— Антони рассказывал мне про это место. Оно называется «Murgadh’Thábhain», что значит «Таверна-Базар». Она находится в самом центре королевства. Это одновременно рынок — причем единственный — и таверна.

Я перекатываю иностранные слова на своем языке: «Марго Хобен».

Фибус прищуривается, глядя на множество отверстий в скале и чёрные струи, проникающие внутрь них и наружу.

— Хм. Должно быть, это жилища пролетариата.

— Почему ты так говоришь? — спрашиваю я.

— Нет дверей. Комнаты рядами.

— Или это их вариант борделя.

— Или так.

— В Небесном королевстве нет борделей, потому что мы считаем совокупление священным действом.

Лоркан материализуется из тёмного угла.

Интересно, как долго он там стоял и зачем?

Я стараюсь избавиться от следов удивления на своём лице и поворачиваюсь, притворившись, что его здесь нет. Может быть, если я буду очень долго притворяться, он исчезнет?

— И кто тогда там живет? — спрашивает Фибус.

Я сердито смотрю на него из-за того, что он обратился к Лору.

— Птенцы.

Одна из светлых бровей Фибуса взлетает вверх.

— Вы разделяете детей и родителей?

Я уже готова поплестись назад, но задерживаюсь, желая услышать ответ.

— Нет. Цыплятки, как мы зовём наших самых маленьких детей, живут со своими родителями пока не решат, что готовы покинуть гнездо. Тогда им выделяют жилище здесь или на севере, где они вольны жить, пока не выберут себе ремесло и не станут полезными членами общества.

Другая бровь Фибуса взлетает вверх.

— Представитель любой касты получает бесплатное жильё?

Лоркан обводит взглядом своих людей, его глаза сияют в темноте, точно огранённые камни.

— У воронов нет каст.

— У вас есть король, — вставляю я, не в силах держать рот на замке.

Мой самоконтроль вызывает лишь жалость. Скорее всего, именно поэтому Лоркан так легко проникает в мой мозг.

Челюсть Лора начинает подергиваться.

— Ты такая наблюдательная, Behach Éan.

Его саркастичный тон заставляет меня сжать губы.

Наш разговор — или как мне его ещё назвать? — препирательство не остается незамеченным. Уровень шума заметно снижается, и вороны начинают открыто глазеть в нашу сторону.

Маленький мальчик подходит к нам и протягивает Лору глиняную кружку, его руки слегка дрожат. Из кружки выплёскивается жидкость и падает на гладкий блестящий камень у нас под ногами. Он наклоняет голову в легком поклоне и говорит фразу, которая заканчивается на «Морргот».

— Tapath, — говорит Лоркан, после чего берёт у мальчика кружку и пьёт.

В отличие от наших королей, он не просит кого-то попробовать напиток на предмет яда или соли, или Котёл ещё знает чего, что люди всегда пытаются подсыпать своим монархам.

«Хочешь верь, хочешь нет, Фэллон», — его глаза золотого цвета находят мои поверх чашки, — «ты единственный ворон, который желает мне смерти».

Я не отвечаю, ни вслух, ни по мысленной связи. Вместо этого я выпрямляю спину и ухожу прочь.

«Ты никогда не спрашивала о моей матери», — его слова замедляют мой уход.

Не поворачиваясь, я говорю: «А ты никогда не спрашивал меня о моих натёртых сосках, и, тем не менее, я всё тебе о них рассказала. А теперь скажи, дальше мне предстоит познакомиться с твоим отцом?»

«Мой отец умер ещё до того, как шаббианцы даровали нашему клану магию».

Тембр его голоса становится таким мрачным, что я жалею о своём вопросе. Я слышу, как он сглатывает.

«Моя мама хотела бы поужинать с тобой».

«Я ужинаю с Фибусом».

«Она приглашает вас обоих».

«Мы не голодны», — бормочу я, и в то же самое время слышу, как Фибус говорит.

— Мы умираем с голоду. Мы с радостью присоединимся к тебе и твоей маме за ужином.

Я оборачиваюсь в надежде, что мой друг согласился поужинать с сыном кого-то другого, но конечно же, он кивает Лоркану, который, должно быть, задал свой вопрос вслух и одновременно у меня в голове. Но это неважно. Фибус может ужинать с любым вороном в этом королевстве, мне всё равно.

Я продолжаю идти. Чёрт бы побрал мою усталость. К сожалению, когда я поворачиваю голову, мой побег прерывается. Я сталкиваюсь с женщиной, которая несёт напитки. Все они выплескиваются на меня, после чего падают на камень. Раздаётся звон, эхо которого стоит у меня в ушах ещё долго после того, как последний металлический кубок заканчивает катиться по полу.

Несмотря на тусклое освещение, я замечаю, как сильно бледнеет женщина.

Поскольку всё это случилось по моей вине, я бормочу извинения, которые она, вероятно, не понимает, а затем тяну за ткань своей рубашки-платья, чтобы отлепить её от своей промокшей кожи, после чего пытаюсь выжать красноватый сок.

Тяжёлая ткань опускается мне на плечи, и я перестаю отчаянно выжимать рубашку. Я почти говорю «спасибо», но моя благодарность тает на губах, потому что, конечно же, мне на выручку пришёл сам король.

Я хватаюсь за края своего новенького плаща.

«Пожалуйста, не снимай его. Здесь может и темно, но у воронов непревзойдённое зрение. Я бы предпочёл быть единственным мужчиной, который знаком с очертаниями твоего тела».

«Слишком поздно».

Его зрачки сужаются.

«Данте весьма хорошо знаком с каждым миллиметром моего тела».

Очертания Лора начинают мерцать, когда он выпускает дым, который становится таким густым, что мне приходится задержать дыхание, чтобы не задохнуться.

Так же быстро, как он вырвался из него, дым исчезает и принимает форму огромного тела, которое стоит слишком близко.

«Я собирался начать войну за трон твоего драгоценного принца в последнюю очередь, но ты убедила меня начать именно с него».

Я хрипло выдыхаю из лёгких задержанный мною воздух, и набираю свежего.

«Ты, может быть, и получишь его трон, но ты так же наживёшь себе врага».

«Когда у тебя так много врагов, как у меня, ещё один враг не делает большой разницы. А теперь, пожалуйста, пойдём к столу. Мама ждёт».

«Я не хочу с тобой ужинать, Лор. Я не хочу…»

И прежде чем я успеваю закончить своё предложение, Лор перевоплощается в ворона, хватает меня и несёт в одно из жилищ, чем заставляет полуголого парня испуганно спрыгнуть со своего матраса.

ГЛАВА 11

Лор, должно быть, попросил его убраться, потому что парень кивает, приходит в движение и вылетает через маленькое окошко грота, в котором находятся кровать, стол, стул и шкаф.

Я отшатываюсь от него в ту же секунду, как только его когти отпускают меня.

— Что с тобой не так? — шиплю я на громадную птицу, как вдруг в воздухе раздаётся громкий удар, за которым следуют вспышки света и грохот, от которого начинает вибрировать каждый камень.

Может быть, Лоркан решил вызвать грозу? Это ведь одна из его способностей.

Он распадается на дым, после чего снова обретает форму.

— Ты хочешь свободы? Ладно. Когда солнце встанет над Марелюсом, я унесу тебя из своего ужасного дома и позволю тебе вернуться к твоему возлюбленному Данте и твоей излюбленной профессии. Вероятно, тебе даже повезёт, и твой драгоценный принц нанесёт тебе визит. Если, конечно, он не будет занят, трахая любую подвернувшуюся ему женщину с пульсом. Он ведь теперь король. Любая захочет переспать с мужчиной, наделённым такой властью. Мне ли этого не знать, — добавляет он, и уголок его губ приподнимается, что заставляет мою кровь похолодеть. — Всё, чего я у тебя прошу, это на время забыть о своей злобе и поужинать с моей матерью. Как думаешь, ты способна на это?

Гром начинает греметь над Монтелюсом с новой силой, ускоряя мой пульс и дыхание. Я пытаюсь сделать несколько глубоких вдохов, но это не помогает.