Дети Моны, как и она сама, обходились без заклинаний. Нэн очень любила читать книги, и все, что она узнавала из них, немедленно узнавал и Ксан, не тратя времени на чтение. Он предпочитал активные занятия, поэтому мог вполне достойно противостоять Джастину, Кэйду или Кинниалу на поле для тренировок.

В сложных ситуациях Мона часто пользовалась магической поддержкой сына, а вот Анна со своими необычными способностями всегда стояла особняком. Она обладала даром обращать любую магию, ходила собственными путями и при желании могла закрыться от всех, кроме матери.

В первую встречу Себастьяну так и не удалось поговорить с прекрасной феей, потому что она не произнесла ни единого слова. Когда пришло время прощаться, брат и сестра взялись за руки и просто исчезли, а растерянный гость остался стоять в сгущающихся сумерках.

– Скажите, майор, это была телепортация?

– Можно сказать и так, – Юджин на глаз оценил физическое состояние Себастьяна. – Господин Лангвад, давайте ненадолго вернемся в дом.

Себастьян неохотно повиновался. Кроме Моны, Джастина и майора, в комнате теперь присутствовал архивариус, который с удобством устроился в кресле у окна.

– Если вы ответите на интересующие нас вопросы, – сразу взял быка за рога Юджин, – мы с удовольствием объясним, куда же вы, собственно, попали. Вы по-прежнему считаете, что выбрали Дверь в наш мир случайно?

Молодой человек довольно долго молчал, а потом посмотрел на Джастина.

– Я был в этом уверен только до тех пор, пока не увидел вашу дочь, капитан. С самого детства мне снилась зеленоглазая девочка с цветами в волосах. Вряд ли это простое совпадение…

Мона мысленно согласилась с гостем.

– Вы верите в Судьбу или в Предназначение, Себастьян?

– Раньше не верил, но с некоторых пор поневоле переменил мнение.

– О Ключе вы узнали от отца?

– Нет, от матери, – признался молодой ученый. – Она урожденная Мортимер, ее семья на протяжении нескольких поколений является хранителем Ключа.

Мона, Джастин и Фиарэйн обменялись взглядами.

– Разве Мортимеры никогда им не пользовались?

Вопрос, казалось, озадачил гостя.

– Ну, не знаю, наверное, случая не представилось. Я и сам оказался на планете только потому, что в мой бот попала ракета. Хотя, если подумать, то я уже ни в чем не уверен…

Глядя на Себастьяна, который хмурился от усилий связать воедино цепь событий, волшебница задумчиво барабанила пальчиками по подлокотнику кресла.

– А вам известно, что собой представляют эти Двери и куда именно они ведут?

В ожидании ответа присутствующие буквально затаили дыхание, но молодой человек этого даже не заметил.

– Насколько мне известно, Двери – это порталы, а ведут они на кислородные планеты в разных галактиках, – Себастьян посмотрел на ночное небо в распахнутом настежь окне и решил добавить. – Или в иные миры со сходной атмосферой, но я не уверен по части пространства и времени. Возможно, имеет место и этот фактор.

Мона беспомощно взглянула на Юджина.

– Ты понимаешь, о чем он говорит?

– Да, миледи, речь идет о том, что воздух за каждой из Дверей должен быть пригоден для дыхания. Разница в составе атмосферы, несомненно, существует, но опасности для жизни она не представляет. Я уже упоминал, что мир нашего гостя не ограничен одной планетой, они освоили дальний космос.

Для Моны все эти подробности не имели решающего значения, ее давно мучил другой вопрос.

– Вам известно, с какой целью создавался зал с Дверями? – Себастьян растерянно пожал плечами. – А вашей семье?

– Вам нужно спросить об этом у моей матери.

Волшебница подавила вздох. Прошло почти двадцать лет, а она нисколько не приблизилась к разгадке. Таинственное сооружение не давало забыть о себе, подбрасывая им все новые и новые

испытания, вовлекая в водоворот опасных и увлекательных приключений.

– Думаю, на сегодня вопросов достаточно. Отдохните, как следует, Себастьян, мы увидимся с вами утром.

Глава 9

Анна Корвел-Хартли знала о своей маленькой слабости. Она всю сознательную жизнь старалась с ней бороться, но значительных успехов так и не достигла. Молодая волшебница очень любила наблюдать и предпочитала делать это исподволь. В детстве объектами для наблюдений были растения, насекомые и птицы, а когда она подросла, ей открылся сложный и многообразный мир человеческих взаимоотношений.

По натуре Анна была созерцателем, молчаливым свидетелем событий, которые разворачивались на ее глазах. Для нее не существовало не стоящих внимания пустяков, потому что она воспринимала не внешнюю сторону происходящего, а глубинный смысл переживаемых участниками эмоций. В свое время Ксана сильно беспокоило изменчивое настроение маленькой сестренки, но потом она начала робко задавать ему вопросы. Когда детям не хватало опыта в общении друг с другом, на помощь им всегда приходила магия.

У них в семье сложилось так, что Санни со своими проблемами всегда обращался к матери, а Нэн к отцу, но постепенно отношения в семье менялись. Чем больше Анна наблюдала за своими родителями, тем большим теплом проникалась к матери, а Ксан набирался от отчима тех человеческих качеств, которые необходимы в жизни каждому настоящему мужчине. Но юному эльфу-волшебнику было недоступно то всепоглощающее чувство, которое Джастин испытывал к его матери. Боги даровали Ксану способность любить своих родных, больше никто не вызывал в нем такого эмоционального отклика.

В том безбрежном океане магии, который представлял собой замок Розы, соседствовало и мирно уживалось множество сил, данных волшебникам от рождения. Между различными по мощи и наполнению дарованиями выстраивались тонкие причудливые связи, все виды светлой магии взаимодействовали между собой, не мешая друг другу, потому что большинство их носителей являлись кровными родственниками.

За относительно короткий срок эльфийская магия накрепко сплавилась с волшебством замка, и как-то само собой сложилось удивительное сообщество волшебников, эльфов и людей. В нем находилось место каждому, кто хотел стать его частью, но это вовсе не означало, что все происходящее в замке и его окрестностях представляло собой сплошную безоблачную идиллию. Напротив, иногда древние стены и хрустальный купол сотрясали настоящие ураганы страстей, и чем больше их пытались сдерживать, тем сильнее они бушевали.

Едва оказавшись в замке, Анна быстро поняла, что у эльфов принято проявлять лишь малую часть своих истинных чувств. Но их бесстрастный, отстраненный вид мог обмануть кого угодно, только не впечатлительного ребенка, наделенного редким эмпатическим даром. Для девочки, в одночасье лишившейся и матери и отца, основная трудность заключалась в том, чтобы научиться жить среди огромного количества людей. Но именно окружившее ее многолюдье помогло Анне пережить разлуку с родными. И, конечно, присутствие неожиданно обретенного брата.

Теперь, когда они стали взрослыми, им приходилось порой очерчивать личное пространство, но полное и абсолютное доверие позволяло не иметь никаких тайн друг от друга. Хотя отец и настаивал на том, чтобы Ксан повсюду сопровождал сестру, Анна частенько ускользала из замка одна. Спокойная, рассудительная и терпеливая, как Джастин, она к тому же унаследовала жажду знаний и неуемное любопытство Моны.

Новым объектом для ее наблюдений стал необычный гость из другого мира. Пока он изучал новое для него окружение, Анна исподволь изучала его. Себастьян Лангвад был отмечен скрытым судьбоносным знаком, который представлял для него большую опасность. Нэн прекрасно знала, что ее отец терпеть не мог таинственное сооружение на Каменном острове, но открыв один раз Дверь в другие миры, было уже невозможно просто забыть об этом.

***

– Сколько вам лет, господин Лангвад?

Длинный эльфийский меч просвистел над головой Себастьяна, почти коснувшись его волос. Он рефлекторно пригнулся, выпрямился и попытался отбить очередной удар.

– Мне тридцать два года, если считать по эталонному времени.