– Я сказала что-то очень смешное? Что именно из моих слов вызвало в тебе такой приступ смеха, я не совсем понимаю? Ты смеешься над силой бога смерти или же ты просто не собираешься служить мне? – проговорила она четко и медленно, выговаривая каждый слог и букву, очень надеясь произвести должное впечатление на остальных. Власть же над человеком, прямо перед ней оказалась захвачена моментально, он неотрывно смотрел ей в глаза с неподдельным обожанием. Сразу после окончания фразы, мужчина упал на колени перед ней.
– Нет, что вы, я не смею смеяться над богом смерти. Я исправно молюсь Хенорпу и другим богам в назначенный час, и буду молиться и вам. Прошу вас, госпожа, не наказывайте меня, я полностью в вашей власти, приказывайте, что угодно, – взмолился он и склонил голову. На первый взгляд это казалось какой-то постановкой, звучало все настолько нереально или наигранно, что нормальный человек в жизни не поверил бы. Наблюдая за развернувшейся картиной, Люций был в числе таких. Ожидая, что солдат сейчас рассмеется еще больше и встанет или наоборот схватится за живот и примется кататься по земле в истерике, Аравейл сильнее сжал рукоятку меча, будучи готовым пустить его в ход в любую минуту.
– Если здесь есть другие, кто не верит моим словам или не желает подчиняться, вы можете выйти вперед, и мы это исправим, – улыбнувшись, девушка вернулась на прежнее место, не побоявшись развернуться ко всем спиной на какое-то время. Разведя руки в стороны, она закрыла глаза и очень надеялась, что фокус удасться. Не видя и не зная, что конкретно происходит, определить Миаленика могла лишь по реакции людей вокруг. Когда до нее донесся массовый вздох, разлетающийся по местности наперебой с оханьем и другими голосовыми проявлениями эмоций, она открыла глаза и поняла, что вызвало все это.
Солдаты стояли перед ней на коленях, все до единого, а небо над замком совета и на несколько километров от него покрылось тьмой, словно сейчас ночь, а не день, причем именно в этом месте. Улыбнувшись успеху, девушка расслабилась и проследила за тем, как вся эта тьма медленно собралась в ее ладони, вернув утреннюю серость в воздух. Энергия растекалась по телу, заставляя мурашки бегать по коже и приятно электризоваться, а ладони так и норовили опуститься под давящей на них тяжестью поглощаемой тьмы. Краем глаза заметив ошарашенный взгляд Люция, девушка хотела улыбнуться ему, но вспомнила, что помимо него это увидят все остальные и сыгранная сейчас роль злобной и уверенной в себе женщины может стать потерянной из-за одной незначительной детали.
– Я первая, кому стали молится жители Апатии, пришел ваш черед. А теперь пойдем к королю и я займу причитающееся мне по праву место, пусть и не в своей стране, но она отныне такой станет, – сжав руки в кулаки после демонстрации, Миаленика чувствовала себя выжатой и усталой. Еще не умея управлять силой Хенорпа и не представляя на что она способна, она не могла позволить себе расслабиться, потерять взятый курс и допустить провала. Кивнув Люцию в знак того, что им пора выдвигаться в путь, девушка еще раз окинула солдат перед замком и то, как они смиренно стояли, склонив головы в едином поклоне своей новой королеве.
Глава 15
Дорога до города у стены показалась Рэндаллу Агийскому в компании лидера совета настоящим адом. Он в очередной для себя раз сделал вывод, что не стоило связываться с этим человеком и вообще держаться от него подальше. Каждая встреча с ним с самого начала несла для бастарда негативные последствия, и ни к чему хорошему не приводила. Однако сейчас он отметил про себя, что будь Венториэль в пути один, то определенно загнал бы лошадь где-то на середине пути и дальше шел бы пешком. Все привалы для отдыха и приема пищи случались исключительно по просьбе Рэндалла, и спутник каждый раз со злостью смотрел на него. Во всем поведении лидера совета просматривалось нетерпение оказаться у цели.
Они не разговаривали после выезда из Кленска, по крайней мере не о чем существенном. Бастард не спрашивал, куда так торопиться Вент, а тот вообще не проявлял к спутнику никакого интереса. Ему хватило их беседы сразу после воскрешения, когда лидер совета уверял Рэндалла, что не причинит вреда Миаленике, даже если будет необходимо. Поверив ему, Агийский решил не возвращаться к этому вопросу и очень надеялся, что не ошибся. Вспоминая последние слова Раны, прежде чем та оставила захваченное тело Алисы, парень все больше и больше сомневался в принятом решении ничего спутнику не передавать. Он хотел покинуть замок на следующий же после прибытия день, но не смог себя заставить это сделать. Сам не зная зачем, решил остаться до конца и убедиться, что лидер совета восстанет вновь и будет в курсе того, что ему нужно сделать.
Чем ближе они приближались к городу у стены, тем отчетливей на горизонте стало видно остатки от некогда разбитого лагеря армии короля Болто. Его флаги и штандарты оставались на своих местах, но количество людей сильно уменьшилось. Доехав до первого ряда палаток, Рэндалл сразу заметил, что они пусты и довольно давно. Либо тех, кто в них жил и отправился в сражение убили, либо они и сейчас там, где-то на поле боя, убивают солдат Апатии. Понимая, что довольно подозрительно отсутствие стражи или часовых, которые должны были бы перехватить их еще на подъезде к границам разбитого лагеря, бастард надеялся, что всему этому есть разумное объяснение. Венториэль, казалось, совершенно не беспокоился на счет окружающей их обстановки, не смотря на то, кто и при каких обстоятельствах отрубил ему голову совсем недавно. Взгляд зеленых глаз был устремлен вперед, и он полностью игнорировал все вокруг.
Только когда они выехали на главную улицу города, напрямую ведущую к воротам через границу, Рэндалл понял причину такого спокойствия лидера совета. Ни армии, ни жителей, ни охраны или часовых, здесь никого не было, город оказался совершенно пуст, и он таким стал не так давно. Еда в котелках над погасшими углями еще не успела испортится, в ней не появилась плесень или что похуже.
Венториэль остановился прямо посреди площади, где некогда была целая толпа желающих покинуть Апатию и стать подданными королевства Больто, но сейчас и здесь не оказалось ни души. Приподнявшись в седле, он вытянул шею и постарался осмотреться по сторонам, но ничего не смог увидеть. В замке Кленских им доложили, что основные силы принца Аластера были разбиты чуть дальше, между Лекинстом и столицей, но значительно не доходя до нее. Может ли быть так, что здесь был разбит их основной лагерь, в который они так и не вернулись, потому, что все убиты или захвачены в плен? Но это случилось довольно давно, лагерь не выглядел настолько заброшенным. Создавалось впечатление, словно здесь никого нет не больше суток. Куда же тогда могли деться простые жители этого города? Изгнаны за стену в момент прихода сюда сил армии агрессора? Ответов сейчас им никто дать не мог, если конечно не получится найти хоть кого-нибудь живого и допросить о случившемся.
Спрыгнув на землю и привязав лошадь к ближайшим стойлам, Венториэль еще раз осмотрелся. Его взгляд сразу упал на самую большую палатку чуть в стороне от последнего деревянного здания. Она отличалась от остальных тем, что была из плотной, не пропускающей свет ткани и с гербами короля Больто на каждой стене. Решив, что это командный центр, лидер совета хотел схватиться за рукоятку кинжала на поясе, но вспомнил, что его там нет. Совсем забыв вооружится при сборе в дорогу и отправлении, лидер совета мысленно выругался, но взял себя в руки и решил провести пальцем по вышитому имени, но и плаща на нем тоже не оказалось.
В Кленске ему конечно выделили наряд, полностью подходящий и по фигуре и для целей путешествия, но вот с атрибутами совета оказалась проблема и достать их просто неоткуда. Пришлось заменить темно-зеленый плащ, сгоревший вместе с трупом на костре в Лекинсте, теплым темно-синим.
Откинув полог палатки и впустив внутрь свет, Венториэль понял, что там никого нет и не было уже давно. Пыль успела осесть на покрытый картами стол и сейчас потревоженная вторжением, взмыла в воздух и крутилась в лучах предзакатного солнца. Оценивающе осмотрев внутренности, он отошел обратно к спутнику и недовольно что-то пробурчал себе под нос. Рэндаллу не нравилось все это еще больше, ведь он то не бессмертный, и если где-то в городе засели вражеские солдаты с луками, он тут восседал на коне прекрасной мишенью.
