивнула.

С пятого этажа котлован открывался во всех подробностях. За ночь дно затянуло паутиной. По краю ходили люди в защите и пытались понять, с чем имеют дело. Один из исследователей лупил по паутине лопатой. С каждым ударом раздавалось гулкое «бом», будто били по натянутой струне. Другой принёс зажжённый факел и бросил в котлован. Внутри зашипело, показалась бледная струйка дыма, вскоре растаявшая, а паутина вдруг сформировалась в огромный кулак и так вмазала поджигателю, что того отбросило к заграждению. Люди в защите тут же разбежались.

– Ничего себе! Ты видел? Оно живое!

– Ага. И мне это совсем не нравится. Пойдём отсюда.

Ребята брели к остановке.

– Ты куда сейчас? – спросил Макс.

– В универ поеду. Послезавтра экзамен, а у меня ни зачётки, ни конспектов, ни учебников. Загляну библиотеку и попробую у преподов распечатки лекций взять. Макс, а что дальше?

– В смысле? Вечером в центре встретимся.

– Я не об этом. Что вообще будет с нами?

– Думаешь, они…

Ника зажала уши, зажмурилась, заговорила быстро и тихо:

– Нет-нет, не говори! Мы ведь не знаем, что с ними. Пусть будет, будто они уехали. Но если ты скажешь… – Она открыла глаза. – Кивни, если понял.

Макс уронил голову на грудь.

Ника отняла руки от ушей, прерывисто выдохнула и снова спросила:

– Если они не скоро вернутся, что ты будешь делать?

– Меня, наверное, в детский дом определят. Я же несовершеннолетний.

– У тебя что, нет никого?

– Есть. Родственники отца. Только я им не больно нужен. Да мне и самому к ним не хочется. Бухают по-чёрному. Лучше уж в детдом. А ты?

– Мои нормальные. В Нижнем бабушка и тётя по маме. В Вологде – отцовские. Но я к ним не поеду. Знаешь, ты уже спал, а я всё думала. Кто я? Для чего живу? Чего хочу? За меня всё родители решали, что мне есть, как одеваться. Даже куда поступать. Нет, они не ломали, просто я сама не знала, чего хочу. Вот, учусь на экономиста. А зачем? Даже влюбиться нормально не смогла, вцепилась в первого попавшегося. Я тебя старше на два года, а кажется, что наоборот. Хватит, пора взрослеть. Сдам сессию, переведусь на вечерний или на заочку. Устроюсь на работу. С жильём как-нибудь да решится. А после оформлю опеку и заберу тебя из детдома.

Макс хохотнул:

– Вот уж спасибо! Что ж, добро пожаловать в новую жизнь. Мой автобус. До вечера!

Он махнул Нике и исчез в салоне.

 Все разошлись по своим делам, Ольга с сыном остались одни. Она раздумывала, чем ей заняться в первую очередь, когда зазвонил телефон. На экране высветилось «Босс».

– Слушаю, Владислав Ярополкович! – бодро ответила она.

– Скворцова, где отчёт? – грозно прорычал он.

– Вы ещё не знаете? Мой дом пропал. Вместе с компьютером.

– Ничего другого я от тебя не ожидал. Из всех домов пропал именно твой.

– Владислав Ярополкович, разве это от меня зависит? Если мне выделят ноутбук и снова отправят документы, я к вечеру всё подготовлю.

– А как мне списывать предыдущий компьютер? Не знаю, как ты будешь выкручиваться, но у тебя два часа на подготовку отчёта. Иначе уволю.

– Не имеете права! Я одинокая мать.

– Ещё как имею! Ты у меня под суд пойдёшь за хищение важных документов и собственности компании.

Босс отключился. Ольга всхлипнула и тут же зажала рот. Не хватало ещё напугать Антошку из-за самодурства начальника. Телефон снова дзынькнул. На этот раз пришло напоминание от банка о взносе по ипотеке.

– Добейте меня уже все разом! Нет у меня денег на новый ноут и ипотеку! Стоп! Почему я должна платить за квартиру, которой нет?

Ольга нажала на указанный в сообщении телефон. Когда на том конце отозвался консультант, заговорила сбивчиво:

– Здравствуйте! Подскажите, у меня через два дня очередной платёж, но мой дом вместе с квартирой пропал. Могу я рассчитывать хотя бы на отсрочку?

– Вы потеряли работу? – спросил бесстрастный голос.

– Нет, пока нет. Но за что я должна платить, если квартиры нет?!

– Банк не несёт ответственности за сохранность жилья. В ваших интересах уплатить вовремя и спросить компенсацию с виновных. Отсрочку мы можем предоставить только в случае потери работы либо трудоспособности. Хорошего дня!

– Да твою ж мать! – в сердцах выругалась Ольга.

Напуганный Антошка заплакал. Вместо того, чтобы успокоить малыша, она заревела с ним в голос.

– Что опять случилось? По кому рыдаем? – В кухню влетела Римма Генриховна.

Ольга выложила обо всех свалившихся напастях. В конце добавила:

– Теперь хоть в петлю. Только определиться не могу, в банке вешаться или на работе.

– Ольга! – прикрикнула на неё Римма Генриховна. – Даже думать не смей! Работа, квартира, всё наживное. Единственное, что нельзя исправить – это смерть. Я бы всё отдала, чтобы спасти дочь, только не было у меня шанса, за несколько часов её вирус убил. Но тебе руки опустить не дам!

– А что мне ещё остаётся? Что делать?

– Вот! С этого и надо начинать. Давай с работой разберёмся. Тебе, так понимаю, ноутбук нужен?

– Да. Но если я куплю ноутбук, мне нечем будет по ипотеке платить.

– Не надо ничего покупать. Ты не гуляла с Антошкой? Собирай его, пойдём в школу, уж на время каникул комп нам какой-нибудь выделят.

– Ой, а это можно? Римма Генриховна, у меня даже слов нет, как я вам благодарна! Только подождите, я сперва начальнику позвоню, скажу, что к вечеру всё сделаю.

Босс выслушал заверения и изрёк снисходительно:

– Ладно, Скворцова, на первый раз прощаю. Но, сама понимаешь, в этом месяце ты без премии.

– Как без премии? Владислав Ярополкович, у меня же минимальный оклад на дистанционке. И ипотека! Нам не прожить!