09.05.2020 во дни карантина все строго: стей хоум!. во дни карантина все строго: стей хоум! зиг хайль! больше трех в парке не собираться! суров рядовой по фамилии холм, без шуток приказ лейтенанта акации иное имеет значение «ствол» — в него от корней поступают патроны, и тополь (сержант) прошлогодней листвой стреляет с двух веток раскрывшейся кроны в природе сама по себе красота цветет в это майское утро без сглаза, где дом, как подбитый фашистами танк, скрывает жильцов в серых противогазах на площадь не сунься, не выйди в подъезд — в театре военных, объявленных действий посадочных хватит на каждого мест, включая детей, чтоб испортить им детство пророчат авгуры, молчат доктора, и вместо шампанского – водки мерзавчик сам мэр разбивает о город-корабль, который отходит в прекрасное завтра 02.05.2020 вечером выйдешь к океану сопереживать закат… вечером выйдешь к океану сопереживать закат без перчаток и маски, что в последнее время подарок, и попадаешь невольно в недавнее прошлое за так, в докарантинную, словно декоративную, эпоху задаром ступни проваливаются в песок, как и прежде, легко, «антон-антон» – выкрикивают привычно чайки-суфлеры, но в отсутствие зрителей: оно – в отсутствии плевков, банок, лохмотьев, в чистоте прибрежной флоры словно десантники, уходит валунов гряда в зеркальную воду, играя годами в войнуху: от города за спиной остались домов два ряда, круг света от фонаря, остальное – разруха вывеска над закрытым кафе под ветром скрипит, деревянный настил набережной прислушивается к скрипу: час спустя бомж с акцентом мне скажет, мол, ноу репит… как бы бросил вестгот по-немецки покоренному риму остается, будто овод во время расстрела: «пли!» — приказать взводу вражих солдат, живодерам, уродам… вечером вдыхаешь отлива знакомую гниль — похоже, давно не подвозили свежую воду 26.04.2020 был ковид, девятнадцатое, воскресенье… был ковид, девятнадцатое, воскресенье — в распутицу весенне-летнюю легко по городам и весям разделяет семьи nenastie, coldman, frozen, rain and virus, Co. в большой стране, где не иссяк бабла источник, язык которой: эй) велик, и би) могуч, — ты обнаружишь сам себя на пятой точке в большой квартире, с месяц запертой на ключ с привычной мебелью вполне уютный карцер — за сериалом наблюдая сериал, ешь витамины, чтоб в костях держался кальций, пьешь бром, чтоб мобил-дик напрасно не вставал и так до августа, а там наступит осень — вновь изоляции унылая пора: уткнешься взглядом в стену, вспомнишь, как иосиф взбивал мычащим «ты» подушку до утра снаружи – зелень (в смысле, зелень), голубою покрыт сарай через дорогу от меня: не космонавтом в детстве – стать мечтал ковбоем, но только потому не стал, что нет коня не стал полярником, не полюбил папайи, не мог один уснуть, хотя считал до ста; так и живу, переходя из кухни в спальню, к окну и к улице, которая пуста 19.04.2020
утро за утром проходит, за ними… утро за утром проходит, за ними день протекает за днем – в час вечерний сядешь в гостиной с этюдами черни, встанешь исполнить «каприс» паганини либо в альбоме обмолвишь стихами о наблюденьях прошедшей недели: как на вальдшнепа ходил в понедельник, как пообщался в четверг с мужиками то ли изделье на круге гончарном вылепишь: кружку с изогнутой ручкой, вазу по-гречески, даже получше — еву с адамом из глины с их чадом то ли в виста сам с собой отвлечешься, на две колоды играючи важно: «враг поопасней чумы, коль домашний», — как в кентербери писал джеффри чосер позже пошлешь за дворовою девкой, славно набравшись аи штоф за штофом, и к полуночи, прилично готовый, влипнешь в кровать, ибо некуда деться то же – соседи: сидят в карантине, квасят, стреляются, девок волнуют, если по-честному: к дьяволу, ну их, вместе с домашними их и скотиной скука, поверишь ли: в одеколоне ходишь по дому при лучших манерах, — что бы начать, коль повсюду холера: «повести белкина»? «домик в коломне»? 18.04.2020 когда мы все умрем… когда мы все умрем (читай «уйдем», чтоб бренным словом ближних не коробить), мы золотистым выпадем дождем, как книжники, блаженные, пророки нас встретит вход в душистый вертоград и «шель захав» споет в хрустальных латах хор всадников – из всех земных утрат, здесь всякой только бесконечно рады раскроются янтарные врата, и мы вольемся золотым потоком в покой, где потрясает чистота цветных жилищ, покатых крыш и окон, где шмель над клумбой вышним звуком чист, чисты деревьев помыслы и корни, и в каждого жильца запущен чип, чтоб он не знал ни коклюша, ни кори здесь не должно быть для тревог причин — с запасом сахар выдают и мыло, перчатки, маски: смерть есть карантин, не худший из того, что в жизни было |
