Чудаков – фазан, только сам закончил учебку, еще не заматерел. А Бочкарёв и Кочетков уже год отслужили. У молодых сержантов не так много привилегий. Они должны всё время быть с личным составом. Поэтому Чудаков быстро придёт, помыв ноги. Но пока, мы одни лежим на двухъярусных кроватях. Я наверху, мне видно в окно часть соседней школы. Там учат поваров, на границе много специальностей есть. Но им сержантов не дают. Только нам в инженерных ротах и водителям с автошколы. Кровати через три от меня, Морозкин из Наро-фоминска – крепкий парень с накаченной спиной, так, что она у него похожа на фигуру шахматного коня. Он начинает шутить, анекдоты рассказывать, подсмеивается над всеми.
–Митин. А ты почему Митин? – спрашивает меня. – Потому что… – и пытается срифмовать мою фамилию, смеётся, всем весело.
–А ты, тогда Иван – потому что болван! – Среагировал я. Все опять смеются.
Морозкин, получив отпор, переключается на других. Кто- то не сможет ответить раз, другой. И как то не заметно, над ним начинают подтрунивать уже все. Козлы отпущения во многих коллективах появляются. И в школе, и на работе.
–АЛЁ-Ё-Ё!!! – дверь резко открывается и появляется Чудаков. Он ещё недавно сам был курсантом, всё ещё не забылось, знает слабые стороны жизни молодого бойца.
–Курсант Абросимов!
–Я
–Ко мне,– командует сержант.
Бедный Абросимов вскакивает с кровати, быстро протискивается между рядами кроватей, виляет между тубареток и, не доходя до Чудакова шага три, переходит на строевой шаг. В трусах, босиком – со стороны, наверное, смешно. Но все молчат. Алексей Абросимов, парень из Москвы, с выпученными глазами. Он немного неуклюжий, медлительный. Но зато по Уставу, по «политике» у него всё в порядке. Быстро всё запоминает.
–Курсант Абросимов по Вашему приказанию прибыл, – бойко говорит Лёха.
– Прибыл, говоришь. А что это ты под подушку спрятал? А? Хочешь, чтобы весь взвод из-за тебя завтра лишний круг по плацу маршировал? – Чудаков успел заметить, что курсант что-то сунул под подушку.
–Никак нет, товарищ сержант, – уже потерянно говорит Абросимов.
–Так. Давай неси всё, что у тебя есть там.
Бедный Алексей тащит спрятанный под подушкой хлеб. Он его с ужина принёс, не успел съесть. Залёт!
В столовой еда тоже по команде. За длинным столом, рассчитанным на всё отделение, сержант сидит с краю. Дежурные по столовой уже стол накрыли. Стоит кастрюля с первым блюдом, со вторым, чайник, хлеб, тарелки, вилки – уже всё готово. Бедные курсанты стоят пока вдоль стола и слюни глотают. – Командир, ну не тяни… Наконец команда: «Приступить к приёму пищи».
Назначенный боец начинает раскладывать половником по тарелкам еду. Естественно первому сержанту, потом, по собственным симпатиям, подаётся другим курсантам, они тянут к нему свои тарелки, отталкивают другие миски, пропихивают свои, ругаются в полголоса. Последний получил свою порцию, когда сержант уже половину пищи съел. Так и со вторым блюдом. Бедные бойцы бросают взгляды на тарелку сержанта. – Ну, ешь ты помедленнее. Но вот наш командир поёл, переговаривается с другими сержантами. И вот – «Закончили приём пищи»! «Отделение, встать, строиться на плацу. Марш»! Кому последнему накладывали, как правило, не успевал доесть. Да и другие тоже не наелись. Поэтому «тырят» по карманам оставшиеся куски хлеба.
–Ты что? Правил не знешь?– начинает воспитывать Чудаков.
Абросимов молчит. Он знает, что хлебная заначка и у других есть: «Но блин, почему меня заметили?»
–У кого ещё хлеб под подушкой? Хотите, чтобы я проверил? Еще у кого увижу, пеняйте на себя.
Приём пищи в столовой! Ясно? Здесь бардак разводить нечего. – Сержант, конечно, знает, что может ещё провинившихся найти. Но ему неохота. Сейчас на этом бойце примерное наказание устроит.
–Так вот, на первый раз, считай, отделался легким испугом. Понял боец?
–Так точно! – облегчённо рапортует Алексей.
–Что, так точно? Упор лёжа принять. 50 раз отжался.
–Есть. – Абросимов падает и начинает отжиматься.
Конечно, пятьдесят ему не отжаться, и после двадцати он просто лежит, и поднимаются у него одни плечи. Но сегодня ему везёт, сержант не придирается, а мог бы и ногой заставлять живот от пола поднимать.
Наконец «отжимальщик» встаёт: «Товарищ сержант, ваше приказание выполнено!»
–Всё на сегодня. Всем спать.– Приказывает Чудаков.
Постепенно становится тихо. Слышно только, как кто-то похрапывает. Но вот возвращаются Бочкарёв и Кочетков. Они смотрели в ленинской комнате фильм по Польской программе. Разница во времени с Поляками -1 час раньше. У нас отбой в 23 часа. У них ещё все гуляют. Плюс там ближе к «Загнивающему капиталистическому Западу». Кино показывают «допоздна». А у нас в Союзе в 24 часа гимн проиграет и телевизор выключается. Серый экран шипит.
–Думаешь каптёр не врёт? – слышится речь Кочеткова. – В «самовол» то он ходил, может и не врёт. Она, говорят, с мужем всё ругается, – отвечает сам себе он.
–Да. Вроде на самом деле ходил, – поддерживает Бочкарёв. – Иришка – девка «шесть шаров!»
Вот это – Да! А здесь, оказывается, интересные вещи творятся, – думаю я. А «шесть шаров» – это выражение такое. Значит очень хорошо, класс. Но сон берёт своё. Хотя всё ещё болит рука. Это я на своих проводах в армию решил похвастаться, как буду на турнике упражнения делать. А выпито уже было не мало – вот и сорвался на землю. Локоть зашиб. Теперь отжиматься приходиться практически на одной руке, но подтягиваюсь всё равно 12 раз, на отлично. Подъём переворотом делаю легко. Я руку на кровати свешиваю так, чтобы локоть на углу лежал. Больно, но терпимо.
Мне врач на медосмотре посоветовал: « Пройдёт только через боль, но если хочешь, можем тебя перевести в другие войска, в стройбат». В стойбате служили парни с проблемами в милиции или со здоровьем. Работали там в основном, а не служили. Многие, как мне говорили, автомат за 2 года службы только на присяге и видели. Через месяц службы, где то, медицинская комиссия была. Сортировали нас, кто не тянет – в другие места и вообще в другие войска отправляли. Вот один врач внимательно у меня осматривал мою руку. Думал, может я закосить захотел. Но я уже видел себя героем пограничником, поэтому отказался.
–Тогда терпи, долго будет болеть. – Сказал врач с черными глазами и носом с горбинкой. Я вспомнил что, кто- то говорил, что лучшие врачи – евреи. И букву «Р» не выговаривает. Вот этот, наверное, из них, знает, что говорит.
–А потом то, пройдёт?– поинтересовался я.
–Потом не заметишь как, пройдёт. – Ответил врач.
Точно не заметишь, вот и сейчас я, вроде засыпаааюююю.
Воспоминания.
Вот уже больше месяца, как я на службе. Не заметил, как стал военным, выполняю разные команды дурацкие. Как будто, так и всегда было. «Есть!» «Так точно!» «Никак нет!» «Разрешите». Скажешь «Можно»– тебе сразу «Можно Машку под забором», и «упор лёжа принять» и «50 раз отжался».
Перед армией запугивали нас, что вот с дедами придется драться. А если «слабинку» дашь, то «зачморят» совсем. С восемнадцати лет в солдаты забривают. А я техникум заканчивал, поэтому отсрочку получил. Пошёл служить, когда до девятнадцати лет меньше месяца оставалось.
****
Как было здорово! Учеба закончилась, направили по распределению на моторный завод. Про этот завод можно много говорить. В лучшие времена здесь работало 40000 человек. В три смены трудились. Безостановочное производство. В литейных цехах печи не тушили, чтобы не сорвать производственный процесс. Отливали корпуса двигателей и другие части для них же. Специфический запах стоял на много километров вокруг. В конце концов, на этом «монстре» собирали двигатели для грузовиков разных моделей, от обыкновенных КАМАЗов и МАЗов до карьерных самосвалов. По кооперации двигатели отправляли в Белоруссию и в Татарстан. Там их ставили на автомобили. На этом заводе я ещё в техникуме на практике успел поработать несколько раз. И вот теперь распределили меня сюда опять. А некоторых наших девчонок хотели отправить в другие города работать. Я с отличием закончил «технарь», поэтому в родном городе остался. Вообще то, парни всё равно в Армию уходили, а через два года уже можно самому выбирать свой дальнейший путь. Девкам хуже, им три года по распределению отработать надо. Что было: и слёзы и истерики. Но насколько я знаю, всё утряслось хорошо. Все остались в родном городе. Предки связи подключили, справки разные раздобыли.
