– Он не избегал тебя, и с ним все в порядке…

«Ну, вообще-то он умер в тысяча пятьсот тридцать шестом году, но это его не остановило».

– Он писатель. Он слегка… необычный.

– Еще необычнее Майкла Селуччи?

– Мама!

Мысленно Вики увидела, как мать приподняла брови.

– Дорогая, ты, может быть, забыла, но в свое время ты встречалась со многими необычными мальчиками.

– Я больше не встречаюсь с мальчиками, мам. Мне скоро тридцать два года.

– Ты знаешь, что я имею в виду. Помнишь того юношу в старших классах? Запамятовала его имя, но у него был целый гарем…

– Я позвоню тебе, мам.

– В ближайшее время.

– В ближайшее время, – согласилась Вики, снова спасла полотенце и дала отбой.

«Встречалась с необычными мальчиками в свое время… Ха!»

Фыркнув, она вернулась в ванную. Ладно, у нее и вправду есть парочка слегка странных знакомых, но Вики на сто с лишним процентов была уверена, что ни один из них не вампир.

Она снова включила душ и усмехнулась, представив себе такую сценку: «Мам, позволь познакомить тебя с Генри Фицроем. Он кровопийца».

Она улыбнулась шире, шагнув под воду. Ее бесконечно практичная мать, вероятно, спросила бы, какой именно группы кровь он пьет. Чтобы поколебать мировоззрение матери, требовалось приложить много, очень много усилий.

Когда Вики выложила на тарелку омлет, телефон зазвонил снова.

– Я так и знала, – пробормотала она, хватая вилку и направляясь в гостиную. – Чертова штуковина никогда не верещит, когда я ничем не занята.

Закат наступит только через пару часов, значит, звонит не Генри.

– Вики? Это Селуччи.

Поскольку в полиции Торонто служило множество Майклов, у большинства из них вошло в привычку постоянно называть себя по фамилии и на службе, и в свободное время.

– Помнишь, как зовут предполагаемого сообщника Квеста? Того парня, которому так и не предъявили обвинение?

– Добрый вечер, Майк. Рада тебя слышать. Я в порядке, спасибо.

Вики отправила в рот кусок яичницы и стала ждать взрыва.

– Прекрати нести чушь, Вики. У него было какое-то женское имя… Мэрион, Мэрилин…

– Марго. Алан Марго. А что?

Даже сквозь шум уличного движения Вики по голосу Селуччи поняла, что он самодовольно улыбается.

– Это секретная информация.

– Послушай, сукин сын, когда ты пользуешься моими мозгами, потому что тебе лень покопаться в своих, не заявляй, что это секретная информация. Во всяком случае, если хочешь дожить до пенсии.

Он вздохнул.

– Так подключи свои мозги, которыми, по-твоему, я пользуюсь.

– Вы вытащили из озера еще одно тело?

– Всего несколько минут назад.

Значит, Селуччи все еще на месте преступления. Теперь понятно, откуда такой фоновый шум.

– Такое же расположение синяков?

– Почти такое же, насколько я могу судить. Коронер только что забрал труп.

– Прижми ублюдка.

– Как раз это я и собираюсь сделать.

Вики повесила трубку и скользнула в кожаное кресло с откидывающейся спинкой, сперва пристроив тарелку с яичницей на подлокотнике. Два года назад она вела это дело. Она отвечала за розыск подонка, который избил до бесчувствия пятнадцатилетнюю девочку, а потом швырнул ее в озеро Онтарио. Шесть недель работы – и они вычислили человека по имени Квест, взяли его, предъявили ему обвинение и заставили расколоться. В дело был вовлечен еще один тип, Вики в этом не сомневалась, но Квест отказался давать дальнейшие показания, и они не смогли выдвинуть обвинение против его сообщника. Но теперь…

Она сдернула с переносицы очки. Теперь Селуччи до него доберется, а Вики Нельсон, бывшая любимица муниципальной полиции, будет сидеть-посиживать.

Комната расплылась, превратилась в размытую мешанину цветов, и Вики снова надела очки.

– Черт!

Глубоко дыша, она заставила себя успокоиться. В конце концов, важно то, что Марго будет пойман, а не то, кто именно его сгребет.

Она схватила пульт и включила телевизор. «Джейс»[1] играли в Милуоки.

– Летние парни[2], – вздохнула она и принялась за остывшую яичницу, слушая гипнотические голоса дикторов, ведущих предыгровое шоу.

Как и большинство канадцев старше определенного возраста, Вики сначала была хоккейной фанаткой. Но почти невозможно жить в Торонто и не чувствовать, как тебя захватывает бейсбол.

Седьмой период кончался со счетом три – пять, «Джейс» отставали на два очка, два аута. Игрок второй базы встал против Муки Уилсона. На счету Уилсона было больше трехсот отбитых мячей, поданных правшами, и Вики видела, что питчер «Брюэрсов»[3] вспотел.

Зазвонил телефон.

– Ну кто бы сомневался!

Вики опустила длинную руку, взяла телефон и положила себе на колени. Закат наступил в восемь сорок одну, сейчас было девять ноль пять. Наверняка это Генри.

Первый мяч.

– Да, что?

– Вики? Это Генри. С тобой все в порядке?

Первый страйк.

– Да, я в порядке. Ты просто попал в неудачное время.

– Мне очень жаль, но моим друзьям нужна твоя помощь.

– Моя помощь?

– Ну, им нужна помощь частного детектива, а ты единственный известный мне частный детектив.

Второй страйк.

– Помощь нужна прямо сейчас?

Осталось всего два периода. Насколько отчаянная там ситуация?

– Вики, это важно.

По голосу Генри Вики поняла, что он не шутит, вздохнула (Уилсон выскочил на левое поле, завершая иннинг) и выключила телевизор.

– Ну, если так уж важно…

– Важно.

– …Тогда я сейчас подъеду.

Она почти положила трубку, как вдруг, осененная внезапной мыслью, снова ее подняла.

– Генри?

Он еще не дал отбой.

– Да?

– Твои друзья – они ведь не вампиры?

– Нет. – Сквозь тревогу в его голосе пробилось легкое веселье. – Они не вампиры.

Грег спокойно кивнул молодой женщине, пропуская ее через ресепшн в вестибюль. Женщину звали Вики Нельсон, и нынче летом она несколько раз приходила сюда во время его дежурств. При других обстоятельствах она бы ему понравилась, но Грег не мог забыть первое впечатление, которое она произвела на него прошлой весной. После некоторых наблюдений он пришел к выводу, что эта женщина не из тех, кто обычно открывает дверь в неглиже, и все равно остался при мнении, что той ночью она что-то скрывала. Но что?

За последние пару месяцев вера Грега в то, что Генри Фицрой – вампир, начала меркнуть. Ему нравился мистер Фицрой, Грег уважал его и понимал, что странности жильца могут проистекать из того, что он писатель, а не из того, что он порождение тьмы… И все же некие сомнения оставались. Что скрывала молодая женщина той ночью? И почему? Иногда Грег подумывал, не спросить ли ее об этом напрямик – просто для собственного душевного спокойствия, – но ее упрямо задранный подбородок всякий раз останавливал его. Поэтому он продолжал гадать. И наблюдать. На всякий случай.

Вики с большим облегчением почувствовала, как за ней закрылись двери лифта. Пристальный взгляд охранника всегда заставлял ее чувствовать себя… Ну, неумытой, что ли…

«Тем не менее я сама во всем виновата. Не надо было открывать ему дверь практически голой».

Тогда она не сумела придумать ничего лучшего – и это сработало, отвлекло старика от намерения вонзить в сердце Генри крокетную клюшку, поэтому не стоило жаловаться на последствия.

Вики нажала кнопку четырнадцатого этажа и поплотнее заправила белую рубашку в красные шорты. Маленькое «приключение», которое она пережила прошлой весной, избавило ее от нескольких фунтов веса, и до сих пор ей удавалось поддерживать форму. Она была слишком мускулистой, чтобы выглядеть стройной (какой втайне хотела быть), но более тонкая талия ее радовала. Щурясь от яркого света флуоресцентных ламп, Вики изучала свое отражение в стальных стенках лифта.