Женщина замолчала, сверля Дьявола огненным, полным гнева взглядом. Наверное, Дьявол был не так уж и не прав, когда говорил это. Дьявол же изумлялся другому: ну, кто еще из женщин посмеет спорить с ним, с Дьяволом? Кто посмеет защищать своего ребенка от тлетворного влияния сильнейшей карты? И кто, вообще, решил, что такой друг, как Дьявол, плох? Как ни странно, его испорченность… Она возникала проблемами в самые неподходящие моменты, каждый раз по-новому, каждый раз страшно, и каждый раз Дьявол думал: почему? В чем он, собственно, виноват? Неужели же ему придется подумать о своей позиции карты и как-то изменить ее?
Ему стало тесно в рамках своей дьявольской жестокости. Так тесно, что даже маленький мальчик узнал из его рассказа о любви, завладевшей Дьяволом. Увидел в его взгляде любовь и посмел сказать об этом, потому что он не боялся Дьявола. Потому что для него-то Дьявол был настоящим другом, не так ли?
Дьявол рассмеялся этому, как и гневу матери необычного ребенка. Гневу, может, и обоснованному, но не понятному для Дьявола:
— Дорогая, тебе лучше не тратить себе нервы, не пытаться заставить меня делать то, что мне не нравится. Не пытайся заставить своего сына идти против тебя в таком, очень личном, вопросе, — вопросе дружбы. Ты для него — самая лучшая и самая главная. Мать. Я же — всего лишь лучший друг. Но иногда, ты знаешь, мальчишки, выбирая между матерью и лучшим другом, выбирают лучших друзей. Но мне пора. Я ухожу. Мне нужно сделать кое-что очень личное… Такое… Почти внутрисемейное. Я… Последую твоему не по годам мудрому совету, мой маленький друг. Прощай, дорогая!
Дьявол растворился в воздухе. Мальчик посмотрел на мать укоризненным взглядом:
— Ты же знаешь, что он не перестанет приходить ко мне. Зачем ты настраиваешь его против себя, мама?
— Да, знаю. Но иногда так хочется надеяться на лучшее, сынок.
— Мам, ты уж поверь мне, после тебя самое лучшее, что у меня есть — это Дьявол.
Мать кивнула. На лице ее проступила усталость, так не гармонирующая с ее выразительной красотой:
— Понимаю, сынок. Самое лучшее, что у нас есть — это, конечно же, Дьявол.
29
Дьявол вернулся в свой замок на следующий день. Он был спокоен, и, кажется, даже умиротворен. Он не применил к Королеве Мечей никакой жестокости, любого рода, карающей за опоздание. Дьявол, кажется, забыл о том, что Королева Мечей нарушила свое обещание. Он был на редкость спокоен в эти дни, но и на редкость молчалив.
Порою Дьявол появлялся в библиотеке, наблюдал за занятиями Королевы Мечей, или так же безмолвно появлялся там, где она тренировалась, и только в ее комнатах — никогда. Дьявол не звал больше Королеву Мечей в свои покои, и не говорил ей ни слова, как будто принял обет молчания по отношению к ней, или объявил бойкот. Забавно!
Но Королеве Мечей не было забавно. Ей не нравилось, что Дьявол все время молчит, и лишь его пристальный взгляд обжигал Королеву Мечей своей силой. Ей не нравилось, что Дьявол не говорил ни слова. Когда Королева Мечей сама обращалась к нему, каждый раз переборов свои сомнения, набравшись силы, Дьявол недоуменно пожимал плечами и исчезал, или просто уходил.
Королеве Мечей это не нравилось, но она ничего не могла с этим поделать. Более того, ей казалось, что она заслужила такое отношение Дьявола. Когда-то давно Королева Мечей даже не подумала бы, что наказание может быть таким. Ну, молчаливый Дьявол… Что поделаешь, бывает и такое.
Теперь же для Королевы Мечей молчание Дьявола было хуже, чем смертный приговор, и те, может быть, даже полумифические камеры пыток. Однажды Королева Мечей попросила Дьявола показать ей свои подвалы. Тот засмеялся, и сказал, что оттуда живым выходит только один: палач и повелитель, Дьявол. «Поэтому, девочка, нечего тебе там делать». Тогда Королева Мечей испугалась. Сейчас ей было уже, пожалуй, все равно. Хуже того, что с ней происходило сейчас, не могло произойти даже в камере пыток. Ведь то, что делал Дьявол, тоже было своеобразной пыткой. Медленной жестокой пыткой.
Впрочем, возможно, Королева Мечей просто привыкла… Привыкла к хорошему отношению Дьявола. Она сама все испортила, и жаловаться ей было некому, и винить кого-то… Даже Дьявола, в том, что он жесток… Ну, нет! Он не причинял Королеве Мечей физической боли. Дьявол не говорил с Королевой Мечей, но и не ограничивал ее свободу. Если бы Королева Мечей захотела покинуть замок Дьявола, он, наверное, сказал бы: «Ну, пожалуйста». Или нет?
Королева Мечей не могла сейчас покинуть замок Дьявола. У нее не хватало смелости даже на мысль об этом. Слишком тяжело Королеве Мечей было видеть этого безмолвного призрака, в которого превратился Дьявол. Возможно, его презрение было слишком сильно для того, чтобы Дьявол вообще когда-то заговорил с живущим у него низшим арканом. Но тогда зачем она Дьяволу здесь? Пленница. Красивое украшение и так довольно изысканного (если не считать личных покоев Дьявола) этого замка.
Но Королева Мечей не хотела здесь быть. Без сердечности Дьявола замок казался ей пустым и холодным. Впрочем, ее личные покои по-прежнему оставались приятным убежищем. Может быть, потому, что Дьявол не посещал личные покои Королевы Мечей. То ли не осмеливался, во что верилось с трудом, то ли просто считал, что подобное посещение могло оказаться слишком двузначным.
Королева Мечей не остановилась бы теперь ни перед двузначностью, ни перед чем иным, просто потому, что ей нужно было, чтобы существующее положение так или иначе кануло в прошлое. Чтобы никогда об этом не вспоминать. Или вспоминать с доброй улыбкой тетушки, слушающей рассказ наивной племянницы о том, что для тетушки давно уже осталось в прошлом.
Но сейчас еще ничего в прошлом не было. Переживания Королевы Мечей ей самой не казались наивными, а Дьявол теперь был слишком угрюм, чтобы Королева Мечей решилась даже просто заговорить с ним. И почему-то именно это приносило еще большую боль.
Королева Мечей сидела в библиотеке. Сегодня Дьявол не почтил ее своим визитом, и это было даже хорошо. Королеве Мечей не хотелось читать книги, а хотелось свернуться клубочком на кровати, уткнуться в подушку и немного поплакать. Сегодня был, видимо, переломный день. Все было плохо. Все было так плохо, несмотря на то, что все было так же, как обычно.
Дьявол не показывался. От этого было не хуже, а немножко легче. Но все равно, все равно, все было так плохо! Звона, говорящего о приходе карты, не было. Не было ни звука. Легкий шелест и слабое дыхание за спиной. Королева Мечей резко вскочила и обернулась, и когда она обернулась, в ее руке уже был меч, ее тонкий, отточенный клинок.
Королева Мечей знала, что появившийся за ее спиной — не Дьявол, потому что она уже знала малейшие признаки Дьявола: походку, дыхание, как он двигается и как звучат его шаги. Нет, это был не Дьявол. Значит, это мог быть либо друг Дьявола, либо враг. Был ли это друг Дьявола, либо враг, для нее, для Королевы Мечей, он мог быть одинаково опасен.
Королева Мечей увидела переливающийся всеми цветами балахон и молодое, скуластое лицо с яркими, как два драгоценных камня, голубыми глазами, услышала смех, увидела небрежную улыбку на губах Вопрошающего:
— Убери свой меч, Королева Мечей. Я не собираюсь причинять тебе вреда. Я никогда не причиняю вреда. Никому. Я пришел дать тебе совет, потому что ты в нем нуждаешься. Но я даже и пальцем тебя не коснусь.
Королева Мечей медленно сглотнула, меч из ее руки пропал. Да, действительно, бросаться с мечом в руке на Вопрошающего — ничего более глупого она бы, при всем своем желании, не смогла придумать. Вопрошающий?! Ну, хорошо, Вопрошающий. И что он делает здесь?
— Ты пришел к Дьяволу?
— Я пришел к тебе. Дьявол не знает о моем появлении. Не узнает, пока я не удалюсь. Я слишком хорошо знаю способности его дома, и я могу их блокировать на некоторое время. Не долго, потому что Дьявол слишком мощен.
— Даже для тебя?
— Для того чтобы я держал его замок слепым и глухим, не особенно напрягаясь. А особенно напрягаться я не хочу. Так вот, ты сейчас готова на все, лишь бы Дьявол прекратил свое отчуждение, не так ли?
