Мужчина и женщина лет так чуть более пятидесяти, красивые, в мужчине явно читается восточная кровь, он подтянут, в его черных волнистых волосах седые пряди, а в уголках глаз лучики морщинки. Женщина же напротив — белая кожа, русые волосы без намека на седину, этакая молодящаяся особа, по взгляду и не сразу скажешь, сколько ей лет.

— Что тут происходит, где Юля? — истеричным голосом произносит женщина. — Юля!

Она кричит и на ее крик прибегает Юля. И они таращат на нас глаза. Полицейские прощаются и быстро ретируются.

— Юля, у тебя, что здесь происходит, — и я понимаю, что это, скорее всего, Юлины родители, женщина возмущена, она тычет пальцем в нас с Борькой.

И чему тут удивляться. Я ее понимаю, они приехали к дочери, а в ее коттедже стоят два неизвестных мужика с полицейскими, у одного мужика морда расцарапана, глаза подбиты, другой — со сломанной ногой. Вот какие мысли могли родиться в головах ее родителей?

— Юля, соизволь объяснить, что эти, — женщина возмущено тычет мне в лицо пальцем. — Эти бомжи делают в твоем доме?

— О, бабушка приехала, — в коридоре появляется Матвей.

— Матвей, я тебе сколько раз говорила, не называй меня бабушкой, — визгливо кричит дамочка, ее муж только крякает и тоже удивленно смотрит на нас.

— Я вам сейчас все объясню, — пытаюсь я вклиниться в вопли дамочки.

— Юля, пусть эти пьянчуги немедленно уйдут, — дама покрывается красными пятнами. — Вот так и знала, что ты скатишься до общения с опойками, говорила тебе в свое время, надо было выходить замуж за Влада, сейчас бы жила, как у Христа за пазухой….

Дамочка визгливо кричит!

— Мама! — Юля обрывает визг дамочки. — Ты зачем приехала? Скандал устраивать?

— Не говори так с матерью! Отец, а ты что молчишь? — дама смотрит на Борю и корчит презрительную гримасу. — Боже, вы что, никогда не моетесь, от вас несет вонью…

— Да, — рявкает Борька. — А еще я только что обоссался, когда меня менты за грабеж заповедника задержали!

Мы с Юлькой начинаем непроизвольно улыбаться.

— Боже, вы преступник, какой ужас, — дамочка отшатнулась от Борьки и побледнела.

— Ага, мы с вашей дочкой вместе сидеть будем, я за грабеж, а она за нанесение тяжких телесных повреждений, — и Борька ткнул пальцем на мою травмированную ногу, он хищно оскалился, при этом оба его подбитых глаза заплыли.

Мать Юли отшатнулась, отец ее обхватил рукой за талию.

Мы с Юлей уж начали хихикать.

— Так что бабуся, забирай внучков, воспитывать будешь, — добавил Боря, добивая родителей Юли.

— Ну, уж нет, не надо на нас вешать своих детей, Юля, думай головой, пристраивай детей куда-нибудь, а мы едем отдыхать, — дамочка развернулась, и, увлекая мужа за собой, скрылась за дверью.

Мы разразились хохотом.

Глава 24 (от Юли)

Странно все! Несколько недель ко мне окружающие относились с настороженностью. В магазине так чуть ли не в след плевались.

Я, конечно, понимала, что это все происки Алёны, та глаз на Ярослава положила, вокруг него как волчок крутиться, глазами и так и этак, но воз и ныне там. Он в ее сторону даже не смотрит. И тут все что-нибудь у нас с соседом происходит. Вот Алёна и бесится.

Большим умом девушка не обладает, поэтому ничего умнее придумать не могла и оклеветала меня, ходит по поселку и байки рассказывает. И все россказни о том какая я злющая ведьма, и что в продукты то могу отраву подсыпать, и мужа чужого одним взглядом увести, а уж с Ярославом, с ее слов, что только не сотворила. И теперь ходит бедный мой сосед сам не свой!

А все ей верят. Ярослава жалеют, говорят девушки за ним бегают, пытаясь напоить специальной заговоренной водой, чтобы снять с него порчу, и бабку травницу привозили, та целебные травы ему в след сыпала, а уж гадалкам сколько денег отдали — не сосчитать.

Мракобесие конечно. Но тут и моя вина есть. Бабушка мне неустанно повторяла, держи свои эмоции при себе, глаз у тебя такой, что все что пожелаешь, исполниться.

Так и получается. Разозлюсь и скажу что-нибудь, а оно возьми да и исполнись.

Болтала тут на днях Алёна всякую чушь про меня, а ей возьми и скажи: Алёна, прикуси язык, чушь не болтай.

А та возьми и прикуси себе язык, да так, что не могла пару дней говорить. Другая девушка долго объясняла мне, что я «не туда хожу и не на того смотрю». А я ей вслед сказала: Смотри внимательной под ноги, а то, не ровен час, упадешь.

Вот кто меня тянул за язык? Девушка и двух шагов сделать не смогла, споткнулась, упала и разбила нос.

И пошли обо мне слухи.

Но на этой неделе все слухи стихли. Вокруг меня люди улыбаются, здороваются.

Алёна лебезит, в глаза заглядывает, даже заведующая магазином улыбаться мне стала. Никак не пойму, что случилось.

Но разбираться не стала, и так дел по горло.

Я обещала девчонкам поставить елку. У нас традиция перед праздником всем вместе наряжать елку. Когда я была маленькая, мама не любила ставить елку в доме. Она сетовала на то, что после елки приходиться убирать кучу иголок, мусор. Поэтому перед Новым годом с антресолей папа доставал коробку с искусственной маленькой елочкой, и она водружалась на стол, наряжать ее не надо, игрушки на ней были прикреплены заранее. Каждый год у нас была неизменная елка. А я так мечтала наряжать новогоднюю ель, что придумала рисовать елку на листах бумаги. Потом огромную нарисованную елку я на кнопки вешала на стену в своей комнате. Наверное, и дизайнером стала только потому, что всегда хотела что-то изменить вокруг, а родители мне не разрешали.

И вот вечером мы собрались с девчонками наряжать елку. Матвея я послала к Ярославу, человек болен и вряд ли будет себе готовить еду. Поэтому сыну дала наставления, чтобы он обязательно накормил соседа моим фирменным пирогом.

И вот чего не ожидала, так того не ожидала, но через час Матвей вернулся домой с Ярославом и Лео. До сих пор у меня перед глазами, как падает с крыльца Ярослав, его крик, отекшая нога, и слова его друга «перелом и разрыв связок». Я в этом косвенно виновата и не могу себя простить. Поэтому до сих пор чувствую свою вину.

Но Ярослав, как ни в чем не бывало, встает рядом с девчонками и начинает развешивать игрушки, девчонки мои шушукаются и строят ему глазки, а он гримасничает и показывает им смешные рожицы. А на вид такой серьезный.

Одно неосторожное движение, и шар выскальзывает из моих рук, по полу разлетаются осколки. Боже, что я наделала! Сейчас или собаки или дети поранятся. И я уношусь на кухню за веником. Дурацкий предмет — веник, все время куда-то исчезает. Я бегаю из ванны в кухню, туалет и кладовку, но его нигде нет.

И только тут обнаруживаю его в коридоре. Вдруг слышу из комнаты голос Ярослава: Нет, Лео, нельзя!

Что там происходит, вот с веником и совком забегаю в зал, а там…

Наша красавица елка валяется на полу, кругом битые стеклянные игрушки, а макушка ели уже полыхает пламенем, Ярослав пытается сбить пламя и вытащить макушку ели из камина, а по елке носится рыжий котяра, радостно завывая.

— Матвей, тащи воду, — кричит Ярослав, в зал вбежали собаки, для них шоу, они скачут и тявкают. И тут я сообразила, что в коридоре стоит огнетушитель.

Бегу зайцем в коридор, хватаю огнетушитель, на ходу вспоминая инструкцию, что читал мне пожарный, переворачиваю, внутри его что-то разбивается, и я выпускаю струю белого пара в камин.

Капец, приехали. Все вмиг покрывается белым налетом.

Хорошо девчонки успели выбежать. В углу сидит Лео и вылизывает свою шерсть, в дверях собаки гавкают на меня. Клубы дыма в воздухе и удушливый запах не то от огнетушителя, ни то от сгоревшей елки.

— У нас елки не будет? — вопросительно тянет Стеша, заглядывая в зал.

— Елки не будет, — вдруг начинает плакать Ксюха, стоящая позади сестры.

— Девочки, девочки не плачьте, сейчас мы найдем вам новую елку, — Ярослав достает из кармана телефон и выходит в коридор.

Я слышу, как он разговаривает с кем-то, звучат какие-то цифры.