Почему ее не похоронили рядом с отцом дядя Ваня? Спросил Георгий стоя с дядей у могилы матери. Они ведь нормально жили, как теперь, она здесь он там?
Сынок, у Сони была тяжелая жизнь, кто знает любила она Сашку или нет? Иван краем глаза посмотрел на Георгия, ожидая вопроса.
Мне кажется я забыл как она выглядит. Передо мной только ее серые глаза и седые волосы…
Смуглянка наша. Соня мне мать заменила. Ты ведь многое не знаешь Георгий.
Расскажи про нее.
Пойдем, темнеет.
Они повернулись к выходу и через армянское, потом русское кладбище продолжили путь. Иван начал свой короткий рассказ о своей сестре по отцу.
Мать твоя в твои годы уже седая на всю голову была.
Она не рассказывала о своей жизни никогда. Как отца встретила, почему седая такая? Только отвечала «не спрашивай, не хочу вспоминать».
Они шли по сырой тропинке, после осеннего дождя а на встречу шла траурная процессия. Глинистая мокрая земля скользила под ногами Георгия, но он не смотрел под ноги перебираясь травянистыми участками на земле для безопасного прохождения по склону. Он смотрел на худую фигуру в толпе скорбящих. Силуэт напоминал умершую мать.
Елена несла сумку в которой звенело что-то стеклянное для последнего тоста в последний путь ушедшего. От холода ее руки посинели.
Георгий оглядывал фигуру так похожу на фигуру матери, он вернулся в то детство когда наблюдал за матерью что выходила из автобуса и шла к камню, где он ее ожидал. Со лба девушки собранные назад волосы впустили в свои ряды белую полосу, которая придавала зрелости молодому иссохшему лицу Елены Константиновны Христофоровой.
Она посмотрела в сторону двух мужчин идущие им на встречу. Георгий оглянулся по сторонам, не смотрит ли она мимо них, но нет, она смотрела на него с дядей, на кого точно, не разобрать.
Дядь Вань, девушку знаешь? Не успел он договорить, как Иван поднял руку и помахал Елене, та кивнула, ее руки были заняты. Откуда? Она нам родня?
Нет, она в госпитале работает санитаркой, ухаживает за малерийниками. Кажется кого-то из врачей хоронят Георгий, раз все работники собрались. Эта болезнь всех забрала. Как она с Соней схожа, погляди. Да, что скажешь, времена голодные, сейчас все бабы одинакова бледные и худые.
Георгий задумался и добавил:
Может тоже пойдем с ними?
Иван без удивления посмотрел на племянника.
Если уж охота за девушкой идти, так иди, чего ждешь? На станции вокзала тебя ждать буду, долго не ходи тут.
Георгий даже не оглянулся на Ивана, побежал вперед, почти уже достигших их Елене. Он взял у нее сумки и пошел рядом до русского участка на кладбище.
Она в профиль похожа на Софию, только глаза темнее, черты лица не столь схожи с чертами матери, у той губы пухлее, ресницы темные, подбородок округленный. На исхудалом лице Елены выпирали костлявые скулы, острый подбородок придавал угловатости. Но вот горбинка носа точь в точь как у Софии, а глаза проваливавшиеся вглубь действительно темнее чем матери, у той пепельно-серые под угольно-черными ресницами.
Чего нам здесь стоять, похоронили уже вашу «дохтуршу», замерзните тут, может пойдем?
Елена промолчала, потом кивнула в сторону дороги.
До Елены смысл слов доходило позже чем должно было, это оставляло на Георгия впечатление вдумчивости, ему казалось она думает перед тем, как сказать или действовать, а она всего лишь туго соображала от недоедания и недосыпа. Выбирать себе измученных жизнью женщин родовая наследственность Александридисов.
Мать Георгия, София, также со своим отцом была в бегах, наполовину турчанка, наполовину гречанка не была своей нигде. Только в России они с отцом греком по национальности из Понта, смогли скрыть ее происхождение, чтобы влиться в крепкую греческую диаспору. Отец Софии во второй раз женился на русской похожей по характеру мать женщине, мягкой и доброй, он хотел заставил забыть Софию прошлые скитания и частичной принадлежности к вражеской для понтийских греков нации. Вот она и не вспоминала и не рассказывала, как ее насиловали свои же турки когда ей было 15 лет, об убийстве ее матери своими же греками, во время эвакуации российскими кораблями. Ее не пустили на борт карабля, озлобленные лишенные турками домов и родных греки. Бедную ни в чем не виноватую женщину избили до смерти, даже крест на шее не помог.
Георгий шел держа руки в карманах телогрейки, пустая сумка висела на его запястий. Елена держала синие пальцы подмышками скрестив руки на груди обхватывая шаль, что единственное грело ее. Благо осень была тёплой.
Может ты вс-таки возьмешь мою телогрейку, замерзнешь ведь.
Та покачала головой.
Ты не из Сибири как вижу, холодно тебе в нашу осень. ответа нет. Ну а как давно живешь здесь? С семей? Чем они занимаются? Переселенцы или как?
Говорить о своем происхождении никак нельзя, кто знает, откуда он явился. В двух словах и не расскажешь, как измывались над ней партийные работники, после расстрела семьи. Мысли об этих дня заставляли жалеть, что и ее не расстреляли.
Одна я, нет никого у мены.
А про себя еще раз вспомнила Долгатовых, которые провезли ее в качестве прислуги, лишь бы спасти от преследователей этим жарким летом.
Глава 6
Семен сидит в своей комнате, одетый как на парад, смотрит на часы. Время двенадцать ночи. К женитьбе, в комнату занесли еще одну железную кровать с панцирной сеткой, поставили рядом с его кроватью. Фиала Степановна застелила красивым покрывалом с бахромой, а со стороны старой кровати Семена покрывало сложила на пополам – «Пусть пока так будет, что ты будешь портить новый комплект, после женитьбы застелем обе кровати».
В комнате стало мало место и стул на котором сидит Семен стоит между новой кроватью и стеной. Когда в доме все утихло, погас свет Семен берет свои башмаки в руки и выходит из комнаты. Чтобы не шуметь он бесшумно наступает на скрипучую часть пола. Дверь заперта изнутри, ключ на шнурке висит с ручки. Он вставляет ключ в замок и тот предательски визжит, ржавые петли на дверях скрипят еще сильнее. Семен миллиметровыми движениями открывает дверь, чтобы не разбудить отца и мать. Через минуту он уже на пути к дому Розы.
Через пол часа Семен стоит у ворот дома, где живет Роза. Он толкает дверь, она закрыта, ловко залезает на ворота, и перепрыгивает их. Почему-то пригнувшись, тихо приближается к лестнице дома, который ведет на второй этаж, понимая полную бессмысленность конспирации в полной темноте, выпрямляется и идет прямо, «увидят еще, подумают воровать пришел», размышляет Семен.
В первый день знакомства на прошлой неделе, вернувшись домой Семен задумал сбежать и отказаться жениться. Он не понимал, как отец смог договориться с этой семей на его женитьбу с их дочкой. Потерпев разочарование с Лизой, Семён думал дни на пролет, как он будет жить под одной крышей с женой которая привыкла к другой жизни, осознал, как хорошо, что не Лиза ему выпала, с Лизой было бы сложнее конечно. Тогда же он попытался поговорить с отцом, чтобы все отменить, но не вышло, Василий наотрез отказался слушать Семёна.
Как это ты ей не ровня, подумаешь дом большой у них а у нас нет, и что с того? Ей никто не заставляет Сёма, сама согласилась, значит что-то есть к тебе, бросив копать Василий уронил лопату, и стоял над сыном как скала. Или ты считаешь, что мы с матерью не достойного мужика вырастили?
Семён не ответил, все разговоры с отцом сводились к тому, что он выставлял сына не благодарным. Он развернулся к дому и ушел от разговора, приняв поражение. Глядя он на свой старый дом больше убеждался в том, что эта женитьба ошибка, «она не приживётся», думал он. Только была ли это единственной причиной? Нет. Семен помимо страха не угадить Розу, также боялся выглядеть на ее фоне еще большим неудачником. Ни одна его задумка, как себя вести с женой не увенчалась успехом, всегда Семен был смешон в конце. В своих фантазиях, он был ничтожным перед кем угодно, только не перед Греттой. С такими женщинами он чувствовал себя спокойно, уверенно, победителем и спасителем. Нет, он не понимал, где таиться мозоль, что натерли родители. Решение лежало на поверхности, отказаться от этой затеи взять в жену девчонку из такого дома, пусть даже она была не самой красивой, но семья Александридовых считалась зажиточной, хоть и ходили разные слухи о наследстве усопшего мужа Татьяны. Раз Семен отказаться просто так не мог, было решено сбежать, он и так давно хотел уехать из дома, пришло время. Только бежать, не объяснив ничего как будто бы он не мог, считал поступок не мужским, «что потом про девку скажут, жених сбежал через недельку после помолвки?».
