(смеется). А разве не все вечера – наши?

. Да, когда они наши. Я тебя вижу лишь в электричке, в машине и здесь, на даче, за ужином и обедом.

. Удивительное совпадение! Именно в это время и я тебя вижу.

. Еще в клинике встречаетесь…

. В клинике мы не встречаемся, а работаем: он дает указания, я исполняю. Лёнечка, не садись за статью. Тебя потом не оторвать, а я, честное слово, очень голодна.

. Ужин готов. Через три минуты можно есть.

. Если три минуты, то пройдет ровно тридцать, пока усядемся за стол. Какая я умная, что перекусила!

Белогоров поднимается наверх, Надежда и Тарасовна скрываются за внутренней дверью. Марина, напевая, вальсирует вокруг стола. Опять звонит телефон.

Да, квартира профессора Белогорова. Я – Марина, дочь. И папа, и мама приехали, да. Кого позвать? Такого нет. Нет, и не слышала о нем. Если бы папа кого ждал, он сказал бы. Хотите, позову папу – он сам объяснит. Пожалуйста, ваше дело. Последняя электричка приходит в одиннадцать сорок – согласитесь, в гости поздно. Я всё-таки позову папу или маму, они, возможно, знают Трофимова. Как хотите. Не стоит благодарности.

Входят Надежда с Тарасовной.

. Кто звонил?

. Какая-то женщина со станции. Узнавала, нет ли у нас Трофимова.

. Какого Трофимова?

. Какой-то ваш с папой знакомый.

. И меня о Трофимове дама допрашивала – наверное, та самая.

. Может, из бывших наших больных? По-моему, был один полковник Трофимов, ему Леня делал резекцию желчного пузыря, я – ассистировала. Два камня с голубиное яйцо, полсотни с горошину, масса песку. И он живет не то в Коломне, не то в Зарайске.

. Значит, явится с букетом – благодарить за выздоровление.

. Только бы не сегодня! Так не хочется посторонних…

. Тебе понравилось в саду, мама?

. Такой воздух, такие краски, Маринка! Марина. Пойду полюбуюсь.

. Тебе лишь бы на стол не накрывать!

. Пусть идет, Тарасовна.

Надежда и Тарасовна раздвигают стол, ставят на него еду. Стук в дверь.

. Вот шальная! Уже с парадного хода зашла.

Стук повторяется.

. Марина, не дури!

Дверь открывается – и появляется Кирилл Трофимов. Он медленно идет к Надежде. Она ждет его, бессильно опустив руки, лишившись голоса. Узнает его она, разумеется, сразу, но проходит несколько мгновений, прежде чем это скорее ощущение, чем знание становится отчетливым пониманием. Тарасовна, почувствовав, что воздух в комнате словно завибрировал, тоже немеет. Неподвижность и потерянность Надежды дают Трофимову возможность начать разговор именно так, как, возможно, он придумывал многие годы.

. Не узнаешь, конечно?

(его голос выводит ее из оцепенения). Кирилл! (Бросается к нему, прижимается, дрожит, беззвучно плачет.)

. Узнала… Ну, не надо, перестань! Прошу тебя, успокойся.

. Живой! Живой!

. До смерти мне еще далеко. Смерть меня подождет, как выразился один мой собрат по судьбе.

. Живой, боже мой! Живой, живой!

. Живой, здоровый, успешный… Вот только немолодой. Жизнь катится к старости.

. Тарасовна!

(понимает с полуслова). Сейчас позову. Мигом, мигом! (С редким для нее проворством чуть ли не взлетает по лестнице.)

. Не могу прийти в себя! Кир, ты? Неужели ты?

. Привидения в двадцатом веке немодны.

. Боже мой, ты! И какой красивый, какой молодой! Как ты смеешь говорить о старости! Ты совсем не переменился, совсем!

. Нет, Надя, я переменился. А если на внешности не сказалось, так потому, что в холодильнике, где я жил, всё живое консервируется.

(слова его доходят до нее не сразу – она всё еще ошеломлена его неожиданным приходом). В холодильнике?

. В Заполярье. Морозы там зверские – жизненные процессы замедляются. А старение – главная функция жизни.

(снова прижимается к нему, снова плачет). Кир!

. Успокойся, прошу тебя…

Сверху сбегает Белогоров, за ним спускается Тарасовна.

. Кирилл, неужели ты?

(смеется). А ты посмотри: может, не я?

. Ты, конечно, ты! (Троекратно целуются.) Надя, он не переменился! Раньше был неприлично почтенен, сейчас неприлично молод. Ни морщинки, ни седого волоска!

(явно актерствуя). Есть морщины, есть и седина – только они во мне, внутри, а не снаружи.

. Понимаю. Сколько ты вынес!.. А мы уже…

. Считали, что я умер? Знаю.

. Столько лет – и ни словечка, ни весточки.

. Десять лет в тюрьме – без права переписки. А потом… Об этом мы еще поговорим.

. Обязательно поговорим! Ты у нас ночуешь, это ясно. А какие планы на завтра? На ту неделю? Надолго в Москву? И откуда ты, из каких дальних мест?

. Леня, ты задал столько вопросов, что отвечать нужно весь вечер.

. Тогда скорее ужинать! Шампанское у нас есть?

. Неужто же не быть!

. Кирочка, садись на диван с Леней, а мы быстро всё приготовим.

. Может, помочь?

. Занятие нехитрое – накрывать на стол. Управятся сами.