Ни одна мышца на его лице не дернулась. Он только тяжело вздохнул, словно на него свалилась каменная глыба.

— Мне с самого начала стоило догадаться, что ты причастен к нападению.

Он поджимает губы, потому что знаю, ему нечего ответить. С минуту он задумчиво смотрит на меня.

— Прости, — почти шепотом произносит он.

— Не прощу! Такое не прощают.

— Знаю.

— Зачем вообще тогда извиняешься?

— Потому что мне жаль, что тебе пришлось стать свидетелем этой сцены, я жалею о том, что сделал. Я плохой человек, способный на плохие поступки, Мира, ты должна помнить об этом.

— Теперь я точно знаю, на что ты способен. И знаю, что ты несешь тьму и разрушение. — Говорю, глядя на него. — Я верила тебе, а ты растоптал мое доверие.

Его взгляд блуждает по комнате. Ему тяжело даются эти слова, но не хочу поддаваться его обаянию. — Ты права. Я несу разрушения без угрызений совести. Я последний человек, в котором нужно искать утешение. И последний, кому можно доверять, потому что поступаю по своим эгоистичным причинам. Но больше не причиню тебе вреда.

— Как же? Сегодня все случилось из-за тебя.

— Ты не все знаешь. — Он угрюмо смотрит на меня.

Внезапно почувствовав себя очень усталой и нуждающейся во сне, я сажусь на кровать и стону, когда в боку вспыхивает боль. Игорь осторожно опускается на колени рядом с кроватью. Его взгляд сосредоточен исключительно на моем поврежденном ребре.

— Мне нужно осмотреть.

— Все в порядке, — начинаю я, отворачиваясь, но тут же морщусь.

— Не будь упрямой, это не пойдет тебе на пользу. Мне нужно проверить, не сломано ли ребро.

Я напряжена, но он присаживается рядом и приподнимает свитер. Рукой аккуратно и плавно проводит по моей чувствительной коже, вызывая мурашки. И почему не могу перестать так остро реагировать на его прикосновения.

У меня перехватывает дыхание, и на мгновение я забываю о боли. Его касания наполнены заботой и нежностью. Как жаль, что этими же руками он способен принести боль и даже убить человека. От этого напоминания ко мне снова подкатывает тошнота, и он, должно быть, читает мои мысли, потому что через несколько секунд убирает руку.

Мы пристально смотрим друг на друга, всего в нескольких дюймах друг от друга, вдыхая один и тот же воздух. Его взгляд тянется к моим губам, а мой — к его, чувствуя необходимость сократить расстояние. Воздух вокруг нас сгущается. Его глаза впились в мои и проложили дразнящую дорожку вниз по моему телу. Сбитая с толку его взглядом, я понимаю, на чем именно сосредоточено его внимание. Но словно по щелчку, когда Кольт понимает, что происходит, он резко отстраняется, выглядя еще более противоречивым, чем раньше.

— Перелома нет, это всего лишь синяк. Заживет через пару дней. Тебе нужно отдыхать.

Вскоре он возвращается с пакетом льда.

— Чтобы уменьшить синяк и отек.

Я прикладываю пакет к ушибленному месту. Чувствуя себя немного жалкой и более уязвимой, чем когда-либо и плотнее закутываюсь в одеяло. Волна боли охватывает ушибленный бок и снова прижимаю руку к больному месту.

Он вздохнул, звук получился глубокий и мужественный.

— Тебе снятся кошмары? — Удивленно посмотрела на него. — Ты ворочалась во сне.

— Да. И это не удивительно. После всего, что произошло.

— Что именно? Что пугает тебя так сильно в твоих снах?

Волк, с жестоким оскалом. И я не могу от него убежать. Но признаться в этом не могла.

— Ничего особенного.

— Хорошо, — Игорь не стал лезть дальше с расспросами.

— Когда ты собираешься отпустить меня?

— Как только буду уверен, что никто не придет за тобой.

— За мной или за тобой?

— Ты тоже подвержена опасности. Теперь вдвойне.

— А почему они пришли? Что им нужно было от тебя? Почему ты не хочешь рассказать мне о причине? Только не ври.

— Потом. Тебе стоит отдохнуть.

Мгновение тишины проходит, он выдыхает и снова поворачивается ко мне.

— Мне надо в душ, и я хочу есть.

— Конечно, — закажу доставку еды. Он устало проводит рукой по лицу и делает глубокий вдох.

В этот момент звонит его телефон, и мы оба вздрагиваем. Он чертыхается и бросает на меня извиняющийся взгляд.

Когда выхожу из душа, в комнате его нет. Но на столе стоит горячий борщ и мясо с пюре.

Неожиданно у меня появляется зверский аппетит. Уплетаю все, что было на тарелке. Не знаю, как все это вошло в меня. Затем снова падаю в постель, сквозь опущенные веки вижу, как он вернулся, плеснул себе виски, сгреб телефон и вышел на террасу. И сон вторгается в разум и уносит меня, прежде чем, успеваю подумать об этом.

Мира

Первые дни он не выпускал меня. Ссылаясь на то, что это не безопасно. Я не разговаривала с ним. Делала вид будто его не существует. Это достаточно сложно, если учесть, что полностью от него завишу.

Больше не задавала ему вопросов. Злость и ненависть не проходили. Я видела, как его это задевает, но он старался сохранить самообладание и вел себя заботливо и с теплотой. Он купил одежду и все необходимое, чтобы я чувствовала себя комфортно. Даже электрическую зубную щетку, мою любимую модель.

Но в один из дней я смогла сбежать. Далеко не собиралась убегать. Окна квартиры выходили на пруд, туда я и направилась. Просто хотелось пройтись, посидеть у воды и подышать свежим воздухом.

Игорь, нашел меня быстро. Я сидела на камне, наблюдая за чайками. В это время здесь было пусто. Игорь подходит ко мне и опускается передо мной на колени, уже в который раз.

— Не стоит сбегать. Это не безопасно.

— Ты повторяешь эти слова постоянно. Не могу сидеть взаперти.

— Когда закончится мое заточение?

— Когда это станет безопасно.

— Кто те люди, что напали?

— Нагаев?

— Он связан с моим арестом. Он заплатил твоему отцу, чтобы сфабриковать дело. Без тех липовых документов, который он передал майору, обвинение рассыпалось и суд оправдал бы меня.

— Поэтому ты мстил?

— Да, но тогда не знал, что встречу тебя.

— Ты собирался убить нас?

— Не знаю. Увидев тебя, все пошло наперекосяк. А потом, когда приехал домой, понял, что не могу оставить тебя одну в лесу. Поэтому вернулся. Ты не виновата за грехи своего отца.

— Выходит, отец виноват, — я ухмыльнулась.

Я рассматривала камешки, находила белые и гладкие, а затем складывала в одну кучку.

— Мне жаль, что ты оказалась замешана во всей этой грязи.

Выражение его лица смягчается.

— Твой отец много лет брал взятки. Он никогда не был чистым и порядочным.

— У тебя есть доказательства? — Мне не хочется верить его словам. Это очень больно признавать, что родной тебе человек выдавал себя за другого. Отец, которым я восхищалась, оказался вором и преступником. Еще одно предательство.

— Достаточно. К тому же это еще не все.

— Есть еще что-то? — Задаю вопрос, а сама не хочу больше ничего знать. Мой привычный мир и так слишком пошатнулся. Еще чуть-чуть и основание, на котором строила свою жизнь окончательно разрушится.

— Твоя мать не ушла, она не бросала тебя. Произошла авария, якобы несчастный случай.

— Что? Этого не может быть!

— Странная авария, подстроенная Нагаевым.

— Зачем?

— Твоя мать узнала о взятках и действительно собиралась уйти, только не одна, а с тобой. Но отец не дал забрать тебя. Она угрожала Нагаеву и обещала все рассказать прессе. Конечно, он нем мог допустить, чтобы люди узнали правду о его махинациях …

— Игорь замолчал, словно подбирал слова.

— И поэтому он решил избавиться от нее, — закончила за ним фразу.

— Да.

— Какое он чудовище.

— Не думал, что когда-нибудь буду оправдывать его, но твой отец боялся за тебя, поэтому пришлось играть по правилам Нагаева.

— Значит, он пожертвовал матерью.

— Нет. Он не знал, что задумал Нагаев. Авария стала актом устрашения.

— Какой-то абсурд. Зачем врать?