Литмир - Электронная Библиотека

Строители возводили сейчас новый зал заседаний, который будет закончен к концу следующего года. Художники украшали старые палаты новыми мозаиками. Плотники перестилали пол на более приемлемый. Другая комиция строителей расширяла окна для больших витражей, а также меняла старые двери на более надёжные образцы, армированные бронзой.

Император ценил роскошь, поэтому всё исполнялось из ценных пород древесины, что красиво, но недостаточно функционально. Что толку от двери из красного дерева, если её можно пробить кулаком?

Зевта прислушивался к мнению сына, так как искренне считал, что в их роду весь разум несправедливо распределился в его пользу, с чем ничего уже не поделать, поэтому старался исполнять его рекомендации и советы. И Эйрих рекомендовал превратить здание Сената в маленькую крепость, последний оплот республики. Разумное зерно в этом было, потому что случались в прошлом старых римлян инциденты с попытками захвата власти вооружённым путём. И если Сенат нельзя будет взять в пару движений, а придётся устраивать полноценную осаду в черте города, то это уже само по себе является сдерживающим фактором.

«Вот голова у Эйриха, конечно…» — подумал Зевта, наблюдая за водружением республиканского штандарта на крыше бывшего дворца. — «Чтобы со всего города каждый день было видно — это же догадаться надо!»

Сейчас, после завершения расширения и переделки бывшего тронного зала во временный зал заседаний, к первому заседанию в новом здании, Зевта ставил новый штандарт готского народа. Это была золотого цвета хризма на красном фоне, в точности как на щитах готических легионеров. Штандарт имел огромный размер, ткань была шёлковой, выкрашенной дорогой краской, а хризма была прошита золотыми нитями. Держалась ткань на толстом бронзовом т-образном шесте. Всё это было очень дорого, но стоило того.

«Ох, красотища-то какая…» — отошёл Зевта на пару шагов.

Дворец императора был самым высоким зданием города, а тут ещё на его вершине штандарт, имеющий высоту в шесть пассов.

— Нравится, жена? — повернул консул голову к Тиудигото.

— Нравится, — ответила та. — Красиво.

Она, как и другие женщины из сенаторских родов, участвовала в вышивке хризмы. Проект был знаковым, поэтому все хотели поучаствовать.

— Красиво, да… — вздохнул консул. — Но надо идти, работа не ждёт.

— Сегодня ждать тебя домой? — спросила жена.

— Конечно! — улыбнулся Зевта. — После заката точно приду, поэтому приготовь чего-нибудь особенного и сама приготовься.

Тиудигото лукаво улыбнулась, нежно провела ладонью по его руке и направилась в сторону дома, слегка виляя задницей. Знает, что он смотрит.

— Ох, всё ещё хороша, вертихвостка… — прошептал Зевта, после чего встряхнул голову и пошёл к северной части города. — Дружина, за мной!

С городскими стенами наметилась неожиданная проблема. Оказалось, что такие тотальные разрушения, нанесённые манджаниками, требуют полного пересмотра плана обороны города. Готы взяли Равенну слишком легко, поэтому Сенат выразил обеспокоенность.

Новые машины войны, выкопанные Эйрихом среди ветхих свитков, меняли сами принципы ведения осады, потому что ускоряли подготовку штурма с месяцев до декад, а иногда и до дней.

Осознание новых обстоятельств дошло до самых тёмных голов в Сенате, поэтому почтенные старцы начали размышлять о том, как бы им самим не стать жертвами подобного штурма. Никто не сомневался, что если уж Эйрих выискал среди свитков эти осадные технологии, то римляне о них давно уже знают, пусть местные мастера из аборигенов и лишь разводят руками при виде манджаников…

«Вообще, удивительно, что местные осадные мастера не знают…» — задумался Зевта, идя по главной улице к месту восстановительных работ. — «Может, Эйрих узнал секрет новых машин в трудах старых эллинов? Надо будет спросить его, как снова встретимся».

Так или иначе, но оборона временной столицы требовала инновационных решений и серьёзных вложений.

— Увеличивать толщину стен… — произнёс он задумчиво. — Или плюнуть на всё и сделать, как говорил Эйрих…

Сын предлагал отказаться от очевидных, но тупых решений и построить сеть укреплённых фортов вокруг городов. Вокруг Равенны потребуется двадцать шесть каменных фортов, вмещающих в себя по две тысячи легионеров и по тысяче эквитов, прикреплённых к гарнизону. Сеть должна раскинуться на пару десятков миль вокруг, обязательно на ключевых маршрутах к городу, чтобы одновременно за оборонительной функцией ещё и следить за правопорядком в регионе.

И как только армия врага подойдёт к городу и начнёт ставить осадный лагерь, у неё сразу же начнутся серьёзные проблемы. Эквиты и пешие легионеры будут выходить из своих укреплённых каструмов и совершать нападения на обозы и отстающие подразделения противника, вынуждая отвлекать силы от осады и вообще терять отнюдь не бесконечных людей.

Как говорил Эйрих, у римлян это уже существовало, в какой-то форме, но затем они от этих дорогостоящих идей отказались, ввиду общего упадка и нехватки финансирования, полностью перейдя на глобальную защиту восточных и северных рубежей.

Готам же ничего не мешало организовать подобным образом защиту столицы и крупных городов, избавившись от необходимости перестраивать, за совершенно безумные деньги, городские стены. Каменные каструмы сильно затруднят любому врагу снабжение, а также будут истачивать вражеские силы в непрерывных налётах, пеших и конных. И когда осаждающих врагов станет уже не так много, поступит сигнал на общий сбор гарнизонов каструмов…

— А что тут дальше думать? — спросил себя Зевта, уже пришедший к пролому № 11.

Строители уже восстанавливали кладку, ради чего им пришлось разобрать всю секцию стены. Шарообразные камни, метаемые манджаниками, летели лишь примерно в сторону стены, поэтому пострадала практически вся секция.

— Бетон? — задал себе следующий вопрос Зевта. — Сотни тысяч солидов псу под хвост? У нас что, так много денег?

Форты, конечно, обойдутся дороже, сильно дороже, чем одна большая стена, отвечающая современным требованиям, предъявляемым повелительным скрипом манджаников, но зато дадут очень высокую устойчивость города к осаде.

— Как всё продвигается? — спросил первый консул у Гнея Ацискулы, главы каменотёсной комиции города Равенны.

— Знаешь… — развернулся к нему римлянин и протянул руку. — Успеваем.

— Рад тебя видеть, — ответил Зевта на рукопожатие.

Этот римлянин оказался отличным парнем, с которым и поговорить есть о чём и выпить приятно. Правда, он никогда не пил нормальной готской браги, но это недоразумение они уже давно поправили.

— Взаимно, — с улыбкой кивнул ему Гней. — Недавно нашли под завалом двоих ауксилариев…

— Мне жаль, что нам пришлось брать город штурмом, — вздохнул Зевта.

— Надо было нам этих всех… — скрипнул зубами каменотёс. — Но боялись, м-м-мать его… Этот содомит, как бишь его… Как портовая чайка, сукин сын: прилетел, насрал и улетел.

— Надеюсь, с остальными городами нам не придётся применять силу, — произнёс первый консул. — Когда император вернётся, чтобы забрать то, что мы даём простым людям…

— Встретим, суку, как полагается, — пообещал Гней Ацискула. — Да я сам запишусь в гарнизон, чтобы лично бросать камни со стены!

Пролетарии Равенны, до этого теснившиеся в городе и надеявшиеся на милость нобилей, уже получают свои наделы. Землемеры, набившие руки на десятках тысяч наделов Венетии и Истрии, а также Реции и Норика, уже оперативно делят бывшие земли латифундистов на «пятидесятки», после чего вносят их в реестр земельной комиции при Сенате. Последняя уже насчитывает три сотни человек штата, с перспективой разрастания — вынужденная мера, по причине гигантских объёмов документооборота. Зевта не до конца понимал Эйриха, решившего затеять такое разбазаривание земель, даже несмотря на все его объяснения.

«Это-то понятно, что всем от этого хорошо, но мы-то здесь каким боком?» — задал он себе мысленный вопрос. — «У франков, вон, у вождей самые большие наделы, на манер римских патрициев, а у меня пятьдесят югеров… А я целый консул! Это понимать надо!»

131
{"b":"839544","o":1}