Кроме одной части, в тексте которой было упоминание о некой беседе с загадочным старцем, найденным магом в отдалённом горном селении, куда он отправился по государственному поручению для разбора жалобы на несанкционированное властями массовое магическое вмешательство.

Местные жители отзывались о старце как о величайшем мудреце, могущем дать ответ на любой вопрос. Артефактор, хоть и настроенный скептически, любопытства ради отправился к старику. И был ошарашен некоторыми его ответами на личные вопросы.

Они его не просто удовлетворили, а неимоверно поразили. Как старик смог узнать столько не рассказанных никому подробностей из его жизни? По этой причине вопросы из личных перешли в другую плоскость. О том, что не могло не волновать умы того времени. Надёжно ли запечатан проход и не смогут ли пробраться порождения другого мира, активно пожиравшие магию, обратно на Арикон? Артефактор не верил, что камень Юслиф смогли надёжно запечатать. Предания дедов о чуть не произошедшей ранее катастрофе было слишком свежо в сознании масс.

Именно тогда старец ответил очень загадочно и непонятно: «Камень темнее ночи, но и в ночи бывает свет. То, что породило первые лучи, сможет указать путь к камню, а увидеть его способен лишь чтец, озаривший пустоту».

Переполошившийся артефактор встревоженно спросил, приближается ли время теневых магов и поглотит ли Арикон вновь тьма. И снова услышал загадочное пророчество. Мудрость, которой старец поделился с магом, гласила: «Много времени утечёт, сменится не одно поколение. Тень поглотит сотни умов. Её приход будет тихим и не заметным для многих. Но не для всех. Ведь только свет сможет увидеть тень, так как без света не бывает и тени, и только искра поможет прочитать черноту души и осушить чужие слёзы».

Больше сказать мудрец ничего не смог. А уж о точной дате, исходе трагедии, или чётких данных и речи не шло. Так что столичному артефактору? не солоно хлебавши, пришлось возвращаться в столицу.

А там его посчитали смешным чудаком, верившим во всякую ересь выжившего из ума старца. Мало того, маг на долгие годы стал всеобщим посмешищем и изгоем. Устав доказывать окружающим свою правоту, он решил написать мемуары, дабы пришедшие более справедливые и разумные поколения смогли воспользоваться этими знаниями.

Перечитав несколько раз вдоль и поперёк пророчества, я вынуждена была признать, что и сама готова была воспринять предсказания полной ахинеей, если бы не закладка, так бережно установленная чьей-то рукой. И ведь явно не случайно.

Переписав предсказания, целый вечер пыталась расшифровать их, но так и не смогла. Единственное, что показалось мне занимательным, привлекло внимание, — это упоминание некой «искры». Это слово ассоциировалось с описанием моего дара — магией сиятельных. Но каким боком он здесь замешан, сказать я затруднялась. Загадка так и оставалась нерешённой.

А через несколько дней Иллиас сообщил о том, что мы выдвигаемся в поход. Чтобы улучшить мою концентрацию и продвинутся во взятии магии под контроль, он придумал новый метод. В Аксельских горах, высоко над уровнем моря, где блуждают сизые туманы и находится целая цепочка пещер, особенная магическая атмосфера. Человек в состоянии легче проецировать астральное тело, погружаться в глубины своего сознания, и, соответственно, медитация здесь должна быть для меня особо плодотворной.

Горы были настолько неприступными и пустынными, кроме того защищёнными магической пеленой от явления нежелательных посетителей, что, несмотря на все опасения по поводу моей безопасности, Иллиас всё же решился на этот необходимый мне, по его словам, шаг.

Перенос порталом в одну из таких пещер был назначен уже на завтра. Собрав необходимый минимум для пребывания там в течение двух-трёх суток, я заскучала. Сегодня был выходной, да и Иллиас занимался необходимыми приготовлениями, у друзей тоже нашлись важные дела. Поэтому, пересмотрев в который раз содержимое небольшой сумки, я побрела куда глаза глядят.

Ноги сами привели меня к Хранилищу. Селений со взлохмаченными волосами озадаченно подсчитывал что-то на полках, и хмурился, не удовлетворённый проведённой инвентаризацией.

— Не может быть, — бормотал он, — куда же я их дел?

— Добрый день! — поздоровалась я и предложила свою помощь.

— Ох, деточка, как же ты вовремя! Вот, не дали боги старику памяти. Главное, не схлопотать от этой старой карги, — наверняка речь шла о нашей комендантше, — В общем, тут такое дело, нужно мне убежать на часок, кой-чего докупить, а ты, это, посиди, подежурь. Если свёрток принесут, сама знаешь, куда поставь. Вот, держи, — и он вручил мне знакомый старинный ключик. — И кто её дёрнул с этой инвентаризацией, — сердито бормотал себе под нос Селений по пути к выходу.

Я улыбнулась и проводила Хранителя взглядом. Вечно они с комендантшей воюют.

Повертела в руках ключик и хмыкнула. А ведь это шанс проверить Хранилище ещё раз. Меня ведь активно туда подталкивают, это заметно. Думаю, и пакет сегодня доставлять никто не будет.

Осторожно открыв дверь в глубине Хранилища, вошла в полутёмное помещение. Отбросив все мысли, расслабилась и положилась на интуицию. Побродив возле разных полок, вдруг снова оказалась у того самого цветка. Он манил меня, завораживал. Не зря этот артефакт считался покровителем магов огненной стихии. Развернув бумагу, я взяла в руки дивный цветок.

Сияние вдруг стало ярче, мощнее, разлетевшись лучами по всей комнате. В первый миг я даже прикрыла глаза, заслезившиеся от света. А потом зрение адаптировалось, и я заметила странную особенность. Все лучи были золотистыми, и только один как будто переплетался с сероватой дымкой, становясь заметно тусклее.

Проследив, куда он уходит, я удивлённо приподняла брови. В самом углу комнаты, просто на полу, стоял чёрный уголёк, распространявший вокруг себя сероватую дымку. Там, где луч касался камня, он будто бы поглощался аурой артефакта. Что это именно артефакт, я поняла сразу. Но почему его никто не положил на полку, да ещё и не упаковали?

Я подошла и подняла уголёк, повертела в руках, а потом, не знаю зачем, положила в карман. Он будто сам туда просился. Мне показалось, я даже слышала тихий шёпот: «Ты нужна мне… Забери…». В трансе поставила цветок обратно на полку и вышла из Хранилища.

Сколько прошло времени — неизвестно, я выпала из реальности, сжимая чёрный уголёк в ладони. Ощущения были странными. Артефакт словно пробирался мне под кожу, пытался узнать, что я из себя представляю, кто я. Было немного страшно, но выбросить или положить обратно его я не могла. Мы были связаны невидимой нитью, и эта связь зародилась очень давно, ещё до моего рождения, тысячелетия назад.

Когда пришёл Селений, я на автомате отдала ему ключ и попрощалась. Дошла до комнаты и улеглась на кровать, Анхелии сегодня не было, никто не прерывал мой внутренний диалог со странным тёмным артефактом. Незаметно для себя, я погрузилась вначале в транс, а затем и в глубокий, странный сон с множеством голосов, рассказывавших невероятные вещи. А наутро совершенно не помнила, о чём был сон. Одна лишь фраза крутилась в сознании: «Отпусти искру и мы поможем друг другу».

С удивлением я обнаружила, что уже утро. Попыталась вспомнить, каким образом оказалась одетой в постели, и это заставило резко сесть. Точно! Странный артефакт! Я же забрала его из Хранилища. Но в карманах ничего не оказалось. Обыскав всю кровать, уверилась, что и здесь его нет, как и под ней.

При этом комната была закрыта, а соседка и вовсе не ночевала здесь. Меня затопила волна сомнений. А может это всё сон? Вполне возможно. Разве может артефакт вести себя как разумное существо? Вряд ли! Да и похоже всё на бред. Наверняка я только думала, о том, что хочу куда-то пойти, прилегла на секунду и заснула.

Тишину прервал артефакт связи, подаренный Иллиасом.

— Моя любимая соня, просыпайся. Нам пора. Жду тебя через десять минут в портальном коридоре.

Выбросив из головы лишние тревоги, побежала лихорадочно собираться. Я ведь действительно проспала, а ректор, миссия которого заключалась во временном снятии магического блока с необходимой пещеры, ждать не будет.