Городские бои — это всегда хаос, которым очень трудно управлять. В отличие от битвы в открытом поле, где всё прекрасно видно, приходится полагаться на разумение тысячников и сотников, чего у них не всегда хватает.
— Эйрих! — догнала его дева щита Альбоина.
— Здравствуй, — развернулся он к ней.
— Здравствуй, — улыбнулась она ему. — Я хотела поговорить с тобой, пока не начался штурм.
— Так говори, у меня есть немного времени, — кивнул ей Эйрих.
— Как ты смотришь на то, чтобы прогуляться к реке, когда всё это закончится? — собравшись духом, спросила Альбоина.
Эйрих был озадачен.
— Зачем?
— Эм… порыбачить? — неловко улыбнулась дева щита.
— Слушай, у меня будет очень много хлопот после взятия города, поэтому последнее, чем я буду занят — рыбалка, — вздохнул Эйрих. — Почему ты не обратилась пару дней назад? Право, не знал, что ты тоже увлекаешься рыбной ловлей…
Видимо, он сказал что-то не то, потому что дева щита раздражённо мотнула головой.
— Я просто хочу быть с тобой! — выпалила она.
— А-а-а… — наконец-то, понял Эйрих. — А-а-а! Вот оно что… Ты уверена, что тебе это точно надо?
В обычаях готов, если кто-то с кем-то хочет быть, то это значит, что всё. Внебрачные связи строго порицались общиной и для нарушителей многовековых порядков это заканчивалось очень плохо. Деву, нарушившую обычай, ждало утопление в ближайшей реке, а с мужем, укравшим её невинность, расправлялись её родичи. Те, у кого слишком сильно чешется уд, обычно унимали его у многочисленных вдов, некоторые из которых были не прочь поразвлечься и немного поправить материальное положение…
— Я могу взять тебя только как наложницу, потому что основную жену придётся брать из знати, возможно, из римлянок, — произнёс Эйрих. — Но гарантирую тебе, что ты больше ни в чём не будешь нуждаться и обещаю, что воспитаю детей достойными мужами… и девами, если таковые будут.
— А выкуп моим родичам? — спросила дева щита.
— Отправлю щедрый выкуп, где бы твои родичи сейчас не находились, — пожал плечами Эйрих. — Ты готова на такие условия?
— Да готова! — воскликнула Альбоина. — Только я не ожидала, что это будет вот так…
— А как ты хотела? — усмехнулся Эйрих. — Я вообще-то, скоро буду штурмовать этот город, а тебе, как я понял, нужен был скорый ответ. Ты его получила. И вообще, насколько я помню, ты хотела замуж за Альвомира, а потом я предложил тебе найти подходящего мужа.
— Ты слишком долго искал мне мужа, вот я и… — заулыбалась Альбоина. — То есть ты серьёзно предлагаешь мне?..
— Я хозяин своего слова, — пожал плечами Эйрих. — Так что, раз уж всё решено. В грядущем штурме ты не участвуешь и поговори с Эрелиевой, а то я прямо чувствую, что она обязательно скоро придёт и начнёт мне плешь проедать…
— Больно надо оно мне! — раздалось из-за ближайшего шатра.
— О, и ты здесь, — улыбнулся Эйрих. — Так даже лучше. Ты не участвуешь в штурме города, как и Альбоина. Я так сказал, а значит, так и будет.
— Но… лучником… — вышла из-за шатра сестрёнка.
— Я уже сказал, — покачал головой Эйрих. — Всё, иди в свой шатёр. Альбоина — на твоей ответственности.
— Я прослежу, проконсул, — усмехнулась довольная дева щита.
Эйрих посчитал, что давно надо было завести себе хорошую наложницу.
«А то, порой, засматриваюсь на вдов… Особенно хороша Хильдейдо, грудь у неё выше всяких похвал, на зависть многим, а задница…» — размечтался он, продолжив путь к своему шатру. — «Ох, не о том сейчас думаю. Не о том».
Примечания:
1 — Римские фабрики — и снова рубрика «Red, ты нахрена мне всё это рассказываешь?». Вот вроде кажется, что раз римляне были прожжёнными аграриями, страна их была насквозь аграрной, то ни о каких серьёзных производствах не может идти и речи, так? Но практика показала, что ситуация в экономике римлян была многогранной, долгое время непонятной современным исследователям, но от этого ещё более интересной. Вот конкретно концепцию массового производства они осознали где-то в 50-е годы до н. э., в период поздней республики. Вечный Город рос ужасающими темпами, поэтому наметился дефицит керамических изделий для бытового употребления. То есть деньги у людей уже были, много денег, ведь потоки рабов со всех сторон света даже не собирались замедляться, а классического частного производства уже не хватало, чтобы удовлетворить растущий спрос на предметы первой и второй необходимости. И тогда какой-то неизвестный гений дошёл своим умом до изготовления керамических сосудов путём применения специального слепка, который позволял избавить мастера от уймы геморройной работы. Да, на выходе получалось нечто средненькое, патрицию в руки не дашь, но вот плебеям зашло, а ещё это нечто стоило приемлемых денег. По слепку быстро изготавливали десятки тысяч поделок, после чего обжигали в здоровенных печах партиями до тридцати-сорока тысяч изделий за раз — это сведения, чтобы оценить масштаб. В обычной мастерской за день сделали бы в сотни раз меньше, человеко-часов квалифицированных мастеров потратили гораздо больше, тогда как на фабрике манипуляции не требовали двух высших и с ними могли справляться даже пригнанные с севера варвары. И вот с этого момента понеслась панда по кочкам. Принцип был распространён и на другие отрасли промышленности, но только те, где это было возможно, с учётом развития их промышленности как таковой. Фабрики производили гарум, то есть специальный соус из протухшей рыбы, к слову, очень неоднозначную штуку, делали мебель, текстиль, сельхозинвентарь и так далее, и так далее. Но всё это имело не повсеместный характер, а в основном касалось Италии, куда свозили все добытые в провинциях богатства и рабов. Важно также отметить уникальную ситуацию на Рейне, где легионеры преимущественно сидели без дела. Солдат без занятия — это готовый преступник, это знали ещё две тысячи лет назад, поэтому легионерам придумывали разные занятия, чтобы их жалование было не за просто так. Как все знают, легионеры строили дороги, здания и так далее, но мало кто знает, что конкретно на Рейне легионеры производили массовую продукцию, например, горшки и амфоры. Это был серьёзный бизнес, поэтому произведённую легионерами с Рейна посуду можно было встретить в Британии, Иберии, Африке и так далее. Но это всё было о гражданском секторе производства, а теперь нужно поговорить о военном производстве. Всю свою историю легионы снабжались из многочисленных частных мастерских (скорее всего, они тоже широко применяли принципы массового производства, о чём нам говорят археологические находки), выполняющих госзаказ, что мало отличало положение вещей в этом сегменте от средневековых мастерских. Но это касалось периода поздней республики и ранней империи, а вот в период домината всё изменилось, когда император Диоклетиан, осознающий, что экономика империи чувствует себя не очень хорошо и все почему-то валят на восток, где тепло и ништяк, волевым решением приказал учредить крупные военные фабрики. Косвенно ты уже видел это, когда Эйрих стенал о том, что за пару десятков лет до него в Паннонии стояли целые производства — речь сейчас о них в том числе. Корректнее эти формирования назвать не фабриками, а мануфактурами, потому что в современном понимании это никакие не фабрики, но сами римляне называли их фабриками (от лат. fabrica — мастерская), что, впрочем, вообще вопрос терминологии. Короче, впредь понимай, что когда речь идёт о римской фабрике, то подразумевается гигантская мастерская с разделением труда и сравнительно (с подзаборными кустарями) массовым производством. Выросли эти диоклетиановы фабрики не на ровном месте, а из мастерских при каструмах легионов, что логично, ведь сразу недалеко от дислокации легионов, а это отличная экономия на логистике. Основными причинами создания таких фабрик считается крах экономики, девальвация и естественный отток мастеров на восток, где всё ещё относительно нормально. На фабриках работали рабы, но доля их была сравнительно низкой, потому что свободные люди и сами были рады выполнять госзаказы — работяг уравняли с легионерами, то есть работа засчитывалась за службу в легионе. Когда дают такие условия, грех не поработать на оборонку. Качество продукта на этих фабриках, естественно, упало ещё ниже, чем было после кризиса III века, но всё равно оставалось на пару голов выше, чем у варварских кустарей. В общем, принципы производства на гражданских и военных фабриках были примерно те же, но причины их создания были противоположными. Гражданские фабрики создавались от хорошей жизни, а военные — от плохой.
