Лес, являющийся гордостью страны, таил в себе оторванный от цивилизации мир. В нем водилась живность, о которой Норлинг и не слышал, а я ее чуяла. Прятавшиеся зверьки, наблюдали, соблюдали особую осторожность, чувствовали в нас угрозу. А сколько под вековыми корнями хранилось запасов полезных ископаемых! В нашем мире мимо такого леса бы не прошли. Вырубили, выжгли, разворошили бы, пополнив свои кошельки и Красную Книгу.

Перед моими глазами мелькали листочки разной формы и цвета. Порой взглядом удавалось выцепить какую-нибудь перепрыгивающую с ветки на ветку птичку. Услышать шипение уползающих в туман змей. Лес пульсировал жизнью, и мы были в нем чем-то лишним, инородным. Не хотела бы я оказаться тут в одиночку. Зато вмиг забыла о чувствах Ранстора и их пикантном проявлении.

Лесная дорога вывела нас из леса, когда я уже не чувствовала задницы. Ехать в карете — это не одно и то же, что в машине. Твердо, неудобно, трясет, болтает и бесит медлительность. Мой организм все еще требовал спешки, бешеного ритма, суеты, а потом чего-нибудь успокоительного. Здесь же все текло размеренно. Но и времени было больше. Его не съедал интернет, гаджеты, кино, гонка за заработком. Наверное, поэтому люди тратили его на бессмысленную войну. От скуки.

Обогнув край леса, мы проехали через цветущие поля незнакомых мне злаков, и наконец я увидела огромную крепость на холме. Окруженный одно- и двухэтажными серыми домами замок со шпилями и флагами указывал на величие того самого заочно известного мне Норлинга. Высокий каменный забор с массивными металлическими воротами был неприступным. Буквально на каждом метре внушали страх бойницы. Никто не сумел бы захватить это место, даже сам Шрайк.

Ворота нам отворили не сразу. Сначала стражники что-то обсуждали с постовыми, а потом сказали нам подождать.

— Я здесь родилась, — после долгого молчания произнесла Аника, глядя в окно. — Моя мама была портнихой. Отец подковывал лошадей. А я мечтала печь хлеб.

— Твоя мечта обязательно осуществится, — поддержала я ее.

Дверь кареты распахнулась, и на нас уставился невысокий полноватый мужичок с круглыми бегающими глазками. Обеими пухлыми руками взявшись за полы золотистого камзола, он взглянул на Ранстора и поклонился:

— Ваше высочество!

— Здравствуй, Ферруз! — ответил тот и посмотрел на меня. — Это наш дворецкий. Ему король доверяет больше, чем своей свите.

— Я, право, не поверил, когда доложили, что вас везут в качестве арестованного, — всполошился тот, платком утирая влажный лоб. — Его высочество велело всем гостям покинуть дворцовые покои. Их распределяют в столичные отели, чтобы предотвратить лихую молву о вас, мой принц. Умоляю, успокойте меня, что вас оклеветали. Или это хитрый ход добиться аудиенции с вашим дорогим дедушкой. Что угодно, только не…

— Как он? — спросил Ранстор, не оправдываясь перед дворецким.

— Сдает, — тяжко выдохнул тот. — Память не та. Постарел. Дичает. Ему нужен преемник, ваше высочество.

— Ему нужны мозги. Залезай, садись, — принц кивнул на место рядом с Герардом. Тот с радостью потеснил Анику, и мы поехали дальше.

Из окна разглядывая чистоту узких улиц и опрятных горожан, жмущихся к стенам домов, я слушала неумолкающего Ферруза.

— Последние дни происходит что-то необъяснимое. Монархи соседних стран предлагают прекратить гонения. Сделать закон более лояльным к последователям мифического Шрайка. Отменить казни за веру, а высшей мерой наказания сделать принудительный труд на каменоломнях. Его величество медленно впадает в депрессию. Новость о вас его просто добьет.

Мы с Ранстором переглянулись, обменявшись одной мыслью на двоих: «Вера в Шрайка растет не только на Синларе».

Я попыталась связаться со своим кошачьим другом, но тщетно. Он исчез. Не попрощавшись. По-английски. Вышел из моей головы, не реагируя даже на мои оскорбления и проклятия. До меня дошло, что я вообще давно с ним не общалась — больше суток. Хотя раньше он и полдня без меня провести не мог!

Надеясь, что с ним ничего не случилось, я вслед за другими вышла из кареты, когда мы остановились во дворе королевского замка.

От предвкушения встречи с самым могущественным и опасным королем Заана мое сердце буквально выпрыгивало из груди. Не сказать, что я его боялась. Я переживала за Игана. Раз у короля окончательно потекла крыша, кто знает, какой следующий приказ он подпишет. Внука пожалеет, а остальных?!

Нас встречали придворные слуги, низко кланяющиеся перед уверенно идущим вперед принцем. Я плелась след в след, едва не запинаясь о длинные полы плаща, но не осмелилась сдернуть его. Слишком рано демонстрировать местным свои ушки на макушке. Из-под низко натянутого капюшона почти ничего не видела, смотря себе под ноги. Точно знала, что попала в самое роскошное место за всю свою жизнь, но было не до разглядываний этого музея.

Норлинг нас ждал. Вооруженные стражники открыли двери в просторный каменный зал, не задерживая нас ни на миг. Наши шаги гулким эхом отдавались в пустоте, располагающей лишь высоким троном на помосте, где восседал сухой старик с бесноватым взглядом. Его символически алая накидка напоминала реки крови, что он пролил, ведя личную войну. Какая-то часть меня ненавидела его за это, другая — жалела. Ранстор совсем не был на него похож. Норлинг не обладал статностью, брутальностью или высоким ростом. Если его переодеть в обычный наряд, то ничем не отличался бы от простых работяг в поле.

Мужчины выстроились в нескольких шагах от помоста. Мы с Аникой покорно встали за ними. А за нашими спинами сжали свои мечи стражники. Назад пути не было — только на виселицу.

Мое сердце остановилось, стоило королю взглянуть на внука. Он смотрел на него не с разочарованием, а с презрением. И немедля ни секунды, громогласно заявил:

— Казнить!

— Да как же так, ваше величество! — Ферруз первым подал голос в давящей гробовой тишине и упал перед Норлингом на колени. — Одумайтесь! Это же ваш внук, ваша кровь, сын всеми любимой принцессы Йонетты!

— Я вижу лишь сына подонка Галтера, — рыкнул король, вбивая невидимые гвозди в мои ступни. — Лицемера и изменника.

— Дайте ему слово, умоляю! — завопил дворецкий. — Он жизнь отдаст за войско. Я уверен, никакой магией он не обладает.

— Ты прекрасно знал, что в войске нет мага! — не дожидаясь своего права, заявил Ранстор королю. — Ты отправил нас на Синлар, чтобы предотвратить бунт, ведь когда жители узнают о нашем мятеже, они поднимутся против короны! Ты не смирился, что нас народ почитает больше, чем своего короля!

— Во-о-от! — протянул Ферруз. — Я же говорю, принц чист…

Но в тот самый момент, как Ферруз это проговорил, Ранстор сдернул со своей груди рубашку и загорелся одной гигантской спичкой. Перепуганный до побледнения Ферруз пополз к стене. Стражники опасливо отошли от всех нас на приличное расстояние и в растерянности наблюдали, как их принц превращался в огромного горящего кота.

Выйдя чуть вперед, мой огненный барс заставил Норлинга спиной прижаться к спинке трона и выпучить глаза. Утробно и грозно прорычав, Ранстор обошел помост полукругом и, встав около меня, головой потерся о мое бедро. Странно, но плащ не загорелся. От кота шел сильный жар, но не обжигающий, а согревающий. А языки его пламени лизали меня теплом, не причиняя вреда. Интересный такой обогреватель для долгих зимних ночей.

Я осмелилась положить ладонь на его голову и ощутила теплую короткую шерсть. В меру грубую и гладкую. Погладив у Ранстора за ухом, улыбнулась, позабыв, как король только что велел его казнить.

— Мифичность Шрайка сразу попадает под сомнения, — произнес Тартис, — не правда ли, ваше величество? Магия реальна. И она приносит не больше вреда, чем война, опустошающая целые земли.

Королю стало душно. Расслабив тугой ворот, он глубоко вздохнул и обратился к Герарду:

— Ты с рождения был мне верен. Возьми меч и отруби этому чудовищу голову.